Зигфрид мгновенно обезоружил дежурных, и маленький отряд приобрел короткоствольный АК-74У с парой запасных рожков и пару пистолетов Макарова. В другое время можно было бы от души порадоваться такому богатству. Но сейчас в затылок дышали до зубов вооруженные омоновцы в бронежилетах и усиленных шлемах, и эти трофеи были, в общем-то, как мертвому припарка.
— За мной! — крикнул Книжник, благоразумно перемахивая через турникет.
Зигфрид ринулся следом, попросту снеся турникет парой ударов меча. Пробившись к эскалатору, изумленно вытаращил глаза на движущиеся ступени. Этого Книжник никак не ожидал: воин стал смертельно бледен, даже покачнулся, глядя в туннель, уходящий в глубь земли. И выражение его лица было уже неприятно знакомо.
Страх. Страх и безумие. Похоже, с вестом приключился очередной приступ — и на этот раз с противоположным знаком.
— Ну что же ты?! — отчаянно закричал Книжник. Он уже спускался по эскалатору и теперь был вынужден рвануть назад, отчаянно расталкивая локтями перепуганных пассажиров.
— Я… Я не могу… — прохрипел Зигфрид. Попятился. — Я лучше здесь сдохну…
Со стороны входа послышались командные окрики, загрохотали тяжелые ботинки. Ну вот и все — ОМОН пожаловал…
В следующий миг Книжником двигали исключительно рефлексы. В отчаянном броске он вцепился в окованный металлическими пластинками ворот воина — и изо всех сил рванул на себя, рискуя напороться на сверхострый клинок. Оба кубарем полетели вниз по эскалатору.
Самое время: над головой брызнули осколки штукатурки. Бойцы все-таки решились открыть прицельный огонь из «клинов» или «витязей». Но Книжнику было не до того: он бился с обезумевшим вестом, порывавшимся броситься обратно, наверх, пусть и навстречу верной гибели, но подальше от кошмаров подземного мира. Вест кричал что-то, и речь его стала бредовой, лишенной всякого смысла. Самое время впасть в отчаяние…
— Помочь? — неожиданно раздалось над головой.
Какой-то крепкий, короткостриженый парень в легкомысленной кепке присел рядом на корточки, сочувственно глядя на Книжника, пытавшегося поднять Зигфрида на ноги. Только теперь стало ясно, что им удалось-таки вывалиться с эскалатора на гладкую поверхность платформы.
— А мусора, че, — за вами гонятся? — с интересом спросил парень. Из-под футболки выглядывало мускулистое плечо с замысловатой синей наколкой.
— А?! — непонимающе выдохнул Книжник. Зыркнул в сторону эскалатора, по которому быстро спускалась цепочка вооруженных людей в темной форме с жуткими масками на лицах. Отчего-то эти люди напомнили ему дампов — зловещих убийц-каннибалов с изуродованными лицами, замотанными в тряпки. Стало еще страшнее.
Вдобавок что-то жутко завыло — пострашнее сирены на боевом роботе типа «А». Сердце сжалось в ожидании неизбежного.
— За нами… — сдавленно выдохнул Книжник.
— Во, суки! — ухмыльнулся парень, показав изрядный промежуток в кривых желтоватых зубах.
И тут же без лишних разговоров подхватил Зигфрида под плечи и потащил к краю платформы. Острый меч в руке воина скрежетал о камень, оставляя уродливую борозду на гладкой поверхности платформы. Вой все нарастал, и семинарист со страхом и трепетом увидел, как из черного провала туннеля, напоминая жуткого железного червя с горящими глазами, вынырнул поезд. Он не помнил, как оказался в вагоне, на полу, среди изумленных, шарахнувшихся в стороны пассажиров, как закрылись двери, как мелькнули за окном и исчезли черные маски с прорезями для глаз и как он нашел в себе силы приподняться, опираясь на локоть, с грязного пола и поинтересоваться с самым невозмутимым видом:
— На «Баррикадную» правильно едем?
Зигфрид стал приходить в себя еще в поезде. Взгляд его, только что бесцельно блуждающий, прояснился, губы прошептали:
— Получилось?
Книжник лишь криво улыбнулся в ответ. Что-то несомненно получилось, и теперь хотелось бы понять, что именно. Они сидели на полу совершенно нереального вагона метро, несущего их сквозь подземелья еще более нереального мира. Объяснения всему этому не было, а попытки разобраться вели как минимум к нервному срыву, совершенно сейчас неуместному.
Зигфрид рывком поднялся на ноги. Наполнявшие вагон люди, до этого с любопытством наблюдавшие странных пассажиров, попятились. Это и впрямь было зрелище не для слабонервных: высокого роста, крепкий, довольно средневекового вида мужик с мечом в руке стоял посреди вагона московского метрополитена. Книжник с двумя автоматами под мышками все еще сидел на полу у его ног.
Какие-то подростки за спиной разглядывали их горящими от любопытства глазами и невнятно бормотали что-то про «ненормальных толкиенистов». Спорили: «А автомат у него к чему?» «Много ты понимаешь…» Кто-то снимал странных пассажиров на мобильный телефон. В другое время Книжник с интересом повертел бы в руках такое устройство — ведь в его реальности мобильники давным-давно превратились в бесполезный хлам. Но сейчас хотелось лишь одного: двинуть этому умнику по морде. Все это внимание не очень нравилось и Книжнику, и Зигфриду, и потому, когда мягкий голос объявил станцию «Баррикадную», они с облегчением покинули вагон.
Светящиеся вывески услужливо подсказали, как выбраться на поверхность. Зигфрид вроде бы преодолел свой необъяснимый страх перед подземельями метро, путники даже стали привыкать к этой новой реальности. Черт возьми, может, самое лучшее, что могло с ними случиться, — это остаться здесь навсегда! Но уже наверху пустующий вестибюль «Баррикадной» заставил их насторожиться.
В разбитых стеклах блуждал знакомый пыльный ветерок. Они переглянулись и вышли наружу по хрустящим обломкам штукатурки.
Путешествие в иллюзорное прошлое кончилось. Не было ни синего неба, ни бесконечной толпы, ни машин, ни преследовавшего по пятам ОМОНа. Их встретили знакомые пустынные улицы, полуразрушенные дома и характерная мутная пелена в глазах. Поле Смерти, не сумев достать их руками призрачного ОМОНа, решило, наверное, применить старое доброе излучение. Книжник покопался в суме и вытряхнул на ладонь последние гранулы снадобья.
— Я не знаю, как это все у нас получилось, но мы здесь, — сказал Зигфрид, кивнув назад, в сторону странного приземистого сооружения, из которого они выбрались на поверхность.
Похоже, вестибюль станции находился внутри древнего монумента, в стене которого еще угадывались рельефные изображения изломанных человеческих фигур.
— Тени Войны, — глядя на фигуры, мрачно пояснил Зигфрид. — Их почитали наши воины.
Книжник хотел возразить, но прикусил язык. Сказать сейчас, что это, очевидно, памятник давно забытым революционерам, — значило бы оскорбить чувства воина.
