Ньянгу либо забыл, либо не хотел вспоминать, что в сержантском клубе отмечают последний день Моники Лир в сержантском звании.
Похоже, все чины и звания были отменены. Янсма и Иоситаро были не единственными офицерами в этой толпе. Ньянгу понял, что здесь были все члены РР, кроме тех несчастных, которые оказались в космосе или на задании.
И выпили они отнюдь не по стаканчику. Они поставили друг другу выпить, потом их заметил и угостил кто-то, кто слышал о повышении. Потом их угостили еще раз, и все время с выпивкой подходили поговорить доброжелатели.
— Э-эт сколько? — поинтересовался наконец Гарвин.
— Всмьст мне, шсят чтыре — вам.
— Дак, я здесь один с тобой.
Ньянгу уставился на него:
— А ка-атца больше.
— Мжт, лучше эээ… отменить заказ в ретро… ресторане, а?
— Ага, — согласился Ньянгу. — И скажи там в баре, пусть еще выпить пришлют. Жажда мучит.
— Ладно, — сказал Гарвин и осторожно поднялся на ноги.
Он нацелился на бар и двинулся по курсу, ужасно гордясь тем фактом, что его не заносит, но, все равно, не переставая следить за тем, куда ставит ноги. Он остановился посмотреть, как адж-прем… то есть сент Моника Лир танцевала на столе. Выглядела она вполне трезвой. Гарвин подивился, откуда она взяла саблю, с которой танцевала, и пошел дальше.
Он нашел коммуникатор, порылся в бумажнике, долго разглядывая каждую карточку, пока не нашел нужную. Он сунул ее в щель, и когда в «Шелборне» ответили, тщательно произнес свое имя и сказал, что он и его товарищ офицер не смогут воспользоваться заказом… Долг службы, вы же понимаете. Он остался доволен четкостью своей речи, хотя слегка испортил впечатление тем, что в конце рыгнул. Извинившись, он повесил трубку.
«Что дальше? Ах да, заказать Ньянгу выпить. Лучше взять стаканчик и мне, чтоб ему не было одиноко. По два для каждого — у бара полно народу, и сэкономить усилия всегда полезно».
Навстречу ему от коммуникаторов и туалета шла по коридору Дарод Монтагна. Она выглядела не лучше его и одной рукой на всякий случай держалась за стенку.
— Привет, — сказал Гарвин.
Дарод подняла глаза и узнала его:
— Хаут Янсма! Поздравляю с повышением, сэр. Все за вас очень рады.
Гарвин кивнул и попытался придумать остроумный ответ, но ничего не вышло. Дарод шагнула вперед и споткнулась, но Гарвин поймал ее. Она посмотрела на него и радостно улыбнулась. Ему показалось, что неплохо было бы ее поцеловать, что он и сделал. Она придвинулась поближе, обняла его за шею — Гарвин заметил, что она была не намного меньше его ростом, — и ответила на поцелуй, языком раздвинув его губы. Гарвин машинально поднял руку и тронул ее грудь, и Дарод теснее прижалась к нему.
Кто-то кашлянул, и Гарвин вспомнил о военной реальности и отодвинулся.
— Э-э… у твега что-то попало в глаз… — начал он, потом понял, что это Ньянгу.
— Извините, сэр, — сказала Монтагна. — Я просто… ну…
— Я ничего не видел, — заявил Ньянгу. — Я просто пришел напомнить хауту Янсме, что мы опаздываем. Так что извините нас, твег Монтагна… — сказал он, делая упор на ее звание.
Он взял Гарвина за локоть и с приклеенной улыбкой повел его обратно к бару.
— Нам явно пора уходить, — прошипел он.
— И не говори, — от всей души согласился Гарвин. — Надо было уйти еще до того, как я пошел звонить. Спасибо, спасибо, спасибо.
— Да ты, похоже, настаиваешь на том, чтобы влипнуть в неприятности, — сказал Ньянгу. — Я так понимаю, это ты на нее тогда так смутно намекал. Хорошо, что я рядом и поспеваю, как обычно, выпутывать тебя из всего этого.
На следующее утро Ньянгу злорадно наблюдал за мучениями Гарвина, когда тот пытался отвечать на вопросы коуда Фицджеральд о намерениях лариксан.
Перед совещанием, глотая кофе и таблетки в офицерской столовой, Гарвин жалобно поинтересовался у него насчет лекарства от похмелья. Ньянгу хотел было порекомендовать сырые яйца в горячем соусе или еще какое-нибудь самое отвратительное народное средство, о котором он только слышал, но потом сказал, что поможет только много холодной воды и анальгина. Ну и еще проваляться в постели до конца дня.
Вообще-то Ньянгу знал парочку настоящих лекарств от похмелья. Но они продавались, и недешево, только из-под прилавка, и Иоситаро не знал, где сейчас продаются такие вещи.
Он с сожалением вздохнул об ушедшей юности и сосредоточился на неприятностях Гарвина. Это позволило ему забыть, что его собственное состояние было немногим лучше.
Ни одному из них не стало легче, когда через час после совещания взвыла сирена.
Лариксане выступили.
Дант Ангара не позволил застать себя врасплох. Как только спутник сообщил о лариксанских кораблях, собирающихся у Примы, Корпус перешел в боевую готовность.
Камбрийские корабли были уже вооружены и заправлены, половина приписанных к кораблям подразделений была на борту. Остальной состав Корпуса получил оружие и бегом бросился на боевые посты.
На занятых людьми планетах и спутниках Камбры взлетные полосы задрожали от стартующих в космос кораблей.
Первыми взлетели «кейны», которых теперь было девять. Они заняли постоянные орбиты возле назначенных им планет, и диспетчеры немедленно начали отдавать потоки команд подлетающим кораблям флота.
В рядах кораблей были не только «келли» и «велвы» с «аксаями». После нападения лариксан каждый корабль Корпуса, который можно было оснастить оружием, стал военным — от крошечных патрульных судов до торговых кораблей и вспомогательных судов флота.
Против всех правил ведения войны, которых, как подозревал Ангара, Редрут все равно не знал, гражданские корабли были вооружены, а летавшие на них экипажи добровольцев прошли поспешное обучение. Тяжелые корабли для перевозки продуктов горной добычи, принадлежавшие компании «Миллазин», особенно хорошо подходили для такой переделки.
В космосе зависли переоборудованные «жуковы» и даже «грирсоны», занявшие линию ближней защиты своих планет. Кое-где попадались группки яхт. Каким-то образом среди рантье на D-Камбре разнеслась мысль о том, что «было бы забавно хоть раз да выступить за правое дело, старина. И вообще, разве тебе не любопытно, сможет ли твоя гоночная яхта побить этих чертовых лариксан, или хоть попробовать?».
Говорили, что эта идея принадлежала Эрику Пенвиту, но он все отрицал. А некоторые плейбои поставили свои изящные яхты среди потрепанных «торговцев» и редких «винтов». Почти каждый в тесно сплоченном сообществе рантье потерял кого-то в бомбежке или знал людей, с которыми это случилось. Хоть Гарвин этого и не знал, но среди этих яхт была и отремонтированная «Годреви».
