Я неуверенно приблизился к Истову, и остановился в полуметре — на расстоянии удара. Секундная пауза... и неожиданно приходит что-то вроде озарения. Меня охватывает странная эйфория, растёкшаяся по мышцам сладким предчувствием движения. Будто всё тело хочет ринуться в бой, а я всячески оттягиваю этот момент...
Вот сейчас...
— Что вста...
Договорить Истов не успел — я подпрыгнул и нанёс удар носком ботинка точно в подбородок.
— Забавно, — прокомментировал «сверх», даже не шелохнувшись, хотя я чувствовал, что удар прошёл точно в цель. — Только при девочке двигайся помедленней, иначе она просто не поймёт, почему я не реагирую на удары. Вот с Осокиным делай что хочешь — он с радостью поиграет в твои игры.
Я не смог удержаться, и нанёс ещё один удар. На этот раз рукой в солнечное сплетение. Кулак ударился о невидимую стену и мягко спружинил.
— Не наигрался? — удивился Истов. — Извини, но мы здесь по делу, так что продолжим как-нибудь в другой раз.
Он так спокоен. Похоже, воздушное поле никогда не делало осечек, иначе, «сверх» хотя бы моргнул. Интересно, как же Истов моется и носит одежду, если поле не пропускает... Чёрт, да как он дышит вообще?!
— Забавно, — быстро проговорил Осокин. — Давай со мной.
Я даже не успел толком подготовиться, когда он возник напротив меня и нанёс удар... Будто молотом по наковальне. Я отлетел на несколько метров, да ещё и проехался по грязи на спине.
— Не рассчитал, — грустно констатировал Осокин.
— Если бы не рассчитал, то пробил его насквозь, — заметил Истов. — Так что всё нормально.
Пока они разглагольствовали, я тщетно пытался уговорить лёгкие вдохнуть хоть немного воздуха. Когда перед глазами стали появляться цветные пятна, я неожиданно отчётливо ощутил исходящие от «сверхов» эмоции. Это чем-то напоминало дуновенье ветерка, принёсшего запахи чувств: слегка горькую жалость Осокина, и едва заметную пряную насмешку Истова.
Не долго думая, я вдохнул в себя эти ароматы, и в груди сразу разлилось приятное тепло взамен сухой горечи. Но вместе с тем мне стало невероятно жаль бедных «сверхов». Они вынуждены мириться с неудобствами — проклятьями даров красных перстней. Короткий миг жалости ко мне стал тем мостиком, по которому передалась вся бездна сожаления и грусти, иссушающих душу Осокина.
Одновременно с эмоциями в меня влилось и озарение — похоже, с этого момента я смогу ощущать эмоции, не имеющие ко мне непосредственного отношения.
Лицо Лёшки Осокина неожиданно приобрело невероятно умиротворённое выражение — хоть икону пиши.
— Спасибо, — тихо сказал он.
Я лежал на земле и боялся пошевелиться. Мною овладела жуткая апатия.
«Сверхи» подняли меня на ноги и даже попытались немного отряхнуть.
— Эк ты из него дух выбил, — хмыкнул Истов. — Слабоват парнишка. Ну, да от него ничего такого пока и не требуется.
Осокин бросил на меня быстрый взгляд, но промолчал.
Он наверняка почувствовал, как я выпил его эмоции. Не мог не почувствовать. Похоже, «сверхи» более чувствительны к таким воздействиям — надо иметь это ввиду. А ещё нужно очень аккуратно пить чужие эмоции — беспечность может привести к тяжёлым последствиям. Если вспомнить, как я бросился на милиционеров, напившись ярости своего противника...
Я глубоко вздохнул, стараясь отогнать неприятные воспоминания.
— Со мной уже всё в порядке, — заверил я «сверхов» и с удивлением понял, что не вру. Слабость и горечь грусти ушли, я бы даже сказал — переварились, а взамен пришло чувство невероятной лёгкости во всём теле.
— Продолжим?
До самого вечера мы отрабатывали эффектную и красивую сцену «спасения». Первое время я никак не мог сосредоточиться, мысленно возвращаясь к моменту, когда ощутил эмоции «сверхов». Впрочем, получив пару увесистых оплеух от Истова, я быстро сосредоточился, на время забыл о своих новых способностях, и втянулся в процесс. Часов в шесть Осокин ушёл на послеобеденный сон — его метаболизм требовал несколько иного распорядка дня. Мы с Истовым отрепетировали пару эффектных падений и решили на этом закончить. Результатом наших трудов стала замечательно подготовленная драка, коей мог бы позавидовать сам Джеки Чан.
За ужином Борис Абрамович был немногословен, зато Истов не замолкал ни на минуту. Вот только даже он не обсуждал предстоящую операцию и вообще какие-либо дела. Так, глупости всякие рассказывал да хохмил.
Я пытался использовать новоприобретённую способность и прислушаться к эмоциональному фону, но ничего толкового не выходило. Смесь запахов, улавливаемая «вторым носом» не говорила мне абсолютно ничего. Пока у меня получалось определять только очень сильные эмоции, с ярко выраженным запахом. Но в любом случае, наблюдался серьёзный сдвиг — я мог ощущать отголоски чужого настроения!
— А что делать, когда девушка пригласит меня к себе в гости? — наконец задал я уже давно волнующий меня вопрос.
— По обстоятельствам, — коротко ответил телепат. — Пора уже взрослеть и становиться самостоятельным. Мы не станем давать тебе инструкции на все случаи жизни.
Кто же против? Но до идиотизма в самостоятельности доходить всё-таки не стоит. У меня возникает странное ощущение, будто у «сверхов» есть свои планы на мой счёт. И вновь никто не собирается ими со мной делиться.
— Всё ясно, — раздражённо резюмировал я, вставая со стула. — Тогда до завтра.
Я вернулся в свою комнату с твёрдым намерением не маяться дурью и лечь спать пораньше. Завтра будет очень тяжёлый день, нужно набраться сил... Хотя, спать совершенно не хочется. Похоже, насытившись эмоциями Осокина, я превысил все мыслимые пределы своего неразвитого энергетического желудка. Довольно странное получилось название, но другого я пока не придумал. К тому же, по ощущениям, у меня теперь действительно две абсолютно не зависящих друг от друга системы пищеварения. Одна для питания обычной пищей, другая — для энергетической. И если вовремя не поесть, то результат практически одинаковый. Вот только к физической боли и голоду я, как любой нормальный человек, более или менее привычен, а с энергетическим желудком проблем гораздо больше. Я никогда не пробовал наркотиков, но мне кажется, что энергетический голод больше всего напоминает обычную ломку наркомана.
Перед тем, как раздеться и лечь спать, я серьёзно занялся энергетическими упражнениями. Сначала медитация. Как ни странно, после уроков Гора я стал получать от вроде бы бесполезного сидения на одном месте определённое успокоение. Более того, спустя какое-то время, проведённое за медитацией, мне показалось, будто я чувствую людей, находящихся в здании. Чего только не привидится от переедания…
