нам полный список заложников. Среди них Сегрун.
— Сегрун? Но ведь это один из ваших, — память Сарефа цепко извлекла острого на язык гнома, которого они повстречали в подземном городе Дигавин, — что он там делал?
— Ну, если это делегация в земли орков — то, естественно, Сегрун, как большой специалист по этому региону, мог предложить свои услуги. Другое дело, что даже мы не знали, что придурки из Ханства Мародёров обзавелись флотом, да таким, который умеет категории безопасности обходить!
— Они и не обзавелись, — со злобой отчеканил Эмерс, — наверняка их выловили Теневые Символы с Хриплого перешейка, а потом перегнали их к Мародёрам за круглую сумму. Самим Символам эти проблемы не нужны, а подзаработать… оба свои клыка ставлю, что так и было!
— Значит, мы в этом участвуем! — твёрдо сказал Сареф, — если уж Зак признал, что я могу всегда рассчитывать на вашу помощь — значит, и я всегда приду на помощь каждой Чёрной Легенде!
— Кгхм… Сареф, это всё, конечно, очень патетично, но ты не забывай, что твоя безопасность принадлежит не только тебе, — осторожно, но твёрдо заметил Эргенаш, — одно дело — ходить на монстров, и совсем другое — ввязываться в межрасовый конфликт.
— Не переживай, — хладнокровно заметил Сареф, — я не побегу с воплями на Ханство Мародёров с арбалетом наперевес. Мы будем действовать быстро, умно и по-тихому. И тогда мы сумеем по максимуму избежать жертв.
Эргенашу этот ответ явно не пришёлся по душе, но он не стал ничего отвечать.
— Давайте вернёмся в город и поговорим с моим отцом, — сказал Эмерс, — если вы, уважаемые Чёрные Легенды, на время согласны стать нам союзниками — возможно, вместе мы сумеем согласовать наши действия так, чтобы они были максимально эффективны.
— Разумно, — кивнул Сареф, — тогда не будем терять времени…
Глава 3.2
Глава 2.
Несколько часов спустя Сареф и остальные вернулись к шатру Хана Поющей Ночи. Теперь, с учётом всех обстоятельств Хан согласился принять их всех. Поэтому все, включая Эмерса, находились в его кабинете.
— Вы уже, разумеется, в курсе? — спросил он, когда Кейя, наконец, сумела найти себе место и уселась.
— Естественно, мы в курсе! — тут же огрызнулся Бреннер, — ты прервал нам поход ровно в тот момент, когда мы почти завалили Скорпикора! У нас сгорела вся добыча! Мы остались без единой монеты за этот поход!
— Мне жаль, что так вышло, — невозмутимо кивнул Гражемид, — но я и так оттягивал этот момент столько, сколько мог. Лишнее промедление могло привести к тому, что появились бы первые жертвы ещё до того, как сюда пришли бы Мародёры. Кроме того, все эти несколько часов я пытался связаться с остальными ханствами Матери-Земли. Но ни Молчаливые Убийцы, ни Ведающие Богатством не дали мне ответа до сих пор. Вы знаете, что это значит?
— Рискну предположить, что в лучшем случае они решили закрыть на всё это глаза и не вмешиваться. А в худшем — они встали на сторону Мародёров, — не замедлил с ответом Эргенаш.
— Именно. Поэтому я не мог рисковать своими людьми. Так что мне очень жаль, что с вашим походом так вышло, но от подобного никто не застрахован.
— Но раз уж так получилось, — добавил Гражемид, — я оставляю за вами право после того, как всё это закончится, ещё один раз сходить на Скорпикора без уплаты взноса в казну Ханства.
Бреннера это явно не устраивало, но Сареф взглядом велел ему прекратить препираться. Запоздало он вспомнил, что за шкуры Бреннера и Кейи назначены огромные деньги, и так уж получилось, что они находятся на территории без категорий безопасности. Так что неразумно лишний раз злить Хана.
— Что мы собираемся делать, отец? — спросил его Эмерс, — я так понимаю, Ликред и Крагс уже готовят отряды.
— Разумеется, — кивнул Гражемид, — твои братья заняты этим с самого утра. А вот ты мне нужен здесь.
— Для чего?
— Чтобы представлять меня, если нужно будет отправиться на переговоры. Я сам не могу покидать территорию поместья. А перемещать его слишком долго.
— Папа, ты что, с ума сошёл?! Это же Мародёры! Ублюдки, которые поставили под угрозу остатки репутации нашей расы! Какие тут могут быть переговоры!
— Мы не знаем точно, сколько сил они собрали, сколько Ханств сумели убедить не вмешиваться, а сколько — перетянули на свою сторону. И не исключено, что уже через месяц к нашим границам подойдут отряды в десятки, а то и сотни тысяч! Поэтому мы должны быть готовы договариваться!
— Простите, что вмешиваюсь, — осторожно сказал Сареф, — но… не могли бы вы, как глава Ханства, объяснить мне: в чём вообще смысл подобного действия? Ну вот хорошо, захватили они заложников. И кого они собрались ими шантажировать? Систему?
— Как минимум — выкуп. Как максимум — выторговать право присоединиться к какому-то из Каганатов. Они уже давно неровно дышат к Акулам, потому что у них и флот есть, и побережье по обе стороны Хриплого Перешейка.
— Это безумие! — заявил Эргенаш, — оттуда же с Хриплого Перешейка потечёт самая страшная дрянь! Пока Мэндрейки относительно сносно контролируют поток контрабанды оттуда, но если они получат доступ к торговым путям Морских Львов — то их отрава расползётся по всей Системе!
— Все это понимают. Но все так же понимают, что в противном случае расправа над заложниками сделает расу орков такой же бесправной, как раса стревлогов… мои извинения, — кивнул он Эргенашу, — в итоге у Морских Львов сейчас очень простой выбор: либо они будут пользоваться своими торговыми путями вместе с Мародёрами, либо они ими вообще пользоваться не будут. Так что, скорее всего, напрямую Каганат Дочери-Воды в конфликт тоже не станет вмешиваться.
— Да… да… отец, да как же так? — беспомощно спросил Эмерс, — получается, наши братья, Молчаливые Убийцы и Ведающие Богатством, раскачаны Мародёрами. Ханства Бесстрашных Воителей и Пылающего Черепа, скорее всего, тоже. Морские Львы связаны по рукам экономически. Выходит, только Каганат Сына-Пламени, мы, и, может быть, Чёрная Кровь могут встать против Мародёров?
— К сожалению, да, Эмерс, — печально кивнул Гражемид, — в ханстве Мародёров сидят хоть и конченные ублюдки, но всё же не дураки. Если бы они вылезли с этой инициативой сразу после сорванных Всесистемных Состязаний — их бы моментально прихлопнули. Но они удачно выждали нужный момент. Многие орки слишком устали от всех этих ограничений, и потому готовы во многое поверить и многое сделать, чтобы это прекратилось.
— Так,
