выйти и за пределы Черноты, хотя тут им точно ничего хорошего не светило.
События последних дней так утомили нас четверых, что даже про пьянство пришлось забыть, просто отсыпались в комнатах, столь любезно выделенных нам управляющим королевского дворца.
На четвёртый день отдыха нас вызвали в кабинет. Не в королевские покои, а в одну из многочисленных аудиторий, предназначенных для выступлений монарха, министров или генералов. Мест там было на пару сотен слушателей, а нас пришло четверо, попутно заявился Болд, который, после потери вверенного ему участка, остался не у дел, но, как хороший боец и маг, вполне мог быть привлечён к оперативной работе. Я ещё подумал, что скамейка запасных у короля невелика, раз на дело постоянно идут одни и те же люди. И это во всей стране. Понятно, что есть ещё егеря, а где-то, уверен, сохранились группы опытных рейдеров, но они далеко, прячутся и не готовы сотрудничать с властью.
А зря, мы вот сотрудничаем, за что уже были награждены. Орденов не дали, а вот денежкой пожаловали. Лично мне выдали двести золотых червонцев. Много это? Это просто огромная сумма. Золотая десятифунтовая монета весит около десяти граммов. Итого получаем два кило золота. И выдали ведь именно золотом, а не купюрами.
Собственно, этих средств хватит, чтобы скромно прожить жизнь или вложиться в простенький бизнес. Но это в теории, а на практике никто нас со службы отпускать не собирался, поэтому золото оставалось положить в матрас и верить, что когда-нибудь у меня будет возможность им воспользоваться. Пока же я – государев человек, а потому живу на всём готовом. Еда, выпивка и одежда нам обеспечена, разве что, проституток во дворец протащить не получается, а нас за территорию не пускают.
Что же, теперь пришло время выяснить текущую обстановку и получить указания начальства. Седалищный нерв заранее зачесался в предвкушении неприятностей.
Мы четверо расселись на первом ряду, Болд, получивший множественные ранения в последнем бою и ещё не оправившийся от них, сидел чуть сбоку в мягком кресле, явно притащенном из соседних комнат. За кафедрой стоял Валис, рядом на стуле расселся Земан, а у дальней стены ходил из угла в угол наш зелёный друг, имени которого я так и не узнал. Гвардейца в углу можно было не считать, он, скорее, мебель, чем человек. Кроме того, стоило Валису открыть рот, как Земан едва заметным жестом велел ему убраться.
- Итак, господа, - начал Валис. – Ваши (и наши) действия последних дней, вселяют некоторый оптимизм. У нас произошли значительные сдвиги, большей частью положительные. Во-первых, накрытие логова мятежников позволило освободить Его Величество от наложенных пут, король пока ещё физически слаб, но при этом рвётся в бой. Во-вторых, были уничтожены опасные враги государства и, скажем прямо, всего человечества. Я говорю не о мятежниках, а о серебряных, с каковыми у нас намечается непримиримая борьба. Один из них был убит во время обороны посёлка Сухая Роща, второго уложили при сами знаете каких обстоятельствах. Со стороны это может показаться не настолько важным событием, но, если учесть, что всего этих существ около пяти десятков, можно сказать, что мы на верном пути. Также стоит отметить среди положительных моментов овладение второй книгой Создания, каковая была захвачена в перестрелке. Это даёт нам некоторые перспективы, которые мы, с нашим нынешним уровнем знаний, пока не способны оценить по достоинству. Ещё одни достижением считаю то, что с нами теперь работает отличный маг и учёный, пусть и не принадлежащий к человеческой расе, вы его уже знаете, это Рурсертовенго. Я правильно произнёс имя?
Стоявший у стены зелёный, внезапно встряхнулся, оправил на себе одежду (одет он был в цивильный костюм, явно сшитый по мерке, к такой одежде не привык и постоянно пытался её поправить) и сделал два шага к кафедре.
- Да не напрягайтесь вы так, - пренебрежительно махнул он рукой. – То, что вы произнесли, замечу, произнесли почти правильно, - это только малая часть моего имени. И я не получу никакого удовольствия даже если вы произнесёте его целиком. Советую выбрать какое-нибудь имя, привычное для вас, простое и короткое, я буду на него откликаться.
- Вам настолько всё равно?
- Не стоит наделять меня человеческими качествами, - всё так же спокойно и безразлично сказал зелёный. – Я слишком давно живу, и есть очень мало вещей, которые меня бы интересовали. То, как меня называют, - не важная вещь.
- А почему вы тогда помогаете нам? – с подозрением спросил Земан.
- Не особо помогаю, - зелёный присел по соседству с нами, - мне просто интересно, мои знания в магии однобоки, хотелось бы расширить их. У вас подходящий мир, где можно развернуться. Ну и личностный фактор, эти, как вы называете их, серебряные, заключили меня и моих коллег в тюрьму, из которой нет выхода, вы же освободили меня и, я надеюсь, освободите их.
- А как так получилось? – спросил Гловер.
- Я уже объяснял, но для вас могу повторить, - начал зелёный, - много лет назад, когда… в общем, есть один мир, где проживают несколько разумных рас. Между ними бывают войны, но большую часть времени мы можем уживаться. Есть расы, подобные вашей, они рождаются и умирают, строят и изобретают новое, магия даётся им плохо, зато они многочисленны и отлично перенимают всё новое. Но были расы иного свойства. Такие, как серебряные. Они не знают естественной смерти, а убить их очень трудно. Я знал таких, что живут по три и даже по пять тысяч лет. Можете себе вообразить, что происходит в голове у такого существа. И да, в отдельных отраслях магии они великолепные специалисты. Я, право, даже удивился, что у нас получилось одолеть одного с помощью вашего оружия.
Мы внимательно слушали, а я для себя отметил, что этот инопланетянин разговаривает не хуже профессора, хотя, по идее, наш язык изучил совсем недавно.
- Платой за это стала их малая численность, - продолжал зелёный, - они почти не размножаются, женщины у них редки и ещё более редки рождения детей. Отсюда могу сказать, что то их количество, с которым вам приходится иметь дело, конечно, и, стоит их умертвить, как проблема решится сама собой.
- Экий вы кровожадный, - заметил я.
- Это не кровожадность, хотя личные мотивы тут, не скрою, присутствуют. Мне даже будет их жаль, но это не жалость к живым существам, это жалость к знаниям, что
