Спустя несколько часов веселые и довольные они с немалым уловом вернулись в подготовленный лагерь. Большой навес от дождя, грубо сколоченный из расщепленного по вдоль ствола дерева длинный стол и палатка с подогревом. Что еще надо для активного отдыха?
Адмирал пристроил спиннинг к стволу дерева и, удовлетворенно оглядев свое хозяйство, крякнул от удовольствия:
— А вот сейчас и начнется то священное действо, ради которого мы при каждом удобном случае отправляемся на рыбалку, — потом повернулся к Киму, — ты хоть раз сам-то готовил свою добычу?
— Приходилось.
— Это когда ты в учебке из джунглей возвращаться не хотел?
— Ну, так Вы уже знаете.
Адмирал достал широкую доску и стал пристраивать ее на камни рядом со столом:
— А что там за история с опасными формами жизни?
— Зверьки такие были, Горгули. Дикие, очень опасны для всего живого, а те, про которых идет речь, при мне вылупились, получилось, за мать меня приняли, росли при мне. В общем, стали домашними, как члены семьи. — При этом Ким ничуть не кривил душой, он часто вспоминал то счастливое время.
— Значит там, где все курсанты не смогли протянуть и недели, тебе было хорошо? — Хохотнул штабник.
— Так все внизу сидели, считалось, что там безопасней, а я наверх жить перебрался, со всеми удобствами.
— Ну и ладно, смотри лучше как рыбу готовить надо, — стал пояснять поварскую технологию Бронт, — сначала надо ее зачистить. Можно этого не делать, но чешуя у нее жесткая и мелкая, как наждак, если сразу не убрать, потом мешать будет. Теперь распарываем… вот так, — нож в руках адмирала летал настолько ловко, что казалось, все происходит само по себе, — там в саквояже у меня приправа давай-ка ее сюда. Сейчас посолим, поперчим, местными ягодами приправим и на угли.
— А голову отрезать не надо?
— Цыть! Дилетант. В голове рыбы самый смак, есть ее, конечно, не едят, а вот дух от нее самый, самый. Настоящий рыбный суп — уха называется, истинные рыбаки из рыбных голов готовят.
Бронт закрыл обработанную форель пленкой — пусть настаивается.
— Сам пробовать готовить будешь?
— Буду, — изъявил желание Ким и решительно взялся за нож.
Когда все окружающее пространство утонуло в запахах приготовленного на углях кулинарного чуда, штабник накрыл на стол и украсил все это бутылкой коньяка. Потом хитро посмотрел на Кима и кивнул на бутылку:
— Узнаешь, капитан?
— Лидийский? Помнится, на прежней службе мы с капитаном его много выиграли.
— А это он и есть. Твой бывший командир все-таки решил на пенсию отправиться, так он напоследок просил передать тебе по старой памяти одну коробку. Так что, я решил одну бутылочку оттуда реквизировать на общее дело. Надеюсь, ты возражать не будешь?
— Нет, конечно. Если не сейчас, то когда вообще?
— Правильная мысль. Пока есть возможность…, - штабник сорвал маркер с горлышка, и бутылка мгновенно окрасилась в темно синий цвет.
— Не порть мне офицера, — вмешался Бронт — Молод он еще, привыкнет к алкоголю, что с ним потом делать?
— Ага. Привыкнет. Это ты кому еще скажи. Ладно, рыбу давай. Хватит трепаться, слюнки текут.
После первого тоста Бронт заметил, что форель, особенно такая, какую они сегодня поймали, обязательно должна хорошо пойти под этот дорогой напиток. Когда от большой рыбины сталась только половина, а остатки коньяка на два пальца покрывали донышко пузатой бутыли, пошли воспоминания и байки. Ким с удивлением заметил, что ни адмиралы, ни рядовые в принципе ничем не отличаются в таких застольях, да и говорят примерно об одном и том же. Небо распогодилось и даже проглянуло закатное светило, заливая все вокруг багряным светом, капельки дождя на иголочках местных растений теперь засветились яркими рубинами — красота. С перекличкой пернатых лес начал потихоньку оживать, а ветерок стал на удивление ласковым, Ким сидел сытый и счастливый, слушая разговоры старших.
— А вот и наши гости пожаловали — глядя за спину Кима, обрадовался штабник.
Ким медленно повернулся посмотреть на гостя, и тут же чуть не слетел со стульчика, сзади него стояло огромное животное выстой метра в три, украшенное толстыми ветвистыми рогами. Исполин удивленно фыркнул и слегка отступил в лес.
— Тихо ты, медведь неуклюжий — прикрикнул на Кима штабник — Это же лось местный. Он знаешь, какой пугливый. Хлеба ему дай, за ним пришел.
Ким взял со стола оставшийся кусок булки и осторожно протянул в сторону лося, тот, потянув ноздрями воздух, сделал шаг навстречу, потом осторожно одними губами взял из руки хлеб, и снова отступил немного назад.
— А почему он такой пугливый? С его размерами чего ему бояться?
— Так ведь здесь долго браконьеры на них охотились, вот и записалось на генном уровне боязнь человека, а теперь снова вроде начинают привыкать.
Лось быстро расправился с хлебом и снова потянулся в сторону стола.
— Э нет, шалишь, — засмеялся Бронт, — даже если мы всю еду на тебя изведем, ты все равно голодный останешься. Так что иди-ка ты отсюда.
Лось еще разок попытался дотянуться до стола, но получив неудовольствие хозяев, развернулся и легко, без видимых усилий беззвучно исчез в лесу.
— А кто еще здесь обитает? — Ким тревожно всматривался в темноту леса.
— Если иметь ввиду подобные размеры, то шерстистый носорог и благородный олень. Носорог больше на открытой местности, а олень к нам не подойдет, он же благородный, не привык любопытничать.
— А медведи здесь не водятся?
Адмирал вздохнул:
— Водились, но браконьеры всех выловили. Здешние мишки не в пример лосям, мелкие и безобидные, так их в качестве экзотики по мирам продавали. Говорят, где-то еще сохранились, но пока они свою популяцию восстановят. Планета эта сначала считалось перспективной для заселения, но позднее при обследовании в этих местах обнаружились мощные пространственно-временные аномалии. Естественно от планов переселения сюда людей пришлось отказаться, так что заповедник организован здесь в самый раз.
— А как же мы? В заповедниках же нельзя ни рыбу ловить, ни пикники устраивать.
Штабник рассмеялся:
— Что? Борец за природу? Успокойся. Мы находимся в зоне, не попадающей в территорию заповедника, тут в трех километрах первые самопоселенцы обосновались. Сейчас люди ушли, остался один отшельник, говорит — умереть здесь хочу. Как его не станет, и эта территория станет для нас недоступной, отойдет заповеднику. Если он не завещает ее кому.
— Стар отшельник?
— Не просто стар, он древний. Сколько ему лет неизвестно, а сам он или не помнит или скрывает. Погоди, как начнет темнеть заявится, народ пугать. Сам он каким-то образом в темноте не хуже кошки видит. Ходит вокруг, как леший из древних сказок ни дать ни взять — дух дремучего леса. А вообще интересный старик, знает много, говорит все правильно, заслушаешься. Ему только проповеди читать.
