– Точно, – ответил Кейн.
Сок оказался теплым, и в животе заурчало – монах ничего не ел со вчерашнего дня. Официантка снова зевнула и ушла под навес, в тень, где на плетеных стульях дремала пара здоровенных вышибал в черных безрукавках.
Опустошив стакан, он наполнил его снова, взял винтовку и смотал защитную ленту. Те несколько часов, которые его оружие провело в руках гвардейцев, не оставили на нем заметных следов, но в этом следовало удостовериться. Ствольная насадка отсоединилась с привычной легкостью, в пазах все еще оставалась смазка. Кейн положил насадку на стол, рядом с графином, и снял прицел.
– Тебе точно девчонка нужна?
Голос был низким, красивым и совершенно незнакомым. Кейн поднял глаза. Солнце оказалось как раз у нее за спиной, превратив пушистые волосы в алый ореол вокруг головы.
– Подружка вроде у тебя уже есть, да?
Кейн отложил прицел и встал.
– Привет, рыжая, – сказал он и улыбнулся.
Она не ответила, просто молча стояла, рассматривая его, и в ее зеленых глазах поочередно сменялись злость, удивление, боль.
– Да чтобы черти меня!.. – Она оттолкнула стул, порывисто шагнула к Кейну и обняла его, привстав на цыпочки. – Ты живой! Да ты… Какого хрена!..
– И ты живая, – сказал он, чувствуя на щеке ее слезы. – Давно не виделись, Анита.
– Неужели? – Она отстранилась, рассматривая его. – Дурак! Ты как меня нашел вообще?
– Прошел за тобой.
– Меня искал? Но зачем?
– Потому что пообещал. Ты разве не помнишь?
– Помню. Кейн, а лет сколько прошло? Десять?
– Двенадцать. А это имеет значение?
– Давай сядем. – Она склонила голову, и Кейн пододвинул ей стул.
Глядя, как Анита стирает слезы, стараясь не повредить макияж, Кейн пытался вспомнить, как же она выглядела тогда, в прошлом, и не мог. Всплывающие образы оставались обрывочными… Тоненькая девочка с огненными волосами, темный загар, стройные босые ноги, рыжая челка. Но сейчас перед ним сидела взрослая, очень красивая женщина.
Совершенно, абсолютно незнакомая.
Анита небрежно взмахнула рукой, и к их столику почти подбежала официантка.
– Виски, Тина, графин.
– Виски?
– Да, и закусить. Глазами зря не хлопай, друг это.
– Я не пью, – мягко сказал Кейн, когда официантка поспешно ушла.
– Я пью. – Длинные пальцы с аккуратно подстриженными ногтями безостановочно двигались по браслетам, украшавшим левую руку до самого локтя. – Зачем ты пришел?
– Я уже сказал.
– А я не верю. Мы детьми были, могла и не узнать.
– Не могла.
– Уверен? Татуировка эта и глаз подбитый!.. Почему, Кей? Столько лет!
Несколько секунд он молчал, подбирая слова.
– Я монах. У меня не должно быть привязанностей. Но я обещал найти тебя, и это оказалось проще сделать, чем отбросить.
– Монах? А вроде хотел стать солдатом.
– Я им и был, пока не понял, что не хочу выполнять чужие приказы.
– На тебя похоже. Сначала одно хотеть, потом передумать, стать монахом и прийти ко мне, чтобы меня же забыть. – Она коротко и очень тихо рассмеялась. – Даже не спросить, что со мной происходило, кем я была все эти годы.
– Я знаю.
– Дурак. Что ты можешь знать?
– Я вернулся в дом твоих родителей, узнал о работорговцах, которые увели тебя, выведал о них все. Для этого пришлось обойти четыре стоянки. Из тех, кто участвовал в том рейде, в живых оставалось только трое. Они не помнили тебя, но я нашел документы, электронные записи продаж.
– Живы еще. Надо же!
– Уже нет. Те, кто купил тебя, странствующий цирк из Фаэтона… Он распался, я нашел лишь одну акробатку в театре, у самых стен Чикаго. Она вспомнила рыжую девочку, которая здесь сбежала. Потом все было просто. Я расспрашивал о тебе всех, кто бывал в Хоксе. Меня искали, так что пришлось сделать крюк через Эрг, а потом…
– Я поняла. – Анита наклонилась вперед и дотронулась до его руки. – Я почти забыла эту дорогу, имена, лица. Не хочу вспоминать. Пусть и дальше в аду отдыхают. – Она замолчала, рассеянно поглаживая его пальцы.
Подошедшая официантка сноровисто расставила на столе металлические рюмки и тарелочки с холодным мясом. Анита взяла у нее из рук пузатый графин с виски и поблагодарила кивком.
– Не хочешь?
Кейн покачал головой и смотрел, как Анита до краев наполнила свою рюмку.
– Тогда за встречу! – Она залпом выпила виски, снова с верхом наполнила рюмку, но пить не стала. – А ведь ты совсем другой теперь, правда?
– Правда. И ты… Я бы тебя не узнал.
– Краски поярче, одежка получше, колечки-запястья. Только волосы, считай, прежними и остались.
– У тебя всегда были красивые волосы.
– Не такие. Ты после Фаэтона меня не видел, подстричься пришлось считай наголо, для парика, чтоб в их пьесе дурацкой носить, но акробатки из меня все равно не вышло.
– Тебе не хватило терпения?
– Вроде того. Просто я к тому времени поняла, что с мужским полом у меня получается куда лучше. К чему на столбе кувыркаться, если те же деньги можно за пару минут заработать? – Она снова опрокинула рюмку. – Без особых выкрутасов. И бока не отбиты, и спину не ломит. Что это ты улыбаться перестал? Сейчас самое время пожалеть, что нашел меня. Или, может, сказать что-нибудь мудрое падшей женщине. Как там святоши говорят?
– Я обещал тебя найти, но не судить. – Кейн наклонился и сжал ее руку.
– И правда, – сказала Анита. – Да и я тебя, да? Много ли народу ты убил?
– Сколько пришлось.
– Вот видишь, и у тебя тоже не все просто. Хотел стать солдатом, а сделался монахом. И я тоже мечтала много, особенно поначалу. Но мне жаловаться грех. Здесь, в «Сладкой белке», меня никто, считай, не обижал, старше меня только наша мама. Мужчин я сама выбираю, да и девчонки меня любят. Неплохо все вышло, Кей.
– Я рад, но мое обещание остается в силе.
– Что? Смешной ты. Кто в наше время обещания ценит? Где они, наши четырнадцать лет, Кей?
– Здесь, Анита, с нами.
– Да, опять правда. – Она хотела было снова наполнить рюмку, но передумала и поставила графин на место. – Хватит с меня, а то, пожалуй, напьюсь еще. Съешь что-нибудь, я и отсюда слышу, что у тебя в пузе творится.
– Спасибо.
– Не благодари, а поешь. Ты где остановился?
– В «Индюке», насколько я помню.
– В «Индюке»? Ты знаком с баронессой?
– С кем?
– А, ладно, слухи это, болтовня девчачья. Девица в броне, из Атланты, с бароном нашим рядом на площади была. Красивая, говорят. Приручила огра. – Анита рассмеялась. – Что только не болтают.
– Занятно. – Кейн взял с блюдца кусочек мяса. – Баронесса и огр.
– Да. Насчет тебя тоже трепаться станут, Кей. Вон, уже начали.
– Меня это не волнует.
– Меня тоже. Ты ведь хорошо стреляешь, да?
