Повернулся. Она смотрела на меня бездонными глазами. Я обнял ее. Женское тело, показавшееся вдруг тонким и хрупким, прижалось ко мне, словно ища защиты.
Я стиснул ее крепче. Почувствовал, что становится необыкновенно легко. Все тревоги, сомнения и мрачные мысли уходят куда-то. На смену им пришло тепло и покой. Давно забытое ощущение.
А потом… ничего не было. Мы просто заснули. Я просто заснул.
Сначала появился свет. Уже утро? Сколько я проспал?
Потом появилась боль. Она пришла рывком, запульсировала скула. Я вздрогнул и открыл глаза.
И тогда жуткой волной нахлынуло что-то невообразимое. Накрыло с головой…
Сырость. Боль. Вспышка боли. И все вокруг рывком уходит в сторону. И ноют уже обе скулы. И начинает складываться нелепая картинка.
Мунлайт. Лицо злое. Держит меня за грудки. Это от него болят скулы. Он бил меня. Кулаком. По лицу. Кажется, готов ударить и еще раз.
За плечом Муна Хлюпик. Лицо испуганное. Что-то он такое увидел? Смотрит на меня. Это я его так напугал? Нет, это, наверное, Мун его испугал. Мун, который бьет меня. Зачем бьет?
И почему так сыро, ведь в доме есть печь.
Я попытался спросить об этом у Мунлайта, но язык не слушался, и вместо слов вышла каша.
Каша! Дом! Немая женщина!!!
Я вздрогнул и огляделся. Мун, Хлюпик. Туман. Рядом что-то огромное. Меня затрясло. Нет, это был не дом. Рядом валялась огромная стальная опора ЛЭП. Змеились в траве оборванные провода.
Мир вздрогнул в конвульсии. Снова стало больно. Где дом? Как я здесь оказался? Ведь она не могла меня сама утащить куда-то, пока я спал.
Сапоги! Значит, она живет здесь не одна. Ее сожитель меня и вытащил. И бросил спящего недалеко от места стоянки. А Мунлайт с Хлюпиком меня нашли.
— Угрюмый, ты соображаешь? Я кивнул. Плохо, но соображаю.
— Или еще накернить? — Голос Муна был злым. Ни тени иронии.
Я покачал головой. И так полрожи синей будет, если верить ощущениям. И с чего этот клоун вздумал меня будить гестаповскими методами?
— Как я здесь? — спросил я. На этот раз получилось. Хоть и хрипло, но слова были разборчивыми.
— Тебя спросить надо, — ядовито отозвался Мун.
Я не ответил. Поднялся на ноги, огляделся. Туман плотный. Видно всего на пару шагов.
— Надо найти ее, — пробормотал я. — Ее и дом.
— Какой дом? — не понял Мунлайт. — Ты о чем вообще?
— Дом, где я ночевал.
Хлюпик побледнел и стал еще более испуганным. Мун крякнул и осел. Похоже было, что он растерял все слова.
— Идем, — кивнул я. — Это тут рядом где-то должно быть. Я не долго шел. Вы простите, что я пропал. Но я не знал, куда идти, а потом…
Я смолк, чувствуя, что говорю много и не по делу. Мунлайт смотрел на меня с сомнением, наконец не выдержал и взорвался:
— Какой, на хрен, дом? И кто она? И хрена ты верещал? И какого ляда ты здесь завалился?
— Я не здесь, — попытался объяснить я. — Я в тумане заплутал, потом к ее дому вышел. Это женщина. Она живет здесь.
Мунлайт бешено посмотрел на меня. Резко метнулся в мою сторону. Я не успел ничего сделать. Ничего сказать. Пальцы сталкера вцепились в куртку, стиснули, натянули. Ворот больно врезался в шею.
— Здесь никого нет! — рявкнул он. — Никаких баб! И никаких домов! И если ты сейчас не начнешь говорить что-то вменяемое, я тебя отмудохаю до полусмерти.
— Есть, — упрямо повторил я. — Я ночь провел у нее в доме.
Ворот перестал давить так же резко, как и начал. Мир снова содрогнулся, добавляя боли в челюсть. А потом все завертелось, пока не остановилось падение. Земля ударила ничуть не слабее, чем кулак напарника.
Я посмотрел на Мунлайта. Тот смотрел на меня так, как не смотрел никогда ни один сталкер.
— Мудило, — произнес он с угрозой. — Какая ночь? Тебя не было пятнадцать минут.
Костерок трепетал махонькими язычками пламени. Тепла от него было немного. А меня все сильнее знобило.
Мунлайт подкидывал ветки в костер. Рассказ мой он, кажется, не слушал, хоть сам потребовал, чтобы я в подробностях поведал все, что было с тех пор, как отошел от стоянки.
Хлюпик, напротив, внимал с тем жадным интересом слушателя, который позволил хитрозадой Шахерезаде продержаться со своими бесконечными байками тысячу и одну ночь.
— Что это было? — повернулся Хлюпик к Мунлайту, когда я закончил живописать свои похождения.
— Зона, — недовольно пробурчал Мун.
— Это что, аномалия такая? — не понял Хлюпик. Мун сгрузил в костер целый ворох веток. Долго смотрел в огонь, потом перевел взгляд на Хлюпика и уставился так, что тот не выдержал. Отвернулся.
— А мне откуда знать? — буркнул сталкер. — Я тебе оракул, что ли?
Хлюпик не нашелся с ответом. Я все еще был не в себе. Мысли ворочались вяло. Ощущение реальности то накатывало пугающей лавиной, то терялось вовсе.
— А чего вы меня искать пошли, если всего пятнадцать минут прошло? — спросил я.
Впервые за много-много времени мне хотелось говорить, потому что сюрреалистичная тишина была страшнее бесполезного трепа.
— Ты ушел, — сбивчиво заговорил Хлюпик. — А потом кричать начал. Мы и пошли за тобой. Но ты на месте не стоял. Двигался все время, кричал громко… и так… так…
— Как будто тебе яйца отстригают садовыми ножницами, — нашелся Мунлайт.
По всей видимости, он тоже начал приходить в себя. Во всяком случае, язвительность возвращалась.
— Когда мы тебя нашли, — закончил Хлюпик, — ты у столба этого железного валялся. То ли спал, то ли мертвый. А потом глаза открыл, смотришь и не видишь. И бормочешь чего-то. Как те… ну, которых мы стреляли. Которые ученого того…
Любопытно. Может, вот так и становятся зомби? Интересно все-таки, что это было? Говорят, глубоко в зоне существуют пси-аномалии, Может, это была она? Но почему тогда накрыло только меня?
Ладно, хорошо еще уйти далеко не успел. Метров пятьсот всего.
Я вздрогнул, только теперь хоть малость осознавая, из какого дерьма только что выбрался. Нет, оставаться здесь нельзя.
— Идти надо, — произнес я. Мун фыркнул.
— Уходить надо, а не идти. Назад и в обход. Через Припять. Как все ходят.
— Кто это — все?
— Все нормальные люди. — Мунлайт смерил меня взглядом. — Хотя чего с тебя, придурка, взять? Не требовать же, чтобы ты нормальным стал. В твоем случае это неизлечимо.
Все нормальные люди ходят через Припять. Ага! Нормальные в зону вообще не ходят. Нормальные здоровьем рисковать не станут. А жизнью и подавно. Нормальные, как говорил один нарисованный кот голосом артиста Табакова, дома сидят, телевизор смотрят.
