В этот день они успели купить и перевезти к Егору практически все намеченные продукты питания, лекарства, а также бензин и портативную японскую электростанцию. Доллары таяли стремительно, но Егор не жалел денег. Собственно, он их никогда не жалел и раньше, а уж теперь и вовсе было бы глупо беречь эти бумажки, которые совсем скоро, вполне возможно, полностью утратят всю свою извечную кичливую власть и значение.
Ночевать Зоя опять осталась у него.
Они долго стояли, взявшись за руки, во дворе и сквозь просвет в деревьях смотрели на багровый закат, на высокие, неподвижные, налитые до краёв алым светом облака и слушали начинающийся ветер.
– А помнишь, – спросила Зоя, – мы видели, как солнце садится в Азовское море и получается два солнца
– Да, – сказал Егор. – Вроде бы чуть ли не вчера это было, а кажется, что сто лет прошло.
– Мы… – голос у Зои предательски прервался, но она быстро овладела собой. – Так всегда бывает, когда много событий в короткий промежуток времени.
– И каких событий… – пробормотал Егор. – Пойдём в дом. Есть хочется.
– Сейчас. Какой красный закат… Никогда не видела такого красного заката. Это наверное потому, что солнце быстро остывает.
– Ерунда, – возразил Егор. – Ты просто, во-первых, ещё слишком молодая и вообще мало что видела в своей жизни, а во-вторых, накручиваешь себя. Лично я видел и более багровые закаты. Просто завтра будет ветреный день. Пошли, а то правда есть очень хочется.
За день они здорово измотались, но сил посмотреть и послушать последние новости у них хватило. Ничего нового, впрочем, они не услышали. Те же уверения солидных на вид учёных, что для паники нет никаких оснований и пространные их рассуждения о том, как, в сущности, мало нам известно о космосе вообще и о нашем светиле в частности. Разумеется, жалобы на скудное финансирование науки и бегство самых талантливых на Запад. Бодрые выступления политиков и несколько растерянный вид корреспондентов и ведущих.
– Явно что-то знают, – прокомментировала Зоя. – Но не говорят. В стране, где практически нет частных телекомпаний, настоящей свободы слова быть не может. Нет, давай лучше радио послушаем. Американцев каких-нибудь. Или англичан.
Егор включил свой старенький «Океан» и принялся вертеть ручку настройки.
Старый, ещё советской сборки транзистор, не подвёл. Он поймал и американцев, и англичан, и французов. Он мог бы, наверное, поймать все ведущие радиостанции мира, но Егору и Зое хватило и этого. Через час напряжённого путешествия по эфиру ясно стало одно: человечество находится в преддверии самой страшной паники за всю свою историю. Знания европейских языков, которое за последнее время Анюта вложила в Егора, вполне хватило тому, чтобы осознать сей факт со всей определённостью.
– Что же будет? – испуганно спросила Зоя, когда Егор выключил приёмник. – Что будет, Егорушка?
– Ничего, – обнял её за плечи Егор. – У нас есть Анюта, и она что-нибудь придумает. Давай спать. Уже час ночи. Сегодня был трудный день, а завтра, думаю, будет гораздо труднее. Не одни мы такие умные и дальновидные. И не одни мы слушаем новости.
– Спать… Как можно спать, когда наступает конец света? Мне страшно, Егорушка!
– Нужно. Спать можно и нужно всегда, когда есть такая возможность. Мне самому страшно. Но мы пока живы. А раз мы живы, то, значит, конец света ещё не настал. В любом случае нужно дождаться Анюты и…
– Анюта, Анюта! Где она, твоя Анюта? Да и не верю я, что она сможет нам помочь. У неё свои проблемы – иначе она не оказалась бы на Земле. Да и кто мы ей? Родственники? Соплеменники? Она даже не человек, насколько я поняла из твоего рассказа. Сгусток разумной энергии или что там ещё… Зачем ей нам помогать?!
– Что значит «зачем»? Разве помогают для чего-то? Помогают просто потому, что помочь надо. А что касается сгустка, так все мы сгустки разумной энергии. Просто Анюта имеет для этой энергии иную форму, вот и всё. Зря ты так. Она хорошая.
– Хорошая… Ладно, пусть ты и прав, пусть Анюта спасёт нас каким-нибудь фантастическим способом. Но скольких она может спасти, ты думал?
– То есть? – растерялся Егор. – В каком смысле «сколько»?
– В прямом. Сколько именно человек она способна спасти? Какое количество? Двоих? Троих? Десяток? Сотню? Сколько?!
– Да уж, – криво усмехнулся Егор. – Сколько бы не смогла, а нас на Земле все равно многовато. Как-то я об этом, признаться, раньше не думал. Не успел, наверное.
– Да если бы и успел, что толку… Это проблема выбора, понимаешь?
– А что тут выбирать? – удивился Егор. – Ты да я. Да родители. Да Володька Четвертаков с семьёй. Ну, может, ещё кто…
– А если Анюта скажет, что может обеспечить безопасность только, например, троим? Или двоим? Что ты тогда будешь делать?
– Слушай, – разозлился Егор, – давай, как говаривал товарищ Сталин, преодолевать трудности по мере их поступления. Ни солнце ещё не погасло, ни Анюты пока нет, а мы тут с тобой уже начинаем играть в извечный нравственный выбор российской интеллигенции. Терпеть не могу подобных разговоров. «Как ты поступишь, если увидишь, что на твоих глазах обижают женщину или ребёнка?» Да откуда я знаю, как поступлю? Вот пусть сначала их на моих глазах обидят, а уж потом я как-нибудь поступлю. И этот поступок будет или нравственным или безнравственным. Зависит от ситуации и от моего конкретного душевного порыва. И вообще, что б ты знала, я не интеллигент. Я, знаешь ли, потомственный донской казак. Так что, если припрёт, я особенно рассуждать не буду, а буду я действовать по обстановке и так, как считаю нужным и необходимым в данный конкретный момент. Так что ты оставь эти провокационные разговорчики и давай действительно спать. Устал я. А насчёт выбора… Не волнуйся, выберем, когда надо будет. И сами за этот выбор перед собой и Богом ответим.
– Ой, ой, какие мы крутые, – насмешливо сказала Зоя. – Не интеллигент он, видите ли. Он, видите ли, казак. По– твоему, что, среди казачества не было интеллигенции? Я, между прочим, тоже донская казачка и…
И тут за окном коротко и резко дважды просигналила машина.
Егор замер и повернул голову на звук.
– Это Анюта! – вскочил он с дивана. – Она вернулась! Идём!
И, схватив Зою за руку, он потащил её двор.
Анюта стояла на улице, перед воротами и, когда Егор вместе с Зоей выскочили за калитку, она мигнула фарами и гостеприимно распахнула обе дверцы.
Егор плюхнулся на место водителя, засмеялся и ласково погладил руль.
– Здравствуй, – сказал он.
– Привет, – ответила Анюта. У неё был уставший голос. – А почему Зоя не садится?
