— Тише, — сказал черный монах, почему-то женским голосом. — Тише, девочки, я вас не трону, не бойтесь.
— Не надо пить мою кровь, — попросила Джинджер. — Я еще маленькая, у меня нельзя пить кровь.
Существо, похожее на монаха, сделало еще два шага навстречу, село на пень и откинуло капюшон. Теперь не вызывало сомнений, что это эльф, а вернее, эльфийка — огромные белые глазищи, торчащие остроконечные уши, белые волосы, все это было отлично видно даже в тусклом звездном свете.
— Черные монахи пьют человечью кровь, — заявила Трейси. — Если ты черный монах, ты нас тронешь. Потому что тебе надо пить кровь.
— Я не черный монах, — сказало существо.
— А кто? — спросила Трейси.
— Комиссар Анжела, — ответила существо. — Вы, низко… гм… Короче, меня называют королевой эльфов.
— Ух ты! — радостно воскликнула Джинджер. — Тогда раздевайся!
Королева эльфов недоуменно крякнула.
— Давай, раздевайся, крылья покажи! — потребовала Джинджер.
— Откуда у нее крылья, дура? — возмутилась Трейси. — Это у королевы фей крылья, и еще у королевы демонов. А у королевы эльфов крыльев нет.
— Пусть все равно раздевается, — настаивала Джинджер. — А вдруг она королева фей?
— Я не королева фей, — сказала Анжела.
— Тогда ты злая, — заявила Джинджер.
— Я добрая, — возразила Анжела.
— А вот и злая! — продолжала настаивать Джинджер. — Эльфы злые, а ты их королева. Значит, ты тоже злая!
— Эльфы не злые, — возразилась Анжела.
— Злые! — не унималась Джинджер. — Эльфы разбомбили дворец Самого Дорогого Господина и еще какой-то домик тоже разбомбили.
— Совет Нации, — подсказала Трейси.
— Да насрать, — сказала Джинджер.
— Милая, не ругайся, — сказала Анжела.
— Я тебе не милая! — возмутилась Джинджер. — Ты богопротивное отродье, ты моего папу чуть не убила!
— Я не хотела, — сказала Анжела. — Я хотела всего лишь остановить войну.
— Ага, значит, это ты все разбомбила! — воскликнула Джинджер. — Сама призналась! Значит, ты черный монах!
— Почему? — удивилась Трейси.
— А пусть разденется, сама увидишь! — заявила Джинджер. — У нее под балахоном бластер и телефон, и еще она гипнотизирует и кровищу пьет.
— Я не… — начала возражать Анжела, но осеклась на полуслове.
Она вдруг поняла, что Гея явила ей знак. Не зря в священном писании говорится, что устами ребенка глаголет истина. Не просто так ей встретились эти юные самки, испытание все еще продолжается. Ничего, Гея поможет.
— Вот что, девчата, — решительно произнесла Анжела. — Садитесь поудобнее и слушайте внимательно. Сейчас я вам кое-что расскажу, а потом вы сами решите, кто богопротивный, а кто нет.
И Анжела начала рассказывать. Про то, как она шла по выжженной пустоши, и Гея направила ее путь через место, которое раньше было детским садом, и увидела она целую гору зажаренных детских трупов, и многие из них были изрублены мечами, потому что красножопым захватчикам показалось недостаточно тех страданий, которые причинил невинным детям огонь. И как потом вызванные рабочие укладывали тела в братскую могилу, и как кости мертвых детей отделялись от мяса в их руках, и тела распадались, и нельзя было похоронить их по закону Геи. И как рыдала Анжела, глядя на этот кошмар, и молила Гею остановить, прекратить его любой ценой, воистину любой, ничего не жалко, ни жизни, ни души, ни посмертия, чтобы только его остановить. И как послала Гея ей знак в виде летающей тарелки с распахнутым люком, и тогда…
Завибрировал телефон. Анжела сунула руку под балахон и приложила артефакт к уху.
— Как у черного монаха, — прошептала Джинджер.
— Слушаю, — сказала Анжела в телефон.
— У тебя все в порядке? — спросил из телефона бог Каэссар.
— Да, у меня все отлично, — уверенно ответила Анжела. — Гея послала мне еще одно испытание, но я его, кажется, прошла. Я доведу до конца свое дело.
— Хорошо, — сказал бог Каэссар. — Ты уверена, что тебя никто не видел?
— А вот это тебя не касается, — заявила Анжела. — Со своими делами я сама разберусь. Не отвлекай меня больше.
Телефон пискнул, оповестив, что собеседник отключился.
— Это телефон? — спросила Трейси. — Ты с кем говорила?
— С богом одним, — ответила Анжела. — Каэссар его зовут. Злой, как Сэйтен.
— Я же говорила, он бог! — воскликнула Джинджер.
— Заткнись, — сказала ей Трейси. — Никакой он не бог, и не Каэссар его зовут, а дядя Джон. Он твоему папе жизнь спас, мой папа однажды маме рассказывал, а я подслушивала.
— Ты знаешь Каэссара? — изумилась Анжела. — Не того древнего короля, а другого Каэссара? Который искусственный интеллект?
— Ух ты! — воскликнула Трейси. — Так он искусственный? А я-то думала, чего он такой хлипкий и такой сильный? Приколись, Джинджер, дядя Джон — киборг!
— Киборг — это вурдалак? — уточнила Джинджер.
— Киборг — это робот, — сказала Трейси. — А ты дура необразованная. Да, точно, папа маме рассказывал, Джон себе в бошку какую-то программу загрузил, я-то думала, как это он сумел, башка-то не компьютер…
— Расскажи мне про Каэссара, — попросила Анжела. — Я тебе сказку рассказала, теперь твоя очередь.
— А ты не будешь меня есть? — спросила Трейси.
— Не буду, — пообещала Анжела.
— А кровищу пить? — спросила Трейси.
— А меня? — спросила Джинджер.
— Не буду, — ответила Анжела сразу обеим. — Хотите, поклянусь?
— Давай! — обрадовалась Трейси. — Поклянись Аполлоном, Джизесом и этим…
— Джизесом не надо, лучше Буддой, — перебила ее Джинджер. — Будда рулит, Джизес сосет, мой папа всегда так говорит.
— Джизес не сосет! — возмутилась Трейси. — Это твой папа сосет!
— Нет, это твой сосет! — парировала Джинджер. — То-то ему зубы выбили. И еще он на Тринити работал, а Тринити — пидор, это все знают!
— Да я тебя сейчас… — начала Трейси, но Анжела неожиданно рявкнула:
— А ну молчать, а то съем!
И продолжила, уже спокойнее:
— Геей любимой и милостивой клянусь, что не стану вас обижать никаким образом, что бы далее ни произошло. Расскажите мне про Каэссара, девочки, очень вас прошу. Умоляю.
Девочки переглянулись и стали рассказывать, путаясь и перебивая друг друга.
3
Если войти во дворец Тринити через парадный вход, повернуть направо, пройти по коридору мимо поста охраны и спуститься по лестнице в подвал, попадешь в бар. Обычно в нем немноголюдно, большинство обитателей дворца предпочитают перекусывать и накуриваться в казарме номер три, там не так пафосно, и если случайно наблюешь на пол, тебя отругают, но не сильно, потому что там на полу лежит не антикварный ковер за пять тысяч долларов, а простые циновки по доллару за погонный метр. А в этом баре руководство боевого братства проводит совещания и тайные переговоры. Когда во дворце поселился Морис Трисам, многие полагали, что он будет жить в основном в этом баре, но Самый Дорогой Господин там ни разу не появился. Вероятно, ему просто не сказали, что во дворце есть такое хорошее место.
