Кальпурния кивнула, щелкнула ему пальцами, чтоб он чуть подождал, и подозвала Баннона и Сильдати.
— Пожалуйста, сопроводите двух моих людей к тому причалу, где встанет «Геодесс». Вы двое, отрапортуйте лидеру целевой группы Арбитрес, когда она прибудет. Кратко доложите обо всем, что произошло до настоящего момента — вы оба были со мной все время. Потом проведите их сюда. У вас делегация второго уровня, вы подчиняетесь лидеру группы, пока не вернетесь ко мне.
Работник станции от этих слов занервничал, что подбодрило двоих Арбитрес, которые переглянулись, надели шлемы и потопали следом за ним тяжелым и уверенным шагом. Гомри посмотрел им вслед, а потом вопросительно перевел взгляд на Кальпурнию.
— Будем ждать здесь, — сказала она ему, — на случай, если придет новое сообщение о капитана-привратника. И еще потому, что меня достало самой делать все до последней мелочи. Я буду здесь, неподалеку, погуляю и переведу дух. Тебе везет, Гомри, ты останешься здесь и тоже сможешь поразмять ноги.
Постоянное движение и шум дневных смен исчезли, и прохладный полумрак коридора рядом с их каютой казался просторным и безмятежным. Прогулочным шагом Кальпурния немного удалилась от двери, глубоко дыша. Она не знала, правда ли так было или ей просто казалось, но воздух казался более холодным. Она рискнула потянуться, стоя на носках и запрокинув голову назад, и начала перебирать в голове все, что ей и ее группе надо сделать, а потом сдалась. Еще будет время, чтобы…
Позади послышался какой-то тихий звук, а потом ее с силой обхватили чьи-то руки, стиснув на уровне бицепсов, так что ее собственные руки оказались плотно прижаты к телу, и приподняли на цепочки. Это были тяжелые руки, с сильной и уверенной хваткой.
— Ага, попалась наконец-то? — злобно прошептал в ухо чей-то голос, и в воздухе поплыл щекочущий ноздри запах алкогольных испарений. Голос был сиплый, мужской, молодой и приглушенный. Ее развернули лицом к двери в ее комнату, откуда в коридор лился свет. Там стояло еще трое мужчин в форменных флотских брюках и свободных рубашках, без идентификационных значков. Их лица прикрывали куски темной ткани, в руках они сжимали тяжелые дубинки. Насколько она могла разглядеть, они выглядели раскрасневшимися. Тот, кто ее держал, похоже, был не единственным, кто укрепил свою отвагу при помощи бутылки.
Через миг в дверь шагнул Гомри, без шлема и явно не готовый к такой ситуации. Его глаза расширились, а затем собственные инстинкты предали его — первое, что пришло в голову Гомри, стало не прыгнуть обратно в комнату, чтобы схватить огнестрельное оружие, но произнести:
— Отпустите арбитра-сень…
Потом мощный удар дубинки с хрустом обрушился на его лоб, и он беззвучно повалился обратно в каюту.
— Вы за это заплатите, — сказала Кальпурния через плечо тому, кто ее держал. — Еще миг назад я могла списать это со счетов как выходку чрезмерно ретивых кадетов, но теперь у нас есть арбитр, которому понадобится либо койка в госпитале, либо похороны. Не думайте, что я за это с вами лично не расправлюсь. С вами всеми. И с де Жонси тоже, если я хотя бы заподозрю, что он за этим стоит.
— А ты хвастливая, да, мелкая назойливая сучка? — снова завоняло алкоголем, но схватившему ее удавалось удерживать голос под контролем, тихо шипя. — Думала, ты можешь прийти туда, где тебе не место? Думала, можно просто вот так сюда припереться, помыкать нами и унижать нас? У нас появилась отличная идея для маленького подарочка твоим друзьям. Мы собираемся оставить им сообщение касательно мелких сучек, которые суют свои мелкие носики туда, где не имеют никакого права находиться.
Его товарищи хихикали, и тот, который свалил Гомри, похлопывал палкой по ладони, затянутой в перчатку.
Кальпурния оценивала ситуацию. Они были пьяные, но, скорее всего, не до такой степени, чтобы рассчитывать на заторможенность и проблемы со зрением. Они были крупнее и сильнее, чем она. Их дубинки выглядели увесистыми орудиями, она не могла понять, из дерева или пластика, но действовали за счет массы, а не энергии, как ее оружие. Ими двигал адреналин, выделяемый от ощущения собственной дерзости. Они неправильно разместились, слишком долго злорадствовали и не снимали с нее оружие.
Ее снова дернули в сторону каюты. Как только они ее туда затащат, шансы станут значительно меньше. Экспериментируя, она перенесла тяжесть тела на другую сторону. Захват по-прежнему был силен, но мужчина не попытался изменить равновесие или центр тяжести.
Она повернула бедра в правую сторону. Плечи при этом не шевелились, и человек, который держал ее, не почувствовал движение из-за своего роста, отсутствия контроля за равновесием и брони на груди и плечах Кальпурнии. Она сдвинула рукоять своей дубинки вперед, повернула ее и нацелила ее конец вверх и назад. Мужчина крякнул от толчка, а потом беззвучно закричал от дикой боли, когда движение большого пальца наполнило дубинку энергией. Хватка на руках исчезла, Кальпурния нырнула в сторону. Тот, что держал ее, согнулся пополам с такой скоростью, что его ноги оторвались от пола, и он рухнул наземь, свернувшись в позе эмбриона.
Трое сообщников, ошеломленные, в свою очередь замерли, и Кальпурния, воспользовавшись этим, как могла принялась сокращать их численное преимущество. Она сделала два быстрых ловких шага вперед и вбок и нанесла удар, наклонившись под правильным углом, так что, когда дубинка воткнулась в брюхо второго противника в классическом выпаде фехтовальщика, силовой разряд отшвырнул его, согнувшегося в приступе рвоты, прямо на того, кто стоял за ним.
Спутавшись в ком, эти двое врезались в стену коридора, и Кальпурния вовремя развернулась, чтобы пригнуться и ускользнуть вбок из-под удара, который мог бы расколоть ей череп. Инстинкт не дал ей сразу же контратаковать, благодаря чему она избежала обратного движения палки, промелькнувшей прямо перед носом. После этого другой мужчина слишком сильно размахнулся и потерял равновесие, открывшись на мгновение. Кальпурния воспользовалась этим и врезала ему сапогом в колено. Потом, оказавшись рядом с ним, она поймала его за руку, поддела коленом под бедро и позволила его собственному замаху по инерции сбить его с ног. Сломанное колено согнулось, и противник неуклюже упал, вопя от боли и шока и пытаясь свалить ее на пол вместе с собой.
Она припечатала его ногой в лицо и еще сильнее пнула по ребрам и голове, потом повернулась, пригнулась и поймала удар, нанесенный сзади, на наплечник брони. Парень, которому удалось выбраться из-под своего полубессознательного товарища, перехватил свою дубину двумя руками и размахнулся, чтобы снести ей голову.
