лорд не собирался:
– Осторожней с головами! Пасть ещё может кусаться сама! Не прикасайтесь!
Ещё через пять минут с последними раненными было покончено. Но радоваться лорд Дилени не спешил:
– Внимание, в подразделениях! Осмотреться! Все, кто даже просто поцарапан! Немедленно в лазарет! Бегом марш! Пусть ваши раны как можно быстрее и тщательнее обработают дезинфицирующим раствором!
Примерно восемьдесят человек быстро потрусили или побежали в конец обоза, к телегам лекарей. Лорд выдохнул: куда легче, чем тогда, в прошлые налёты. Похоже, люди стали опытней. И не брезгуют добивать сразу так, чтоб чертовски живучие мыши не имели уже шанса подняться, словно восставшие из ада! Ну, или подобраться ползком.
Лорд снова заорал:
– Внимание, всем оставшимся! Запрещаю прикасаться к убитым мышам – руками! Стаскивайте их вон туда и туда – с помощью багров и острог! Повторяю: ни в коем случае не прикасаться к ним руками!
Леди Ева, к этому времени уже подошедшая, и стоявшая сзади, не порадовала, когда он наконец покончил с отдачей приказов, и повернулся к ней:
– Странно. На этот раз менталисты ими не управляли. Или если управляли – то уж совсем издалека! Никаких мысленных приказов со стороны противника я не уловила.
– А это плохо?
– Да.
– Поясни.
– Ну как же! Раз лорд мой бывший не дал мне возможности прочитать, что думают его подручные менталисты, значит, что-то тут нечисто. Не иначе, сюрпризы с этими мышами не кончились.
В том, что сюрпризы не кончились, лорд Дилени убедился к ужину.
У сорока восьми человек из укушенных поднялась температура, и жар оказался таким, что человеческая кожа больных буквально обжигала того, кто пытался к пострадавшим прикоснуться. У остальных пораненных жар поднялся к ночи. Многие из укушенных особенно сильно и глубоко, бредили: такие не видели и не соображали уже ничего. И только выли и испуганно вскрикивали – похоже, перед глазами проходило что-то пострашней, чем картины ада, или прошедших сражений!
Остальные раненные, кто ещё оставался в сознании, метались на походных койках, куда их положили, стеная, проклиная всё на свете, и матерясь. Те пострадавшие, которые оказались просто поцарапаны, выглядели чуть получше, но лорд Дилени на всякий случай велел и их койки отнести туда, подальше – в лесок. Лагерь разбили по другую сторону дороги, в чистом поле. Вернее – в степи, которая, если честно, особым разнообразием не баловала. Трава как трава. Зелёная. Холмы как холмы. Низкие и плоские – они и в прошлый раз ничем особенно запоминающимся отряд разведчиков не поражали.
Пока армия отдыхала и отсыпалась после трудов праведных, сам лорд Дилени глаз не сомкнул: он не отходил от раненных, наблюдая, и стараясь не мешать хлопочущим лекарям. Хотя, если честно, их попытки сбить жар с помощью холодных повязок на голову, и унять открывшуюся у особо тяжёлых пострадавших рвоту – кровопусканием, не казалась ему хоть сколько-нибудь эффективными методами.
Леди Ева, по лазарету не ходившая, а ожидавшая его в палатке, прислала ему мысленный сигнал:
«– Лорд Главнокомандующий! Ни в коем случае не позволяйте каплям рвоты, или крови больных попадать вам на одежду и тело!»
Лорд Дилени удивился. Но мысленно спросил:
«– Какая-нибудь зараза?»
«– Похоже, да.»
«– Какая?»
«– Разговор наедине поможет нам лучше.»
Лорд понял, что придётся идти. Если он действительно заразится, и умрёт, положение армии станет опасным. И не потому, что вести её будет некому – прекрасно справится с этим и его заместитель, лорд Борис! – а потому, что люди испугаются и растеряются. Значит, он не должен допускать своей смерти.
Звучит глупо.
Раньше, когда отвечал только сам за себя, ну, или за несколько десятков или даже сотен человек – всё казалось и проще и легче. Только где эти наивные, и почти счастливые времена… Груз ответственности, тяжким бременем ложащийся на плечи и совесть, что бы там не говорили – не метафора, а правда жизни!
И таковы реалии его новой должности: главное – сохранить жизни вверенных ему людей! И не дать упасть боевому Духу. Сломленная и напуганная армия – уже побеждена!
Однако перед уходом он распорядился:
– Лекари! Не допускайте попадания на ваши тела капель рвоты или крови больных!
Леди Ева ложиться, оказывается, не собиралась: постель стояла даже не разобранная. Плохой признак.
– Ну, рассказывай.
– Да. Думаю, рассказать придётся. Хотя теперь понимаю, что даже расскажи я тебе, и ты – нашим людям обо всём заранее, ничего бы это не изменило. Ведь отбиваться от них так и так пришлось бы. И раненные и укушенные всё равно появились бы. Чудо, что их так мало…
– Не тяни.
– Хорошо. – она набрала воздуху в грудь, – Завтра к вечеру все они умрут.
Лорд помолчал. Понимал, что его боевая подруга – циничная и прагматичная реалистка. И врать или приукрашивать ситуацию смысла не видит. Особенно для него – Главнокомандующего. Всё же он спросил, больше для очистки совести, чем из сочувствия к несчастным:
– И – что? Помочь ничем невозможно?
– Сейчас – нет. Будь они поблизости от Машины – некоторых мы успели бы «починить». Пропустив через неё. Да и то – не всех. На одного человека уходит около полутора часов, а прожить с такой болезнью можно – не более суток. Они все инфицированы через раны. Когтями и зубами. Более того: «обработанные» тварюшки и сами подохли бы не поздней вечера, даже если б вы не поубивали их!
– Пояснишь?
– Конечно. Я не говорила раньше, потому что не думала, что мой… Решится. Выпустить джина из бутылки. Вернее – пробирки. Но теперь вижу – решился. Там, в пещере, было такое отделение… Комната. Со стеллажами. Дай-ка я тебе покажу… Закрой глаза.
Перед лицом лорда Дилени возникла картинка – как всегда вначале туманная и расплывчатая, но быстро набравшая и цвет, и чёткость, и объём.
Комната. Большая. Белые кафельные стены. Белый потолок. Бетонный, ничем не прикрытый, серый пол. Сверху плафоны для освещения, но они не действуют. Всю картину освещают мерцающим мечущимся оранжевым отсветом факелы, которые держат «стандартные» твари лорда Хлодгара – ящеры в кольчугах и сапогах. Сполохи огня играют, отражаясь в стеклянных дверях десятков шкафов, стоящих по периметру комнаты.
Вот носитель его теперешнего зрения – не иначе, сам лорд Хлодгар! – подходит к одному из шкафов, и открывает створку. Ряды штативов. С пробирками. Заткнутыми, запаянными. Рука, находящаяся прямо перед лицом лорда Дилени, берёт одну. Поворачивает пробирку, располагая горизонтально. Бирка. Подписанная маркером, от руки.
«Сибирская язва-8». Рука нарочито осторожно, чуть трясясь, вкладывает пробирку на её место – обратно в
