будешь отказаться от нашей фамилии! — настойчиво сказал Юрий. — Иначе мы на это не пойдем.
— Ну что же… думаю мы найдем подходящий вариант. — усмехнулся я. — Предлагаю встретиться три дня, в суде дворянского собрания, чтобы уладить формальности. Чем раньше, тем меньше шансов, что эта история окажется в широкой огласке.
— Я прослежу чтобы до тайной канцелярии и жандармерии дошла правильная версия событий. — поднявшись сказал Багратион.
— Ну вот и договорились. — улыбнулся я, так же поднявшись и протянув руку, которую Юрий, почти не раздумывая пожал. — Благодарю за ваш визит, ваше сиятельство, пусть между нашими домами никогда не будет вражды. Не смею вас более задерживать, уверен у вас так же слишком много дел.
Три дня, не тот срок за который можно провести полноценную юридическую и финансовую экспертизу, подготовить все бумаги и согласовать со всеми заинтересованными сторонами. Если только судьи и все чиновники не хотят перед тобой выслужится, чтобы ты запомнил их имена, а все конфликты улажены заранее.
Ну не то чтобы все, Шереметьевы очень старались получить именно заводы, по праву принадлежащие их семье, и если бы сам Леха не сказал мне оставить все как есть и отдать производства, я бы пожалуй отстаивал право на них до конца. Но Шебутнов клятвенно пообещал, что все будет в порядке и я не видел причин не доверять соратнику.
— Ваше сиятельство, Юрий Александрович Шереметьев, признаете ли вы право этого трока считаться наследником и прямым продолжателем дела вашего Дяди, Сергея Даниловича Шереметьева? — спросила великая княжна Нарышкина, занимавшая пост главы судейской боярской коллегии. Одна из верных сторонниц Петра, вновь возвеличившего ее мужа, не стала ставить нам палки в колеса. Возможно, не по доброте душевной, а потому что на нее надавили другие сторонники регента — Долгорукие.
— Да. — произнес уставший князь. Он больше не злился и не отстаивал свои интересы — это все прошло. Десятки часов переговоров не дались ему даром, а вот мы выглядели бодро и весело. И дело тут не столько в возрасте, сколько в активном занятии духовными практиками.
— В таком случае я нарекаю бастарда Алексея Гавриловича Шебутнова истинным именем, отныне он граф Алексей Гаврилович Шереметьев. — торжественно произнесла Нарышкина, правда особого пафоса в ее словах не было, как и сюрприза в дальнейших действиях Лёхи.
— Дабы сохранить честь фамилии и не вводить ее в смуту ради презренных денег, я граф Шереметьев, желаю сменить родовое имя. — сказал Алексей, и князь Юрий с облегчением выдохнул. Ну да, мы, конечно, джентльмены и верим друг другу на слово, но в этот конкретный момент Леха мог взбрыкнуть и послать всех нафиг. Репутацию он потерять не боялся, её у него пока не было, а вот наследство мог полностью оставить себе.
— Это окончательное решение? — для соблюдения формальностей спросила княжна Нарышкина. — Какое новое родовое имя вы хотите взять, граф?
— Рублев. — легко сказал Лёха, и у членов дворянской комиссии даже глаза на лоб полезли от такой беззастенчивой наглости.
— После решения комиссии вы сможете сменить фамилию лишь в случае входа в иной, более влиятельный род. Подумайте хорошенько. — настойчиво проговорила Нарышкина. У нас тоже возник небольшой спор по этому поводу. Все же Рублев — не графская фамилия, даже не благородная, больше подходящая лавочнику на базаре, чем серьезному человеку. А затем в дискуссию вмешалась Мальвина, перечислившая такие благородные рода как Барановы, Гвоздевы, Злобины, Неплюевы и прочие Овцевы-Петуховы. Так что почему бы не появиться Рублеву?
— Совершенно уверен. — выпрямившись, с гордой улыбкой на лице произнес Леха. — Решение принято.
— Что же, никто не может уберечь вас от собственной глупости. — покачала головой Нарышкина. — Согласно решению боярской коллегии, и с разрешения ее императорского величества Екатерины Николаевны Романовой, отныне вы имеете право наименоваться графом Алексеем Гавриловичем Рублевым.
В нестройном гуле аплодисментов и поздравлений я едва сумел услышать короткие реплики четы Шереметьевых. «Ну хоть не Сорокин» — произнесла княгиня. «Да хоть Вош-подзаборный, надо поскорее забрать заводы и прекратить этот кошмар». — ответил Юрий, и мило по улыбавшись они покинули здание, не забыв прихватить папку с документами о собственности.
— Дамы и господа, прошу минутку внимания. — сказал я, помотрев на ликующего Алексея. — От всей души поздравляю своего верного соратника и заместителя с важным шагом к своей мечте. Но времени у нас не так много. Работать.
— Как скажете, ваше императорское высочество. — усмехнулся Леха, поклонившись в пояс. — Праздновать будем после бала! За мой счет и до упаду!
— Смотри, ты теперь благородный, так что твое слово дорого ценится. — рассмеялся Таран. — Пока меня не споишь, праздник не закончится.
— Учитывая твою проснувшуюся регенерацию это может быть на долго. — усмехнулся я. — Вперед, дамы и господа, у нас остались последние часы…
Резиденция регента в Зимнем дворце.
— Итак, что он получил? — спросил Петр, которому на стол легла очередная пачка документов с отчетами от доверенных лиц в окружении цесаревича.
— Не так много, господин. — вежливо ответил Гриня. — Заводы почти все у него забрали, к слову, его высочество сделал пожертвование в государственную казну. Если быть точным — в бюджет коллегии просвещения. Большую часть денежных средств.
— Значит денег у них осталось не так много. — подумав постучал по столешнице Петр. — Ты говорил, что они останутся без гроша еще месяц назад. А вместо этого даже дочка мне не жалуется, хотя привыкла к определенному уровню жизни. Откуда у них средства на содержание особняка?
— Не могу знать, господин. По всем докладам они у него просто есть. Однако полученных от Шереметьевых средств им вряд ли хватит даже на пару месяцев. — открыв нужную таблицу сказал секретарь. — У них остались в основном непроизводственные активы, земли, пахота. Но уже наступила зима, хорошо если скот не вымрет. Но весной у них точно не будет денег и придется занимать.
— Пока он расплачивается за платье дочери бриллиантами — значит их состояние уменьшается. — хмыкнул Петр. — Что с ревизией?
— Все как вы приказывали. Специалисты от тайной канцелярии провели проверки на всех крупных судах, что будут нести службу во время бала. Гвардия хорошо усвоила урок от гибели одного из ее капитанов и теперь
