И тут же со стороны поселка донесся взрыв.
– Черт! – сказал Никита, отворачиваясь от мертвеца. – Совсем молодой хлопец. Даже похоронить не можем…
– Пошли, – я спрятал зажигалку, втоптал самокрутку в землю и достал пистолет из-за ремня.
– К поселку, Химик? Проберемся, поглядим, что там к чему…
– На что глядеть? Если люди Пирсняка его весь распотрошили, зачем туда идти?
Так и оставив куртку на солдате, напарник зашагал прочь от рощи.
– Марьяну спасти хочу, – сказал он.
Выпрямившись, я кивнул сам себе: так и знал.
– От кого? Она у капитана уже, если не убили в суматохе.
– От капитана и спасу.
– Глупости, ты со всеми военными не сладишь.
– «Ты»? – он развернулся и шагнул назад, увидев, что я не тронулся с места. – Не «мы»?
Я вздохнул.
– Никита, я ради девки шкурой рисковать не буду. Да и тебе незачем. Для чего она тебе?
– Жалко, – пояснил напарник. – Она в меня влюбилась, прикипела ко мне, нельзя ее бросать. И потом, там люди еще…
– А, ну тогда она и в меня влюбилась.
– В натуре? – он поморщился. – Я ж говорил: ревнуешь.
– Слушай сюда, – зло сказал я. – Перед тем как мы к складу поехали, любовь твоя меня за трактиром выловила и целоваться полезла. На шею повесилась и прижалась ко мне… еще более страстно, чем к тебе тогда, в коридоре.
После этих слов наступила тишина, и Пригоршня уставился на меня.
– Решил нарисовать мой портрет?
Он наконец подозрительно спросил:
– Врешь?
– Вру? – рявкнул я, наступая на него, так что он слегка попятился. – Вру?! А ну посмотри мне в глаза и повтори!
Он сразу набычился.
– Ну ладно, не врешь. И что с того?
– Хочешь из-за девки со мной поссориться? Ты не понимаешь, идиот! Ей все равно: Злой, ты, я… С тобой или со мной разве что приятнее, потому что мы моложе, вот и вся разница. Ей только самца самого сильного в стае найти и к нему приклеиться, это все, что ей нужно! И еще такого желательно, который смог бы ее из Долины вывести. А сейчас… Может, ей раньше Пирсняк и противен был, а сейчас, когда военные окончательно верх взяли, она к нему полезет, понял, любовничек? А на тебя, на твою личность ей положить с прибором!
– Не положить! – заорал он в ответ. – Ей нечего, нет у нее, нечего ей ложить! Я ее все равно не хочу бросать, и потом там люди еще, помочь надо!
– Кому, этим доходягам, бомжам? На черта они тебе сдались?!
– И сдались, потому что по-человечески надо поступать!
– По-человечески – значит, своему человеческому инстинкту самосохранения довериться, а не лезть под пули ради какой-то суки! Надо быстро к восточному склону возвращаться, к дому Картографа!
– Зачем туда?
– Затем, что когда мы из хода на склоне вылезли, я узнал местность – по дороге асфальтовой с площадкой, которые на Г похожи. Я это все уже на ноутбуке видел, в тайнике. Там карта была, и на ней значки, стрелки… то место, через которое из Долины вылезти можно, понимаешь? Если дом Картографу принадлежал, то он, значит, исследовал эту местность, карты рисовал, а потом данные в лэптоп заносил…
– Людей вызволим, и тогда все вместе пойдем.
– Всей толпой, чтоб с вертолета заметили? Ты совсем сдурел?! Очнись, блин!!! – Окончательно взъярившись, я врезал ему по больному плечу. Артефакт успел залечить рану, но, конечно, не до конца, и Никита, охнув, отшатнулся, схватился за больное место.
– Химик, ты что делаешь, твою мать?!
– Мозги тебе хочу прочистить!
– Разбегись и башкой об дерево стукнись, чтоб себе прочистить! Все, я в поселок пошел, а ты как хочешь! Учитель нашелся! Достал! На хрен вас всех!
Он погрозил кулаком ночному небу, развернулся, широко зашагал во тьму – и через мгновение я остался один.
* * *
Почти пять минут я торчал на месте, слыша то затихающие, то звучащие громче одиночные выстрелы, а временами – автоматные очереди, ожидая, что Никита вернется. Он так и не появился, и в конце концов, плюнув, я пошел вдоль рощи. И тут же услышал дикий крик.
– У каждой лошади свой звук, – пробормотал я, вглядываясь. – И этот мне знаком.
Впереди ехала телега, понуро брел конь, рядом шли две фигуры. Донесся негромкий скрип, звук шагов. Я достал пистолет, пригнувшись, осторожно направился к ним.
Ручаюсь, что двигался я бесшумно, но Шрам каким-то образом учуял, что кто-то приближается из темноты: один силуэт вдруг пропал. Несколько мгновений спустя донесся громкий шепот сталкера:
– Стоять.
– Шрам, это Химик, – сказал я, выпрямляясь. – Спокойно, не нервничайте там.
– Ходи сюда, Хим’ик! – заговорил Уильям Блейк. – Шрам, это данный он есть, я уже вижу его.
Телега встала. Когда я приблизился, из-за нее показался сталкер с «калашником» в руках. Безумный всхрапнул, качая головой и пытаясь отступить от меня.
– Вы как с козырька спаслись? – спросил я. – А где Злой и Смола?
– Смола разбился о камни, – произнес Шрам равнодушно. – Прыгнул плохо, прямо на берег. Со Злым мы потерялись, пока там ныряли и бегали. А у тебя что?
– Мы с Пригоршней тоже спрыгнули, а потом он к колхозу вашему пошел. Уильям, ты как?
Солдат сказал:
– Здоровый я. Мы сразу скакать из кустов, когда геликоптэр только вдалеке летать. Данный хорс, – он показал на Безумного, – такой странный есть, я сильно удивляться. Он бегать как ветер-ураган, но при том издавать звук такой неземной, что и не говорить. Очень громко, очень дико, андустените?
– Шрам, что ты теперь делать собираешься? – спросил я.
– Вернусь к поселку, может, вытащу оттуда еще кого.
– Тоже погеройствовать хочешь?
Он пожал плечами.
– Больше все равно нечего делать. А ты куда собрался?
Я поглядел на него, на Блейка и сказал:
– Когда мы с напарником только сюда попали, то очутились на склоне, на той стороне Долины. Там небольшой домик, в нем оружие, припасы… И ноутбук, а на нем – карта. Я только недавно понял, когда из той вентиляции со склада вылезал: это карта Долины. Не всей, северо-западной части. На ней обозначено место, через которое из Долины выбраться можно, но толком я не разглядел, ноутбук выключился вдруг. Или защита сработала, после того как я тачпэд тронул, или еще что… Шкет, ты ведь, говорил, программист?
– Что есть «шкет»? – спросил Блейк.
– Есть «человек, разбирающийся в софте». А в харде разбираешься?
– О, йес, я есть клево разбираться в софт и хард, я зрелый шкет в данных вопросах.
– Значит, сможешь лэптоп включить вырубившийся?
– Но Марьяну спасайт надо сначала, – возразил он.
– Еще один! Никаких Марьян. Она или мертва, или ее Пирсняк забрал. Наплевать, идем к склону.
– Нет-нет, то тебе плевать на герла Марьяна, мне не плевать есть, мне есть очень хотеть данную Марьяну, всю ее хотеть быстрее. Спасать, в поселок после идем…
