Александр Зорич - Стальной лабиринт

Приработавшись к экзоскелету, боец поднял с земли заранее заготовленный пулемет «Смерч-9» и уверенным лихим движением вогнал его в стандартный оружейный порт под левый локоть.

Затем он один за другим закрепил короба с патронными лентами и выжидательно поглядел на Дидимова-Затонского: дескать, я готов.

— А это Кондаков… Сержант осназа и великолепный техник-оружейник заодно. Я ему приказал одолжить один из ваших штатных экзоскелетов. И, как видите, он на лету модернизировал его до уровня тяжелой пехотной брони. Золотые руки!

«Подумаешь, достижение! В новых танковых экзоскелетах эта возможность предусмотрена конструктивно», — подумал Растов, бормоча что-то нейтрально-одобрительное.

— А второй экзоскелет наденете вы…

— Я?

— Да. А мы с Терном так пойдем, в обычных «Саламандрах».

— Но куда мы пойдем?! — спросил Растов неожиданно экспрессивно.

— Ах да, самое главное мы вам так и не объяснили! — Дидимов-Затонский сделал досадливый жест. — Пойдем на нижние уровни Лабиринта, за роботом по имени «Белый кит»… В него надо вставить новые аккумуляторы и пригнать умную скотинку назад, в командный пункт. При помощи этого робота мы сможем прочесть ту стену, где написано, как включать защитное поле. И, если повезет, найти и прочесть ту, где речь идет про вооружение… Говоря по совести, это наш единственный шанс выстоять против клонов.

«Уруру», — подумал Растов, оглушенный новостями.

Если первые клонские исследователи проходили Стальной Лабиринт «методом Ариадны», то, как тяжеловесно пошутил Терен, последующие поколения ученых обратились к более прогрессивному «методу Арахны».

Все железные коридоры, испещренные пузырьковым письмом, были оплетены густой паутиной электрических кабелей и световодов. Чувствовалось, что Стальной Лабиринт имеет очень высокий ранг в конкордианской табели научных разработок, а потому рачительные, подчас и просто жадные клоны средств на него не жалели.

Растову в нескольких местах померещилось даже присутствие эмиттеров защитного поля — конкордианского, разумеется, производства. Но это были всего лишь излучатели протонной подсветки для СР-сканеров.

С освещением на верхних этажах Лабиринта дела тоже обстояли превосходно.

Через каждые двадцать метров горела яркая лампа, местами попадались и прожекторы. Везде были нанесены флюоресцирующие указатели на фарси (в основном абстрактные буквенные коды и пятизначные цифры).

В стальных коридорах Лабиринта было очень тихо. Настолько тихо, что Растову даже вспомнилось тестирование в сурдокамере, которое он проходил на первом курсе академии…

Также почему-то напрочь отсутствовало ожидаемое гулкое эхо.

«Все-таки Терен прав: удивительное это сооружение. И да, что-то совсем не то со здешней нержавейкой…»

Перед тем как спуститься на первый подземный этаж Лабиринта (надземная часть сооружения с характерным «ущельем» считалась нулевым этажом), Терен зачитал присутствующим клонскую памятку со множеством «не»: не прислоняться к стенам, не разговаривать без нужды, не мочиться и не испражняться, не воздействовать на элементы пузырькового письма механически и химически, не курить, не перемещаться бегом и т. д.

Дидимов-Затонский выслушал все это, терпеливо кивая. А затем, обращаясь к Растову и осназовцу Кондакову, сказал:

— Но вы же понимаете, мужики, что мы идем все эти правила нарушить?

Растову такой подход полковника понравился. Но все-таки он нашел нужным уточнить:

— Что вы имеете в виду?

— Мы ведь ожидаем встречу не только с роботом. Скорее всего, в коридорах Лабиринта прячутся беглецы во главе с заотаром Хабадом. Уверен, они способны на многое! Откроют стрельбу, подорвут мину. Мы, естественно, ответим. Само собой, начнется перемещение по Лабиринту бегом… А кто-то из хабадовцев может и испражниться по ходу дела…

Кондаков ухмыльнулся и поглядел на Растова со значением. Словно хотел сказать: мол, не всем в армии достаются такие мировые полковники, а вот нам — нам повезло.

С первого этажа на второй спустились по более-менее привычным человеческим ступеням.

Правда, каждая ступенечка была сделана из вездесущей стали и имела высоту полтора метра. Растов и Кондаков в экзоскелетах кое-как справились самостоятельно, а вот Терену с полковником пришлось воспользоваться хлипкой клонской времянкой.

Профессор, тот еще физкультурник, едва не сверзился. Растов пожалел, что не взял его на закорки, — вышло бы и быстрее, и безопаснее…

Спуск на третий этаж оказался даже проще.

Поверх полутораметровых железных ступеней клоны установили обрезиненный пандус с частыми поперечинами. Несмотря на крутизну, сойти по нему без проблем смог бы даже дошкольник.

Но вот что касается «нисхождения во Ад», как несмешно пошутил полковник по поводу спуска на четвертый этаж, то здесь психика Растова подверглась тяжелому испытанию…

Терен, ориентирующийся в Стальном Лабиринте как у себя на даче благодаря точнейшей трехмерной карте, провел их по П-образному коридору, особенно густо усеянному «папулами», пока они не уперлись в черный зев вертикального колодца.

Провал перекрывал коридор полностью. Его противоположный конец был очень далек — метров десять, не меньше.

— Делайте как я, — сказал Терен и… смело шагнул во тьму колодца.

Растов, будь он чувствительной дамочкой, наверняка лишился бы чувств. Но даже будучи гвардии майором бронетанковых войск Российской Директории, он не сдержался и заорал:

— Вы с ума сошли! Что он делает?!

— Все под контролем, — заверил его Дидимов-Затонский и сделал то же самое, что Терен.

Субординация пересилила здравый смысл, и Растов, задержав дыхание, тоже шагнул в никуда. В точности так, как сделал это когда-то при своем первом парашютном прыжке.

И точно так же, как тогда, майор пережил мгновение абсолютного ужаса, пока тело не осознало, что упругая среда подхватила его и несет.

А еще через секунду правая нога Растова, обутая в громадный механизированный ботинок экзоскелета, ступила на пол.

«Но какой тут может быть пол? Ведь передо мной была пустота? Лифт-невидимка? Какие-то оптические фокусы?» — лихорадочно перебирал варианты Растов.

Однако ошибки не было.

Он стоял на полу коридора, уходящего вдаль.

По стенам медленно разгорались включившиеся от датчика движения лампы.