Еще во время побудки и сборов Макс заметил, что бойцы отряда ведут себя откровенно странно. Несмотря на то, что вчера они придерживались «сухого закона», непонятным похмельем на утро мучились все без исключения. А после некоего отвара, принесенного улыбчивой селянкой, как по мановению волшебной палочки почувствовали себя свежо. Сам Макс от «лекарства» попытался вежливо отказаться, и его сильно смутила настойчивость девушки. Но отвар он так и не выпил — незаметно вылил его в окно. Потому до сих пор мучился головной болью, что, впрочем, не мешало ему связно мыслить.
Первым делом питерец попытался найти Вику. Он облазил всю деревню, но девушку отыскать так и не смог. Успокоив себя тем, что внимательная охотница также почувствовала неладное и теперь изображает из себя агента 007, стараясь добыть информацию, парень решил поговорить с местными. Смутное беспокойство за девушку он всеми силами гнал прочь.
На глаза Максу попался старичок, плетущий корзины на крыльце домика. Присев рядом с ним на ступеньку, парень изобразил самую доверительную из всего своего арсенала улыбку.
— Здравствуй, отец.
— И тебе не хворать, сынок, — старик улыбнулся и, отложив в сторону незаконченную корзину, с прищуром посмотрел на питерца. — Чет я тебя раньше не встречал. Новенький?
— Да уж не старенький.
Мужчина забулькал, как вскипевший чайник, и, сипло закашлявшись, схватился за грудь. Макс легонько постучал его по спине.
— Отец, ты так совсем копыта откинешь, если будешь на холоде морозиться, — озадаченно сказал он. — Может, в дом тебя отвести?
— Не надо меня в дом, — прокряхтел мужик. — Мне и тут хорошо. Солнышко греет.
Питерец с сомнением посмотрел на по — весеннему холодное небесное светило.
— Тебя как звать‑то, малец? — проговорил старик, отдышавшись.
— Максом.
— Максим, значит, — он улыбнулся. — Красивое имя, сильное. А я Иван, по батюшке — Васильевич.
— Что, как в фильме? — ухмыльнулся парень. Этот простой и добродушный старик ему определенно нравился.
— Дык, а то ж! — Иван, тихо посмеиваясь, вернул на колени плетенье. — Так вот, Максимка, от тепла мне уж лучше не станет. Старость, задери ее коза. Да и эта, как ее, радюяция.
Мужичок с самым серьезным лицом поднял в воздух сухенький палец. Макс лишь покачал головой.
— Смотрю, и вас война стороной не обошла.
Стоило парню произнести эти слова, как старик замер и выронил из рук корзинку.
— Якая такая война?
— Ядерная, — медленно проговорил питерец.
Лицо Ивана Васильевича начало вытягиваться. Но, заметив замешательство парня, он вдруг вновь глухо рассмеялся, давясь кашлем.
— Вот насмешил, вот спасибо, — бормотал старик, хлопая опешившего Макса по плечу. — Война! Ядерная! Это ж надо!
Успокоившись, мужичок смахнул с глаз выступившие слезы. И широко улыбнулся, сверкнув единственным оставшимся зубом.
— Только, Максимка, ты при остальных так не шути. Глядишь, не поймут.
— Отец, а радиация тогда откуда в городе? — спросил парень, осознавая, что он чего‑то серьезно не понимает.
— Так‑то история ста — а-а — рая, вот почти, как я! — Иван хлопнул себя ладонью в грудь. — Хош, могу рассказать.
— Даже не представляешь, насколько хочу, — глухо проговорил Макс.
История и правда оказалась стара, как мир. И причинами ей были, как всегда, человеческая глупость и общее раздолбайство, так свойственное русскому народу. По словам старика, два десятка лет назад в Вышнем Волочке встала колонна механиков, гнавших машины с севера. Уж чем — чем, а своими пробками, на фоне которых Москва казалась раем для автомобилистов, город славился всегда. Что именно тогда произошло и почему поднялась такая паника, дед уже и не помнил, ссылаясь на возраст. Но факт остается фактом: грузовик с оборудованием так и забыли на дороге. В машине той перевозили аппараты для проверки качества сварки в трубах — рентгенографические кроулеры АРГО-3. Еще по молодости Иван Васильевич работал с подобными на газопроводах. Машинки вроде бы и нехитрые, да с сюрпризом — рентгеном. При правильном использовании и своевременном обслуживании абсолютно безопасным. Но у русского человека любопытство всегда опережает мысли, а если оно идет еще и в паре с криворукостью, то лучше сразу завернуться в белую простыню и мирно ползти в сторону кладбища. Вот, один из бесхозных аппаратов утащил на стекольный завод местный алкаш. И дернул его рогатый механизм разобрать да посмотреть, что в нем да как работает. Взорвать он ничего не взорвал, а вот местность загадил. Жаль, что заметили это не сразу, — только после второго десятка трупов. Тогда‑то народ из города и ломанулся. Мужики из отрядов добытчиков поговаривают, что оставшиеся без присмотра приборы со временем тоже дали течь. Вот и получили они себе на голову Чернобыль в миниатюре.
— Странно только, почему в округе деревни повымерли, — задумчиво протянул Иван, почесывая седую бороду. — Ну да, может, в большие города потянулись. К цювилизации, задери ее коза.
Попрощавшись с улыбчивым стариком, Макс угрюмо потопал в сторону предоставленного им домика. В гудящей голове творился полный сумбур. «Все страныпе и странице! Все чудесатее и чу — десатее!» — как сказала бы героиня небезызвестной книжки. В солнечной деревушке определенно творилось что‑то, не слишком пока парню понятное. И капитан определенно должен был об этом узнать.
Но за весь день Максу так и не удалось выловить Ермолова. Он, будто специально, постоянно уходил из‑под самого носа парня. Или, вернее сказать, его уводили. Чтобы не вызвать лишние подозрения, питерцу пришлось пойти на вечернюю трапезу, где он с удивлением обнаружил отряд в полном составе. Никто не остался стеречь грузовик и вещи, — а это выходило уже за все возможные рамки разумного.
А вот кого Макс не увидел, так это Вику. Девушка как будто сквозь землю провалилась. Нехорошие предчувствия никак не желали покидать питерца.
* * *
— Капитан… Ермолов… — навязчивый голос проникал в уши, вызывая в голове вспышки боли. — Капитан, да очнитесь вы, вашу макаронину!
Макс с новой силой потряс сонного командира за плечи. Не добившись никакой реакции, кроме бессвязного мычания, он наплевал на субординацию и с размаху ударил капитана по щеке. Голова Ермолова дернулась, глаза тут же распахнулись.
— Какого хрена, — простонал командир, прижав одну руку к горящему лицу.
А второй потянулся к тумбочке в поисках кружки со спасительным отваром. Голова, как и всегда по утрам, болела просто непереносимо. Но стоило ему нащупать деревянный бок, как питерец шустро перехватил его руку.
