Это не было вопросом – Кинби констатировал факт, и именно от этого Вуралосу стало страшно настолько, что он едва не обмочился.
Щелкнуло что-то невидимое, щеки доббера коснулся холодный металл.
Кинби поддел ножом скотч, перерезал, дернул.
Вскрикнув от боли, пленник жадно задышал ртом.
Кинби ударил.
Вуралоса вырвало на собственную сорочку и брюки. Он не мог нагнуться, поэтому Кинби заботливо наклонил стул, чтобы сидевший не захлебнулся.
Здоровенный доббер отплевывался и рыдал.
– Теперь ты будешь отвечать, – равнодушно продолжил Кинби. – Вопрос первый, почему полицейских повесили на меня?
– Шеф… Ты не выполнил то, что он, – Вуралос глотнул воздуха, – тебе приказал. Он считает, тебе тот старый крылан что-то передал или сообщил. Ты пропал – он решил подключить к твоим поискам все ресурсы.
Это был легкий вопрос, ответ на который не слишком интересовал Кинби. Нужно было разговорить Вуралоса, позволить ему надеяться, что боли не будет. Дать надежду.
– Что известно Реннингтону об Ангельской Звезде?
– Все, что известно Хранителю.
– Вуралос, я повторяю вопрос, – мягко сказал Кинби и нежно тронул сломанный палец доббера.
Вуралос попытался заорать. Рот зажала рука в перчатке грубой кожи. Сдавила челюсти, сминая кожу, царапая.
– Повторяю вопрос… – Рука исчезла.
– Он говорил… что знал о Звезде еще во время Войн Воцарения. Но упустил тогда. Потом искал, но никаких следов. Вышел на ее след, но его опередил Хранитель.
– Ты не о том говоришь, – поправил доббера Кинби, – я спросил тебя, что ему известно о Звезде?
– Он собирал о ней все. Все упоминания, документы, легенды ангелов. Покупал для крыланов «весенние дары», двоих задержал для получения информации.
– Похитил, – уточнил вампир. – А исполнитель – ты. – И снова это прозвучало утверждением.
– Сейчас он готов к тому, чтобы испробовать Звезду на людях или хратах, – выпалил Вуралос, – но не хочет показывать это Хранителю.
– Зачем ваши топтуны торчали около Марты?
– Шеф приказал привезти ее в Дом.
– В Дом Тысячи Порогов? – впервые в голосе послышалась нотка легкого удивления.
– Да. Он там постоянно. Ни на минуту не выпускает Звезду из виду. И следит за материалом.
– За ангелом? – уточнил Кинби.
– Да. У них сейчас есть действующий экземпляр.
– Понятно. А зачем вам нужна Марта?
Вуралос обратил внимание на то, что Кинби говорит о девушке в настоящем времени.
– Шеф хотел расспросить ее о тебе. Думал, ты мог с ней поделиться информацией. И еще, естественно, как рычаг воздействия на тебя.
– Заложница, значит, – снова перевел Кинби, – решили на нее меня ловить.
Вуралос промолчал. Что он мог сказать? Подготовка Кинби была не хуже, а, честно говоря, куда лучше, чем у него. Детектив не столько хотел получить новую информацию, сколько искал подтверждения своим соображениям.
Впрочем, Вуралос ошибся.
На какое-то время Кинби замолчал. Вуралос слышал его легкие неторопливые шаги. Так ходят люди, когда что-то обдумывают.
Кинби действительно размышлял.
Пока он не услышал от доббера ничего такого, что шло бы вразрез с его собственными мыслями.
Предсказуемые мысли, мелкие желания – жажда власти, жадность, подлость…
Правда, жажда власти в очень, очень крупных масштабах.
– Что Реннингтон знает о нейтрализаторе?
– О чем? – с искренним удивлением переспросил пленник.
– О нейтрализаторе, – повторил Кинби. – О той штуке, что мне передал старый ангел.
Вуралос пожал плечами. Совершенно человеческий, нехарактерный для добберов жест.
– Ничего определенного. К сожалению, его контакт с тобой засекли слишком поздно, а взять живым не удалось. Знаю только, что шеф предполагал что-то такое и считал это очень важным. Для того чтобы получить от тебя информацию, девчонка и понадобилась.
Вуралос заговорил спокойнее. Он почувствовал, что Кинби удалось выстроить связную картину и что-то для себя решить.
Значит, скоро он его убьет, и боли больше не будет. И на него, Вуралоса, будет вечно смотреть Тысячеликая Пустота.
Но вопросы продолжались:
– Южанин. Кто нанял? Что об этом знает Реннингтон?
Доббер мог сказать немногое. Знал только, что нанимал его Олон, что погибли двое оперативников, отправленных за Кинби, их нашли с ранами, явно нанесенными холодным оружием, а дежурный некромант Девятки едва не свихнулся, пытаясь прочитать эмофон убийцы.
– Значит, – прервал излияния Вуралоса Кинби, – сейчас Алекс вовсю колет Хранителя и играет с ним в дружбу. Так?
– Да.
– Замечательно. – Кинби отодрал клейкую ленту с глаз доббера. Присел перед ним на корточки.
– Значит, ты сможешь мне рассказать о расположении комнат, системе охраны и нарисовать схему всех помещений, где ты был. Ведь можешь. Правда?
Самым страшным был вкрадчивый, почти просящий голос вампира.
Вуралос моргнул и облизнул губы:
– Да. Хорошо.
– Только я хочу тебя предупредить, – потрепал Кинби пленника по щеке, – врать не надо. Хорошо?
И доббер понял – действительно, не надо.
– Сейчас я освобожу тебе одну руку. Дам карандаш и лист бумаги. Ты будешь рассказывать и чертить.
Держать карандаш рукой со сломанным пальцем было неудобно, руку простреливали острые клинья боли, но Вуралос старательно чертил.
Кинби засыпал его вопросами. Через какие входы он попадал в Дом? Где охрана? Какие виды охраны он засек? Ах, лабораторию охраняют люди из спецгруппы? А отдыхают они где? Так, рисуй, рисуй!
Особый интерес у него вызвали хозяйственные постройки, соединявшиеся с основными корпусами крытыми переходами.
– А свита Реннингтона где?
Вуралос отметил, где именно расставил своих сотрудников.
– Вооружение?
И так до бесконечности…
Кинби раз за разом спрашивал о ширине коридоров и высоте потолков, вооружении охранников и количестве ступеней лестницы, ведущей к камере ангела. Его интересовало все.
В конце концов Вуралос самому себе стал напоминать губку, из которой выжали воду до последней капли, и наполнили безысходностью и болью.
Наконец, Кинби, видимо, удовлетворился. Хмыкнув, он сказал:
– А теперь мы поговорим о других вещах.
И Вуралос рассказал все. И о жреце Аланая, спрятанном Реннингтоном, и секретных мант-лабораториях за городом, об анонимных счетах…
Доббер говорил долго, временами замолкал, и тогда Кинби ломал ему палец на руке или тяжелым каблуком дробил ступни.
В конце концов, доббер перестал говорить, поскольку сказал все.
Кинби снова заклеил ему глаза и рот и вырвал кадык.
Слушая, как бьется в агонии враг, он подошел к раковине, открыл кран и неторопливо смыл кровь с перчаток.
