Надо сказать, что жизнь сотрудников отнюдь не была ограничена стенами конторы и жилых помещений. Несколько циклопических оранжерей окружали здание. В них чаще всего и проводили свободное время. Там мы и договорились встретиться с Верой вечером.
Перед окончанием рабочего дня, уже совсем осоловев от биржевых индексов начала двадцатого века, от всяких оффшоров и прочего, я согласился на предложение Кондратьева – расслабиться по чуть-чуть. К моему удивлению, тот махом выдул стакан водки и почти без паузы начал рассуждать о жизни. О том, какие великие дела мы тут творим, как все хорошо отлажено, и мол теперь, с приходом в основной состав такого оперативника, многое поменяется к лучшему. Потом он начал невнятно катить бочку на какого-то своего коллегу, и тут мне пришлось откланяться. Надо будет с ним поговорить потом поподробнее.
Вера уже ждала меня возле входа в оранжерею. Я извинился за опоздание, сославшись на Кондратьева.
– А, великий Кондратьев неистребим. Где он только водку берет? – засмеялась Вера. – Он еще драться с тобой не лез?
– А что, обычно дерется?
– Да, норовит всем морду набить, а потом утром извиняется и стесняется. Но пока еще никому не набил.
Влажный и теплый воздух оранжереи был наполнен запахом орхидей. Кроме тропической оранжереи, были еще другие, повторяющие земные зоны и зоны далеких планет, по которым расселилось человечество за обозримые миллионы лет. Вообще бытует мнение, что даже мы имеем доступ не ко всему времени, а только к его ограниченному участку. Очень большому, но ограниченному.
Вера рассказывала о своей работе. Она занималась тем, что сводила воедино все, насчитанное большой группой математиков. Потом это все шло в отдел социального анализа. Там и зарождались первые модели развития. Вера смешно рассказывала о Ларине, руководителе отдела подготовки оперативных воздействий. Вспомнили старую историю о том, как он, сам в прошлом оперативник, нырял на Сане в переохлажденное озеро. Уникальность планеты была в том, что почти все водоемы находились в переохлажденном состоянии. Но вот Ларин, старый и закаленный морж, решил поплавать в воде с температурой ниже нуля. Только его прыжок в воду вызвал лавинную кристаллизацию и он просто расквасил губу о твердый лед. Потом сам зашивал ее. Зубы ему вставили уже поле перевода в постоянный состав.
Набродившись и наболтавшись о всякой ерунде, мы присели на замшелую каменную скамейку. Почему-то не хотелось возвращаться домой.
– Фарбер, ты никогда мне не рассказывал, почему погибла та девушка, на фото? Хельга? И вообще я даже не знаю толком об этой операции. Как-то ее не слишком афишируют. Девушка такая молодая и красивая, там у тебя на фото. Вы ведь были почти ровесниками?
Ну почему женщины иногда любят задавать вопросы, вызывающие боль? Если бы еще спросил Кондратьев, то оно понятно, а ей зачем?
Это была моя вторая операция. Надо отметить, что чаще всего на задание агент шел, как тут говорили, вслепую. То есть, попадая в точку события, он осознавал себя обычным человеком, живущим в момент события, вся память о прошлом подменялась на память, соответствующую эпохе. И естественно, агент не знал ни о каком задании, не следовал никаким инструкциям. Он был обычным человеком. Ему просто представлялась возможность проявить себя в определенной ситуации. Естественно, в конторе поведение агента просчитывалось с высочайшей точностью. Именно из расчета на психику и ментальность конкретного человека и принималось решение о его засылке. Именно поэтому так тяжело было осознавать, что все произошедшее в результате той или иной операции – это все твоих рук дело.
С тем моим делом все было очень просто. На Силурге, одной из первых колоний в процессе великого расселения народов, расцвела великая империя. Впрочем, все колонии, по истечении какого-то времени, переживали периоды самодержавного расцвета. Так вот, тогда ситуация сложилась напряженная. Хельга была наследницей всей империи. И в связи с тяжелой, тогда еще никому неизвестной болезнью отца, должна была получить власть примерно через год. Согласно традиции, в семнадцать лет она обязана была выйти замуж. И главным претендентом на руку был князь Ринегурр. В принципе, нормальный молодой человек. Которого просто не любила Хельга. Все должно было произойти после смерти отца Хельги. Клан Ринегурра после заключения такого брака контролировал бы земли, на которых спустя почти двести лет будет построена столица конфедерации. Именно там и будет сосредоточено управление более, чем тысячей планет. Всем, что составит на тот момент человечество.
Так вот, этого, учитывая особенности клана Ринегурров, допустить было нельзя. По расчетам аналитической группы, ничего, кроме термоядерного противостояния, такое развитие событий не принесло бы. Вот и надо было сорвать этот брак во что бы то ни стало. Хельга после неудачного побега покончила с собой. Ринегурры навсегда лишились не только надежд на трон, но и вообще всего. Меня выдернули с гарпуном в спине. Но заштопали надежно. Вот почему у Стамина иногда ныла спина на погоду. Не люблю я эту историю. Вера слушала тихо, не перебивая.
– Разве было обязательно убивать эту девочку?
– Ее никто не убивал, просто так вышло, – попытался оправдаться я, – никто не ждал от нее такой силы воли.
– Неужели ты думаешь, что аналитических ресурсов у нас недостаточно для того, чтобы предсказать поведение маленькой девочки? – рассердилась Вера. – Ты всегда был наивен. Слишком.
– Никто не может предсказать импульсивных поступков. Тем более у девочки в семнадцать лет, стоящей перед перспективой брака с нелюбимым человеком. – Я не был согласен с Верой.
– Ты думаешь, туда не могли послать матерого дуболома? Почему послали тебя, пацана? Ты меня извини, но даже для такого агента как ты, для начинающего – это слишком непростое задание. – У Веры почему-то задрожали губы.
– Вера, я был пацан. И поступал, как мог. Хельга осталась для меня навсегда болью. Не мучай меня вопросами, на которые у меня нет ответа. – Мне действительно было неприятно вспоминать это.
– Ладно, не будем. Только один вопрос. Последний. Кто стал контролировать территории будущей столицы? – Вера задала совсем неожиданный вопрос.
– А? – Это меня совсем поставило в тупик. – Как это? Кто-то другой. Я и не интересовался. Главное – чтобы не было войны! – глупо закончил я.
– Ладно, не буду тебя мучить. Тем более, что ты был совсем мальчиком. Я с тобой познакомилась спустя несколько лет. Пойдем домой, уже поздно.
По пути Вера взяла меня под руку. Мне от этого стало спокойно и тепло. У дверей ее квартиры я спросил:
