Ознакомительная версия.
Какие-то духи, трое. Обдолбали их наркотой, посадили в машину, под сиденьем – граната с выдернутой чекой. В багажнике еще СВУ – у них же изъятое. Я и закладывал – посвящение это было. Потом отъехали, смотрим. Взорвалось, конечно. Человек приходит в себя, дергается, граната взрывается. Потом подрывается все остальное. Потом сообщение – группа боевиков «Имарата Кавказ» подорвалась на собственном СВУ.
Я после этого выпивать стал. Какое-то время выпивал… потом перестал… свыкся. Окончательно пришел в себя после того троллейбуса… волгоградского, помните. Это надо своими глазами видеть, чтобы начать по-настоящему ненавидеть. Все-таки сильно в русских доброе, христианское начало… нас с детства добрыми воспитывают. Начинаем убивать – маемся… это они ничего не чувствуют, ни стыда, ни раскаяния. Жизнь любого неверного разрешена – и точка. А потом – посмотришь на ребенка, у которого мать в том троллейбусе была, на работу ехала… и вот тут-то все переворачивается вверх дном. Начинаешь думать и чувствовать совершенно по-другому. Точнее, чувствовать-то как раз перестаешь. Если не перестанешь – рехнешься.
И еще одно, пока они не пришли. Я одно время в церковь начал ходить. Крещеный я, хоть и не усердный в вере. Но одно время – заходил. Церковь старая, не новодел. Намоленная. Заходишь – и какое-то тепло вокруг. Прямо чувствуешь. А потом, после той лесополосы – зашел – и не почувствовал ничего. Потом еще пару раз заходил уже в другую… ту же самую. Но снова ничего. Отказался от меня, видимо, Господь…
Ну а вот и мой дознаватель идет. О… и не один. Значит, пытать будут…
Дознавателя моего – он сам представился как Валентин – но скорее всего, зовут его Валдис. Или как-то еще, если у него хватило ума не делать русское имя от своего оригинального литовского. Типичный прибалт, средних лет, невзрачный, с белесыми глазами. Отлично, без акцента говорит на русском.
Двое, что пришли с ним, не похожи на амбалов, но для их дела сила и не нужна. У одного – в каждой руке по большому, двенадцатилитровому ведру воды, у другого – какая-то пленка, видать, из хозяйственного супермаркета. Думают, что для меня этого хватит.
Жаль будет их разочаровывать.
Валдис – почему-то нервный, суетится. Возможно, нагоняй от начальства получил – вот и решил третью степень применить. Но это ничего. Мы привычные. Путь на Голгофу – лежит через страдания.
– Может, назовете свое имя? Только имя, мне больше ничего не надо.
– Зачем оно вам? Зовите меня Никто, так проще.
Валдис перевернул стул задом наперед – стул, кстати, старый, еще деревянный, конторский. Уселся на него, облокотился о спинку:
– Поговорим откровенно?
…
Валдис скосился на двоих, с ведром и пленкой.
– Выйдите.
Заплечных дел мастера повернулись и вышли. Вышколенные. Скорее всего – это Прибалтика, хотя не исключаю так же, что и Польша. В Мазурских болотах, на бывшей авиабазе работает центр дознания и содержания перемещенных лиц. Проблема только в том, что это все создавалось под талибов. А славяне – несколько другие люди.
– Мое руководство приказало мне не церемониться с вами, – сказал Валдис, – но я полагаю, они допускают ошибку. Они считают вас младшим офицером войск специального назначения России. А мне почему-то кажется, что вы не из спецназа.
…
– Вы оперативник разведки, верно?
…
– О своих подозрениях я доложил начальству. Собственно, это уже не подозрения, утром мы получили достаточно подробную информацию про вас. В прифронтовой полосе вы достаточно известная личность, да и в Киеве вы изрядно наследили. Как коллега коллеге – поздравляю.
…
– Думаю, отдать вас украинцам для суда было бы большой глупостью. Хотя я не исключаю и это. Хотите выбрать свободу?
Свободу… надо же. Свободу.
– Ты говоришь мне о свободе?
Нет, если вы думаете, что я разыгрываю Зою Космодемьянскую, то вы сильно ошибаетесь. Это глупо… есть более тонкие методики. Допрашивающий – если он недостаточно опытен – и сам не заметит, как уйдет в сторону… в даль светлую.
– Да, говорю. – Валдис был серьезен.
– Об этом стоило бы говорить вашим хозяевам. Не вам.
Валдис принужденно улыбнулся:
– Вероятно, вы принимаете меня за представителя местной службы безопасности, верно?
…
– «MI6». – Валдис достал из кармана какой-то пропуск с магнитной полосой и голограммой, поднес к глазам, подержал, пока я не успел все рассмотреть. – Как видите, пропуск постоянный. Родители уехали в Великобританию, когда мне было несколько лет. Я ходил в британскую школу, потом в университет. В каком-то смысле я антипод вам, господин Никто.
– Поздравляю.
– Нет, серьезно. Я не сомневаюсь в том, что у вас есть ваша правда, за которую вы так яростно боретесь. Просто со стороны эта правда выглядит… совсем не так, как представляете ее вы. Я живой пример того, как среда влияет на человека. Вы – тоже можете быть свободными, поверьте.
– Нет, спасибо…
– Хотите, расскажу, почему все происходит так, как есть сейчас? Почему весь мир ополчился на вас?
– Весь мир?
– Да… весь мир, не думайте, что тот же Китай, он на вашей стороне. Китай всегда на своей стороне, и никто и ничто этого не изменит. Ближний Восток… да, они, с одной стороны, говорят, что против нас. Но с другой стороны – они ездят на наших машинах и слушают нашу музыку. «Калинку-малинку» они не слушают, верно?
– Еще они убивают вас.
– Да, это вы верно подметили. Но то, что происходит сейчас – ерунда по сравнению с тем, что могло бы происходить. Мы контролируем ситуацию.
– Уверены?
– Уверен. Так вот, возвращаясь к нашему вопросу. Проблема не в том, что вы коммунисты и у вас – несменяемый президент. Даже если у вас будет другой президент… или не президент – вопрос все равно останется. Вы не вписываетесь в этот мир, понятно?
…
– Представьте себе, что рядом с вами живет медведь. Допустим даже, что он каким-то чудом купил земельный участок, на котором живет. И построил на нем берлогу. Он весит больше тысячи фунтов, он просто огромен и у него большие зубы. И рядом с ним живете вы. У вас есть дети, которые хотят играть на вашем участке. Они ходят в школу, а вы бы хотели жарить барбекю по выходным, но понимаете, что запах мяса может привлечь медведя на участок. И еще вы понимаете, что, если он придет, шансов остановить медведя у вас будет очень и очень немного. Теперь вы понимаете, почему к вам так относятся?
– Ничем не могу помочь, Валдис.
– Можете. Ваша проблема в том, что вы – такие, Не больше и не меньше. Но мы все равно решим эту проблему. Сто пятьдесят миллионов не могут быть препятствием для жизни миллиарда людей. Мы сильнее вас, господин Никто. Мы сильнее прежде всего потому, что ваша молодежь мечтает о нас. Клубиться, как Лондоне, любить, как в Париже. Вы задумывались когда-нибудь – а что такое для других народов Москва?
– Вы меня пытаетесь убедить? Или самого себя?
Валдис тяжело вздохнул:
– Вы нравитесь мне. Честно. Я давно работаю на вашем направлении, после Киева я вас даже зауважал. Но надо правильно выбрать сторону. Пока есть такая возможность. Неважно, сколько пройдет лет – десять, двадцать, – но мы вас додавим. Современный мир – не таков, где можно угрожать другим. А Россия – постоянный источник угрозы. Возможно, можно будет создать какую-то объединенную территорию на федеральных началах… как США, но таким государством, каким вы являетесь сейчас, вы не будете. Слишком опасно для будущего. Я предлагаю вам принять участие в этом – хотя бы для того, чтобы контролировать ситуацию. Поверьте, нам очень не хочется, чтобы в руки какого-то психованного генерала попали ваши ядерные ракеты. Нам нужны русские – хотя бы для того, чтобы держать ситуацию под контролем. И не попадать в те ловушки, в которые мы попадали раньше. Я вполне допускаю такой вариант, что вы останетесь едиными. Но подчиняться правилам общего мира вы обязаны.
…
– Не хотите принять решение.
– Я его уже принял.
– И какое же?
– Валдис, – я улыбнулся, – я не хочу быть на стороне дураков.
– Дураков? – Он пожал плечами. – Вы так ничего и не поняли? Почему вы не хотите понять?
– Нет, это вы ничего не поняли. Видите ли, Валдис, в ваших рассуждениях есть один небольшой изъян. Почему-то вы полагаете, что вы всегда будете играть белыми фигурами. Что у вас будет преимущество.
– Мы такого не предполагаем.
– Нет, предполагаете. Ваше допущение в том, что вы исчерпали все способы давления на нас, кроме военного вторжения. А мы и не приступали.
Валдис скривился:
– Вы полагаете, что на нас можно давить?
– Я это знаю. Более того – я в этом уверен. Речь не идет о том, что мы будем давить на вас пропагандой. Речь идет о том, что мы будем убивать вас – чего не делали уже сотни лет. Мы можем передать ракетные комплексы моджахедам и талибам, террористам всего мира – представьте себе, как трудно будет жить после этого в мире. Представьте себе спящие ячейки в вашей стране… в других странах. Вот кто-то остановил свой универсал недалеко от взлетной полосы Хитроу и ждет. Одной ракеты – настоящей, не той просроченной дряни, которую они получили в Ливии, хватит, чтобы сбить самолет с тремя сотнями пассажиров на борту. Кто захочет летать после этого. Как вы сможете после этого передвигаться по миру? Представьте себе террористические ячейки – но кто-то им поставляет оружие, взрывчатку, развединформацию. Представьте себе взрывы в крупнейших городах Европы. Мы жили так и живем… а вот сколько выдержите вы, Валдис? Представьте себе террористическую войну, но террористы будут скрываться не там, где их можно достать ракетой с беспилотника… они будут скрываться в черной дыре и выходить оттуда только на время атаки. Как в Европе восьмидесятых. Долго ли вы сможете прожить в таком мире? Дверь в преисподнюю не на нашей территории – и ключ не в ваших руках.
Ознакомительная версия.
