которые помогали им, по сути, менять реальность.
Теперь же я отчётливо видел каждую такую структуру и знал, как на них можно воздействовать, чтобы тот же огненный шар рассыпался безобидными искрами.
Это осознание поражало настолько сильно, что захватило моё сознание полностью и выбило из состояния медитации. Но это было неважно. Совсем неважно.
— Ты чего так улыбаешься? — настороженно спросил у меня Дима.
— Кажется, я поймал вдохновение, — с улыбкой посмотрел я на него и коснулся двери в одной из узловых точек.
Защита распалась.
— Можно идти дальше, — убедившись, что мне не показалось и дверь действительно открылась, сообщил я друзьям.
— Максим, погоди, — взяла меня за плечо Эллен и развернула к себе. — Ты же говоришь о Вдохновении? Именно о том Вдохновении, о котором я подумала? — выделила интонацией она слово «вдохновение», чтобы ни у кого не возникло непонимания, о чём именно она говорит.
— Да, — глупо улыбаясь, ответил я.
Вдохновение, озарение, состояние равновесия — это можно называть по-разному, но каждый из практиков стремился хотя бы раз достичь его. В этом состоянии мозг начинает работать совершенно иначе, и даже в полёте бабочки можно увидеть какую-то истину, которая просто на порядок продвинет тебя на пути твоего совершенствования. Это сложно описать словами посторонним, но каждый, кто проходил через подобное, понимал, насколько это незабываемое ощущение.
— Поздравляю, друг! Даже завидую немного… — хлопнул меня по плечу Дима, который никогда не заморачивался с соблюдением рамок приличия. — А ведь мы ехали на турнир, чтобы как раз поймать это состояние, а ты… — довольно улыбнулся он, будто сам тоже только что достиг этого состояния.
— Я просто открыл дверь…
— Вот именно… эх…
В этом лысый великан всегда был довольно открытым и было видно, что он действительно рад, что мне удалось то, чего достигают далеко не все, и всё же лёгкая зависть была видна.
— Что теперь ты можешь делать? — более деловито осведомилась Эллен, но в ней я и не сомневался. Старшая ученица должна была слышать об этом явлении куда больше нас и понимать, к чему все это может привести.
— Тебе не кажется, что этот вопрос несколько некорректен? — спокойно спросил я, посмотрев на неё.
— Молодец, — открыто улыбнулась Эллен. — Об этом действительно не стоит рассказывать подробно, но должны же мы понимать, что ты сейчас можешь сделать помимо того, что было раньше.
— Ну если не вдаваться в подробности, — хмыкнул я, — то сейчас, скорее всего, все эти препятствия на нашем пути не будут проблемой. Я могу их разрушить, если дать мне достаточно времени.
Пусть это и были мои соратники и друзья, но Эллен действительно права — раскрывать все подробности никогда не стоит. Всё же у каждого из нас свой уникальный путь для достижения совершенствования и некоторые знания даже могут повредить этой уникальности. Казалось бы, делись всей информацией, что получишь, но пропуская её через призму своего восприятия, ты можешь упустить какие-то детали, которые для тебя вполне очевидны, но станут большой проблемой для того, кто будет идти по твоей части пути. Поэтому так важно, чтобы наставники разбирались во многих вопросах, касаясь обучения учеников, и при этом не мешали им двигаться самостоятельно, пусть и часть пути для них была проложена кем-то другим.
И тут я подумал о клановых девушках, у которых в принципе было немного шансов, чтобы найти свой индивидуальный путь. Да, они получали мощную базу, которая была проверена и улучшена на протяжении десятилетий, но вынужденные следовать этому учению, они в то же время не давали вырасти на основе этого чему-то новому. Ведь попытки отойти от них, воспринимались как неудовлетворённость знаниями школы и позором. Потому что школа должна давать всё, что нужно для развития. Только настоящие гении на пути боевых искусств могли отбросить зашоренность взглядов и увидеть что-то новое, но вот сколько будет таких гениев в новом поколении воителей и не станет ли учение клана его же большой проблемой, не дающей ему развиваться дальше?
Но об этом можно рассуждать очень долго, а сейчас у нас стоит другая задача.
— В таком случае, прошу, — приглашающе махнула рукой Эллен.
За дверью, ведущей во внутренние помещения этого подвального этажа, оказалось на удивление много различных энергетических ловушек и барьеров. Правда, складывалось такое впечатление, что служили не столько для того, чтобы не впустить кого-то внутрь, сколько не выпустить наружу.
У меня не всегда удавалось легко уничтожать эти препятствия на нашем пути, и иногда мои действия вызывали их активацию. И вот как раз то, что урон наносился области перед нами, можно было судить о том, что в первую очередь они реагировали на возможность прорыва. Будь у меня больше времени, то возможно, я бы смог подобрать ко всем этим местным образцам удержания пленников единый ключ, но сложно ждать от меня даже после получения Вдохновения глубокого понимания таких сложных процессов. Необходимы долгие тренировки, чтобы в достаточной мере осознать все те видения, что предстали передо мной в тот момент, но главное — я уже мог действовать и пока что справлялся с этой задачей.
Спустя какое-то время мы наконец-то преодолели этот злосчастный длинный коридор. Такое чувство, что на это ушло не меньше часа.
Сам по себе он не был таким уж длинным, но вот обилие ловушек на нашем пути поражало воображение. С таким халатным подходом к наблюдению за подходами к крепости наворотить такую кучу заклинательных массивов, которые мы бы может и смогли преодолеть, но за гораздо большее время. Всё это как-то не вязалось или же хозяева этого места настолько понадеялись на свой скрывающий барьер, что другое им было не нужно.
В общем, часть коридора, которая была наполнена сдерживающими заклинательными массивами, мы смогли преодолеть, но всё равно оставался вопрос: что делать дальше? Пусть тут было достаточно светло, благодаря магическим кристаллам, что на манер факелов, вставленных в стену, разгоняли тьму и давали ровный белый свет, но не было видно каких-то особых следов, которые могли бы дать нам подсказку, куда идти дальше.
В самом коридоре было множество дверей, каждая из которых, как вскоре я убедился, была закрыта очередным защитным барьером, который не давал без разрешения открыть проход. Я даже несильно удивился бы, если бы он ко всему прочему глушил звуки — всё же
