– Нет, – она развела руками.
– Тогда влейте еще вашего «правдосказа»!
– Нельзя ему больше. Отравиться может.
– Черт! Плевать, пусть травится! Вы не понимаете, что момент истины срывается?!
– Гармония для меня важнее вашей истины, – Василиса горделиво выпрямилась. – Травить человека не стану.
– Я стану, – вдруг проронил Артем и сорвал с пояса у Василисы флягу.
Сиплый опять ринулся защищать подругу, но уткнулся носом в пистолет Бондарева. Майор вскочил с ящика и занял позицию между Артемом, Кулдыком и егерями.
– Назад! – рявкнул майор. – Всех касается! Три шага назад шагом… марш!
– Спокойно, служивый, – пробасил Гром. – Делайте, как знаете, тут ваша вотчина.
Артем тем временем ухватил Кулдыка за шею и крепко сдавил. Полковник захрипел и начал ловить воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Скаут влил остатки зелья прямо ему в глотку. Зрелище было впечатляющее. Особенно впечатлил зрителей тот факт, что все это проделал Артем. Очень уж не вязалась выходка с его внешностью. Такой вроде бы положительный парнишка и вдруг так себя ведет. Практически пытает пожилого человека. Да, врага, но все равно… как-то это выглядело… не очень.
«Поколение, свободное от условностей, – мелькнула мысль у Бондарева. – Для выживания это хорошо, а вот дальше… им придется туго. Воевать без условностей можно, а мирно жить рядом – нет. Хочешь не хочешь, а придется их выдумывать или вспоминать. Второе проще, но этому поколению явно придется помучиться с первым вариантом».
Артем ослабил хватку, Кулдык проглотил зелье, поперхнулся и закашлялся. Прошло какое-то время, и полковник снова был готов говорить.
– Так что за артефакт нашел Донцов? – повторил Бондарев. – Или это был не артефакт? Что там было? Черное лекарство?
– Черное… лекарство – это… миф, – Кулдык хмыкнул. – Вы подумали, что если на контейнере знак «Вектора», то внутри должно быть… что-то из его продукции? Нет…
– Кулдык, не тяните, или мы вольем еще порцию, и тогда вам конец. Влить?
– Не надо, – прохрипел пленник. – В контейнере «живокост». Необычный. Очень сильный. Но все равно… просто «живокост».
– То есть артефакт ценный, но не уникальный? А как вы доложили в штаб Армии?
– Не мы докладывали. «Приятель» Князева из Волчанска доложил. Я не в курсе, что он там наплел. А майор Савенко мне не сказал ничего. Просто забрал контейнер и не выпускал его из рук.
– Похоже, зелье не очень-то действует, – негромко, так, чтобы слышал только Бондарев, сказал Артем. – Не хочет он до конца раскалываться.
– Тоже так думаю, – майор многозначительно покосился на егерей. – Молчи пока об этом.
Артем прикрыл глаза, обозначая, что все понял.
– Значит, этот загадочный «приятель» служит в штабе Волчанского форпоста и в курсе всех дел Армии? – снова переключился на Кулдыка майор.
– Еще как в курсе! И вес имеет, получается.
– Или умеет все ловко устраивать, – задумчиво проронил Бондарев. – Имя вы, конечно, не знаете.
– Только оперативный псевдоним – Дальнобойщик.
– Довольно нейтральное прозвище… – Бондарев задумался.
В форпосте Волчанск действовал шпион провокаторов, теперь это было доказано, но соль была в другом. Каким бы авторитетным ни был этот шпион, подтвердить преувеличенную значимость артефакта должен был кто-то в штабе Армии. Какой-то еще более авторитетный предатель. Иначе штаб не отправил бы в Отряд своего офицера.
Кулдык начал «загружаться» от чрезмерной дозы снадобья. Артем это заметил и ткнул Бондарева в плечо, но было поздно. Зелье так и не сделало полковника до конца откровенным, зато отравило крепко. Кулдык больше не реагировал на вопросы и лишь бормотал бессвязные слова.
Майор склонился и попытался уловить, что там бормочет пленник. Все, что он понял, были слова «вектор», «полигон» и непонятное – «кибомгла».
Бондарева вдруг будто бы окатило кипятком. «КИБО-МГЛА»! Это была аббревиатура! Майор почувствовал, как в стенке мысленного «сейфа» появляется очередная трещина, сквозь которую просачивается новое воспоминание о последнем дне службы в секретном бункере. Погружаться в него было вроде бы не время, но Денис ничего не мог с собой поделать…
* * *
«…Удивительно, что за прошедшие девять лет некоторые совершенно ненужные детали не стерлись из памяти, а только крепче в нее въелись. Ну, вот зачем было помнить карикатурную физиономию на бачке унитаза в мужском туалете отсека «Б-3», которую кто-то старательно обновлял каждое утро черным маркером? Или какой теперь был прок от намертво впечатанного в память расписания дежурств и алгоритма смены кодов доступа на все уровни бункера? Обычно в памяти остается главное, что-то принципиально важное плюс десяток забавных случаев. Даже крупные неприятности порой забываются. Но у Дениса все вышло иначе, фактически вывернулось наизнанку. Он помнил ворох мелких деталей, но абсолютно не ориентировался в базовых вещах: что, где и кто.
Он не помнил что находилось в бункере, охраной которого он командовал. Он не помнил, где был расположен бункер. Да, в Старом Осколе, но где конкретно? Город ведь немаленький. И он напрочь забыл имена и лица своих сослуживцев из числа командного состава. Бойцов и сержантов помнил отлично, а офицеров и специалистов – как отрезало. Денис хорошо помнил штатное расписание и точно знал, что оно было укомплектовано полностью, но кто скрывался за безликими штатными единицами? Как звали этих офицеров и спецов, как они выглядели? Хотя бы имелись ли среди них женщины? Денис не мог припомнить даже этого.
Осознав, что по-прежнему не может составить общую картину, Денис решил зайти с другого бока и будто бы начал спускаться с небес на землю. Вместо схем, алгоритмов и разрозненных деталей в памяти всплыл интерьер стратегического зала на уровне «А». В просторной штабной комнате было полно офицеров и специалистов, царила деловая, но слегка нервозная атмосфера, и было душновато, хотя системы вентиляции работали исправно, Денису об этом буквально час назад доложил начальник соответствующей службы, или «главный технарь», как его называл сам Бондарев. Между прочим – близкий друг Дениса, это майор помнил, но имя и внешность приятеля оставались пробелом в памяти.
В зале шло совещание по итогам эвакуации. Из бункера вывозилось, а вернее, уже было вывезено куда-то на восток… Куда конкретно? Опять пробел… почти все содержимое. В многочисленных отсеках, лабиринтах коридоров и переходов с уровня на уровень на момент совещания оставалось только малоценное имущество и не подлежащее демонтажу оборудование. Единственным уровнем, на котором пока не гулял ветер запустения, оставался этаж «А», штабной, а теперь заодно и медицинский. В его стратегической половине собрались все, кто пока не эвакуировался, а в госпитальном блоке шла какая-то работа. Деталей Бондарев не знал, но в целом понял, что эта работа не имела отношения к эвакуации. Вернее, имела, но непрямое. Это выяснилось чуть позже, буквально через час.
