— Ясно… но что-то мне как-то неохота знакомиться, дружище. — Фельдшер поёжился. — Не, я, конечно, мэн без предрассудков, но… блин, а если и в самом деле мутант? Я их реально стремаюсь, если честно. У нас на Складах чел есть один, Якуш звать… так он хвалился, что один раз с контролёром мирно разошёлся. Может, и брешет, но в принципе не похож чел на выдумщика… говорил, что, как увидел тварь, оружие сам бросил и от ужаса даже глаза закрыл. Считай, нос к носу столкнулись в одном доме, в Приборске. Рассказывал он, что даже руки поднял и заскулил, мол, чувак, не надо меня есть, я тебе ничего плохого не сделал, и ты меня отпусти. И обдулся, короче… Якуш чувак без комплексов, всё рассказал и сам при этом ржал. Это… понюхал его контра, на ухо поворчал, кислятиной какой-то выдохнул и по шее врезал. А потом просто ушёл. Мэн повалялся, отдуплил, что его не едят и не зомбируют, руки в ноги и дёру. У-уф… не, ну их всех. Я бы на месте Якуша не только малую, но и большую нужду в штаны справил. Ужас вообще.
— Брешет, — предположил я. — Контролёр тварь умная, но… проще с кровососом поладить.
— Сталкерок, это Хип была, — уверенно заявил Философ. — Она тебе не дала пулю в репу пустить. С ней по-любому какая-то хрень случилась, может, Зона изменила, может, ещё что… но она живая. Я это точняк знаю.
— Откуда?
— Ну… просто знаю. Меня иногда в Зоне грузит немного… особенно когда на привале или минута спокойная. Задумаешься так о чём-нибудь, а потом — бац! Я так первый свой артефакт надыбал, «чёрный выверт». Сидел, сидел, и приглючило меня, что в земле какая-то фиговина лежит. Веткой песок расковырял — и вот оно. Ещё когда с Лунём ходил.
— Знаешь, Философ, а может, к нам? — Фельдшер оглянулся. — В «Свободу»? Ты, по ходу, мэн с чутьём, будешь артефакты собирать, с интересным народом познакомлю.
— Не. Мне бы только за Периметр выйти. Манал я эту Зону. — Философ скривился.
Ну, его право. Тысячу долларов, кстати, не вернул, в отличие от Фельдшера. А я не стал напоминать. Странно это… день назад за меньшее душу бы вытряс из парня, а сейчас даже рад. Пусть его… сам ведь отдал, да и за Периметром эти деньги ему крепко пригодятся. Выведу я его, если выход найдём. Может, тогда перестанут мерещиться Лунь с подругой своей, может, тогда и зачтётся мне должок перед ними за то, что помогли мне человека в себе сохранить.
— И это… короче, спасибо тебе, сталкеро… Фреон. В реале спасибо.
Вот это да. За всё время в первый раз услышал я от Философа такое. Видно, как он всё утро на меня смотрел и вопроса этого ждал. Не дождался. Не сразу, видно, дошло, что не спрошу я с него эти деньги. Ну, а Фельдшер отдал всё и сразу, сказав, что чужие баксы карман не греют. Чудной он всё-таки человек.
— Идёт, — как-то сразу осипшим голосом произнёс «фримен».
— Во… этот мутант башку кровососу отфигачил. — Ересь сделал шаг назад. — Ты ещё мне не поверил тогда, сказал, что брешу. Он по-любому.
— Она скорее всего, — поправил я.
Некоторые мутанты в Зоне из тех, что внешне человека напоминают, да что уж там, по мнению доброй половины «ботаников» от него же и происходят, во многом людей копируют. Например, те же карлы, контролёры и, в особенности, изломы всегда стараются какую-нибудь одежду найти. Бюрер так и вообще может на копну стать похож из-за множества тряпья, что на себя накручивает, причём копну грязную и часто невозможно вонючую: до тех пор на себе таскать тряпки будет, пока не сгниют и не расползутся. Грязные твари на редкость… контролёры тоже находят какие-то обмотки, снорка без противогаза редко в Зоне увидишь, хотя лучше б его, гада, вообще никогда не видеть: тот же зомби гнилой с полопавшейся кожей, только что крепкий, прыгучий и с неимоверной реакцией. Хуже них, наверное, только кикиморы. Однако ни одну из этих тварей с человеком не спутаешь, хотя общего, факт, много. Но и жутко нечеловеческого хватает: у контролёров башка бугристая, неправильной формы, лба вообще не видать, только два холма над висками, и на них не то шерсть лишайная, не то вылезающий, слипшийся в коросту волос. И ходит он семеня и как-то странно дёргаясь, руками взмахивает, трясёт его, словно припадочного. А уж морда… лучше её вообще не видеть. С бюрером и так ясно всё даже издалека. Снорки из-за сопревших, полопавшихся связок спины только на четвереньках и прыгают, рассказывали, что даже позвоночник у некоторых тварей полностью сгнивал и выкрашивался, однако на крепости их плотных, как тракторная покрышка, перевитых сухожильными лентами тел отсутствие хребта, похоже, никак не сказывалось. До сих пор «ботаники» страдают оттого, что непонятно им, как это снорки жрут и бегают без крови и нервной системы, а зомби без глаз видят, и мало того, некоторые из них даже немножко думают, хотя мозги давно в кисель расплавились и через нос вытекли…
Но излом в этой честной компании особнячком держится. Потому что не просто похож он на человека. Вылитый. Только хорошо намётанный взгляд отметит, что лицо у случайного попутчика чуть длиннее, чем обычно, скулы с боков сдавлены, да глаза вроде меньше, чем от природы положено. Сутулится слегка, иногда немного прихрамывает… один признак — всегда у твари, кроме старого, зачастую рваного комбеза, или пыльник, или просторный плащ имеется. Это уж обязательно… потому что ему руку прятать нужно. Ручища у него что надо: не нагибаясь, может по земле ладонью похлопать. И ладонь соответствующая, кулак размером с голову. И ни одна тварь Зоны, за исключением, наверно, только химеры, псевдогиганта или болотного кровососа, не посмеет заступить излому дорогу. Он, правда, и не воюет особо с местным зверьём, он людей в Зоне ищет… потому и говорят новичкам никогда и ни при каких обстоятельствах не подпускать к себе словоохотливого сталкера в пыльнике или длинном плаще. Особенно если сутулится он слегка и оружия с рюкзаком при нём нет.
И сейчас к нам шёл именно излом. Плащ с низко надвинутым капюшоном, слегка раскачивающаяся, словно прихрамывающая походка выдавали его сразу, и оттого рука непроизвольно дёрнулась к оружию, а по спине пробежал лёгкий холодок, факт, излом… хотя на вид он как будто немного мельче своих собратьев. Может, молодой… впрочем, ни молодых изломов, ни их детёнышей, ни даже самок ещё никто и никогда в Зоне не видел.
— Опасности вам от меня нет, — довольно чётко, выговаривая каждую букву, произнесла фигура в плаще, и я узнал тот самый голос, услышанный ночью, разве что сейчас в нём не было хрипоты. — Оружие брать не нужно.
Да, человеческого в том, как были сказаны эти слова, было мало. Эта чуждость угадывалась в, казалось бы, незначительных, но совсем других интонациях, непривычных для слуха пауз между словами, рубленых фразах. Нет, изломы точно владеют речью намного лучше. А вот сам голос был, пожалуй, вполне человеческим. Девичий. Звонкий. Чистый.
