Укрыться решили в подвале первого попавшегося дома на самой окраине города. Дверь в подъезд оказалась насквозь прогнившей, зато подвальная — корявая, толстая и прочная. Макс толкнул ее — но не тут-то было.
— Черт, заперта! Только я не вижу замочной скважины…
— Видишь скобы? Она запиралась на висячий замок.
— Давайте я попробую, — вызвалась Ольга, — у меня есть некоторая практика отпирания дверей.
«…в чужих жилищах», мрачно подумал Макс, но ничего вслух не сказал.
Девушка быстро осмотрела дверь:
— Здесь и правда нет запирающего приспособления. Дверь заперта изнутри. Артур, дай свой нож, пожалуйста, мой слишком короткий.
Сталкер молча протянул клинок рукояткой вперед, Ольга просунула лезвие в щель между дверью и косяком у самого пола и начала передвигать вверх, нащупывая засов или другую задвижку.
— Не понял, — сказал Игорь, — как это изнутри? Я сталкерил года четыре, обшарил за это время не меньше тысячи подвалов, и никогда не видел ни одного с двумя входами. Подвал просто невозможно закрыть изнутри!
— Можно, — мрачно отозвался Макс, — при условии, что ты сам останешься там.
— Значит, там есть кто-то живой, — ухватил мысль охранник, — ну-ка, Семен Борисович, отойдите от двери в сторонку — неровен час пальнут.
— Я думаю, там был кто-то живой, — Пустынник сделал удаление на слове «был», — лет примерно восемьдесят восемь назад.
— Засова нету, — сообщила Ольга, — его и правда нет смысла делать в подвале. Значит, дверь подперта.
Она вернула нож сталкеру и принялась постукивать костяшками в разных местах двери.
— Что ты делаешь? — удивился Петруха, — нам валить надо, другой подвал искать!
— Не дрейфь, очкарик, — насмешливо отозвалась Рысь, — я знаю, что делаю. Лучше приставь-ка пулемет вот сюда и сделай одиночный выстрел.
— А-а, — догадался тот, — ты постукиванием определила, где именно прислонен подпирающий предмет!
Он прицелился в указанное место и нажал на спуск. Грохот выстрела эхом прокатился вверх, до самого последнего этажа, и умолк. Ольга толкнула дверь:
— Добро пожаловать в склеп.
За дверью на ступеньках лежал толстый деревянный брус с расщепленным пулей концом. Пустынник посветил внутрь фонарем, затем стал спускаться.
— Чисто, — сообщил он.
Отряд укрылся в подвале, и Михаил снова подпер дверь брусом.
— Он трухлявый малость, не очень надежно. Думаю, дверь можно было бы вышибить хорошим ударом. Макс кивнул:
— Заметно. Сейчас что-то сообразим.
У самой стены, под крохотным окошком, луч фонаря выхватил пару детских скелетов. Который побольше, обнимал второго, а тот положил голову на колени старшему, словно уснул. Рядом валялась пустая пластиковая бутылка.
Видавшие виды охранники крестились и отворачивались, не в силах выдержать это зрелище.
— Они заперлись здесь, когда весь мир сошел с ума и люди начали пожирать друг дружку, — чуть слышно прошептала Ольга, — им некуда было деваться, и они сидели тут, ожидая, что кто-нибудь спасет их… Боже…
— Надеюсь, те, кто придумал вирус химеры, варятся в аду в особо горячей смоле, — мрачно изрек Виктор.
— Дело не в них, — покачал головой Пустынник, — дело в нас с вами. Я говорил — наше прошлое определяет наше будущее. Наша природа определяет нашу судьбу. Что мы делаем тут? Пытаемся возродить тот мир, который сами же и разрушили, тот же порядок, который привел нас на грань. И если нам удастся это — человечество снова станет таким, как было. Снова будут войны, снова будет оружие массового уничтожения. Снова будет то, что уже произошло восемьдесят лет назад. Повезет ли нам в следующий раз? Навряд ли. Все, что мы делаем — пытаемся продлить свою агонию, бегая по замкнутому кругу, из которого нет выхода.
— Да, ты чертовски прав, — вспылил Виктор, — давай сейчас все вместе застрелимся нахрен! Зачем продолжать агонию?!
Сталкер равнодушно пожал плечами:
— Ты со мной не согласен? Я рад за тебя, ты, по крайней мере, смотришь в будущее с оптимизмом. Иногда умственная близорукость — достоинство.
— Да пошел ты!
Латышевский тяжело вздохнул:
— На самом деле не все так плохо, сынок, — обратился он к Пустыннику, — да, насчет круга ты прав. Но пока мы живы, жива и надежда, что однажды мы соберемся с силами и разорвем его. Эволюция не стоит на месте, когда-нибудь мы, может быть, поумнеем. А пока что наша задача — дать возможность нашим потомкам выжить достаточно долго для того, чтобы эволюция сделала свое дело. Так что…
— Извините, что прерываю, — вмешался Макс, — но снаружи какой-то шум. Нам бы дверь подпереть чем-то.
— Начинается буря, — кивнул Пустынник, — давайте поищем что-то прочное. И останки уберем отсюда.
Дверь подперли парой более-менее прочных досок, выломанных из двери в одну из каморок. В самой каморке обнаружились банки с тем, что осталось от всевозможных солений. Макс, увидев это помрачнел. У детишек не хватило сил выломать замок, и они умерли в трех шагах от целого склада провизии.
— Не бери близко к сердцу, — посоветовал сталкер, каким-то образом угадавший мысли товарища, — если б они добрались сюда — только продолжили бы свои муки и в итоге все равно погибли бы.
Макс только покачал головой: гребаный Пустынник прав, как всегда, но порой кажется, что этому ненормальному чуждо что-либо человеческое.
Костер разводить не стали: в подвале и так воздух затхлый донельзя, вентиляции никакой. Холодную тушенку ели молча, без аппетита, как будто призраки умерших голодной смертью детей заглядывали в рот.
— У меня аккумулятор ПНВ сел, — сообщил Сергей невпопад.
Оказалось, что не у него одного. Игорь и Слепнев тоже остались без ночного видения.
— Полагаю, у всех остальных дела не многим лучше, — вздохнул Латышевский, — аккумуляторы не ахти, а зарядить не от чего. Хорошо хоть для фонарей сумели сделать приличное питание, а то еще пара часов — и были бы ночью совсем слепые.
Макс кивнул:
— Да уж. От передвижения ночью придется отказаться: уж лучше днем передвигаться, а заметит кто — так и мы его заметим хотя бы. А ночью вляпаться кому-то в пасть — плевое дело. Будем беречь аккумуляторы на самый крайний случай.
На несколько минут воцарилась тишина. Затем Пустынник негромко сказал:
— Готовьте пулеметы. Снаружи что-то есть.
В тот же миг в дверь что-то ударилось. Несколько затворов лязгнули одновременно.
— Что это? — испуганно спросила Ольга.
— Не знаю. Сидим тихо. Если проломится — включаем фонари и стреляем.
Послышался шорох: сначала за дверью, потом на улице, у самого окошка. Однако кромешная темень спустившейся на землю ночи не позволила разглядеть существо снаружи.
