Михаил Шухраев - Охота на Голема

Медленно наступал рассвет — хмурый и дождливый. И в этот момент неподвижно сидящая на земле Жаклин поняла, что именно здесь неправильно.

Все пространство, почти неотличимое от оставшейся в ее мире площади Революции, поросла кроваво-красной травой.

— Значит, Жильбер Клеман, — медленно проговорил Эйно. — Вот кто бы мог подумать, что через столько лет…

…Все было уже почти что в порядке. Жаклин разместили в специальном помещении офиса О.С.Б., где содержали задержанных до особых обстоятельств — некоторое время назад там оказался никто иной, как Кари. Эйно самолично занялся лечением вампирши, а заодно и устроил допрос — точнее, просто беседу.

— Теперь все укладывается в схему, — покачал он головой. — Знаешь, Ред, есть некоторая часть коллег, которая гораздо хуже наших заклятых друзей. Я бы предпочел иметь дело с Лукмановым и всем московским С.В.А. — но не с парижским отделением «Контроль Магик».

Редрик удивленно поднял брови.

— Думаешь, они что-то знали?

— Не просто знали — они положили проблему под сукно. Да, была такая группа Жильбера Клемана, проводили какие-то странные эксперименты — как раз во время революции. Причем, сперва Клеман сотоварищи вдрызг разругались и с Женевой, и с остальными. Те стояли против вмешательства в политику и, будучи разумными, вовремя подались из Франции.

Потом группировка погибла — едва ли не в полном составе. Кто-то — в ходе экспериментов, кто-то — просто на гильотине, хотя есть мнение, что казнили уже мертвых. И это все. Такова официальная версия.

Сам Жильбер Клеман считался одним из рьяных сторонников Робеспьера, его труп был найден на следующий день после переворота, и его гильотинировали.

Не знаю, чем это объяснялось — возможно, что-то вроде контрольного выстрела.

— А что случилось на самом деле?

— На самом деле — Жильбер, конечно, был парнем безответственным до жути, надо было дать ему ума. Мечтателем он был — и домечтался до беды, как поет классик. И хотя бы уничтожили то, что он понатворил — все эти милые последствия. Нет же — во Франции решили, что если ничего не замечать, дольше проживешь. И прожили, Ред, они прожили! Вернулись при Наполеоне, потом опять эмигрировали, потом кому только ни служили. И все живы и здоровы, что характерно! У французских коллег из «Контроль Магик» есть хорошие ребята — но только не в руководстве!

Эйно взял со стола какую-то бумагу.

— Это — их официальный ответ. «…История создания голема является мифологической, есть большая вероятность, что данный миф был создан С.В.А. В связи с этим вынуждены предупредить, что мы не обращались с просьбами о совместных действиях в О.С.Б. Санкт-Петербурга. В случае, если таковые будут предприняты, это станет нарушением конвенций договоров, в связи с чем мы будем вынуждены принять адекватные меры…» Руководству в Женеву станут жаловаться, что ли? Мы, мол, сидели и моргали, а русские взяли и у нас под носом прикончили голема — мифического, разумеется? Так, что ли? Дальше они долго заверяют нас в своем непреходящем уважении.

— Издеваются, что ли?

— Нет, — усмехнулся Эйно. — Это — дипломатия. Помнится, во время Крымской войны они конвенции отменили. Коллеги из других стран сразу же объявили о нейтралитете и нежелании действовать против русских — но они тогда решили именно действовать. Потом извинения принесли.

— И что, придется позволить голему жить дальше?

— Придется смотреть по обстоятельствам. Голем сейчас, вероятно, ослаблен — Жаклин все рассчитала правильно. Вот только пока что он жив. Более того, мы даже не знаем, где точно находится эта самая «Стефани Фабиан». У меня есть предположение, — но только предположение, что она большую часть времени проводит на границе между Запредельем и нашей реальностью. Но местоположение нам выяснить не удастся.

— Значит, оставить все как есть? — резко спросил Редрик.

— Нет, вероятно, надо отправиться в Париж — неофициально. И попробовать понять, что, где и как. Действовать будем по обстоятельствам. Хотелось бы, чтобы Жаклин прикончила эту тварь — но есть у меня некоторые серьезные сомнения.

— Но почему голем настолько неуязвим? — спросил Ред. — Ведь той же Жаклин было бы проще найти его во Франции, а не убивать этих несчастных.

— Не проще. Тварь создана так, чтобы не оставлять никакого следа ауры — вероятно, гражданин Жильбер Клеман перестраховался от бывших коллег.

— А что зомби в Петербурге?

— Будем проводить отлов. Я не слишком хорошо представляю, как они себя поведут, если со Стефании Фабиан будет покончено. Может быть, рассыплются в прах. А может, и нет.

Жаклин грустно глядела в окно. Ее война действительно завершена. Завершена — и проиграна. Точно так же, как лето проиграло осени — и вынуждено уйти, усыпав поле боя желтыми и красными листьями.

Только лето еще вернется. А вернется ли она в мир людей?

Здесь, в офисе О.С.Б., было уютно и безопасно. Но что она найдет за его стенами?

— Осень, — послышался голос в такт ее мыслям.

Она обернулась. Рядом стоял Эйно — тот самый маг, который ее лечил, не забывая расспросить обо всех событиях, связанных с тварью.

Он совсем не походил ни на Жильбера, ни на кого-нибудь из той самой организации, где так недолго служила гадалка Жаклин.

Здесь не играли в игры, не было никаких сложных ритуалов посвящений с клятвами и горячими молитвами. Здесь был бой, порой — жестокий, но всегда — повседневный. Должно быть, это как-то связано с самим городом — холодным, строгим… и невероятно наполненным магией.

— У меня для вас новости, Жаклин. Неплохие новости, — сказал Эйно. — Мы вынесли окончательный вердикт — ваше дело даже не станет рассматриваться в Женеве. Ни очно, ни заочно, ни как-либо еще. Поскольку убийства были оправданы.

Жаклин молча кивнула. Ей было совершенно все равно. Никого нельзя вернуть в этот мир — сумей она отомстить или же нет, жив голем, или уничтожен. А он, между прочим, оказался хоть и ослабленным, но живым.

— Я вижу, вас это не особенно-то и радует. Понимаю. Но, если вы проживете еще лет двести, то научитесь ценить жизнь. И саму себя. Тогда мы еще вернемся к этому разговору.

— Я… должна буду продолжить войну, — медленно сказала она. — Пока тварь жива, мне все равно, что случится со мной.

— Вот насчет этого я и хотел с вами поговорить, — серьезно произнес Эйно. — Нам уже пришлось сообщить вам, что представляет из себя руководство коллег из «Контроль Магик» во Франции. Так вот — есть у нас и неформальная, скажем, информация — не от их вождей. Они, как вам известно, очень не хотят нашего появления в Париже. Мы вынуждены были согласиться. — Он замолчал, подошел к окну.