чем свёрла по металлу.
— Точно.
— Прям точно-точно.
— Прям точно-точно.
— Вот прямо-таки уверен?
— Да.
— Что ж, тогда за нашу встречу, — улыбнулась она, приподняла чашку с чаем, и они чокнулись. Тихий звон фарфора разлетелся во залу.
Зал наполняла атмосфера спокойствия и безмятежности. В воздухе гулял тихим эхом едва заметный гул голосов других посетителей. Недалеко бдела охрана дома Фон-Ларьер, которая неустанно окидывала взглядом округу.
А Нэвия ждала. Видела, что Грог чем-то обеспокоен и решила, даже несмотря на собственное любопытство, не давить на него, дожидаясь, когда тот сам всё расскажет.
— Нэвия, — негромко обратился он к ней.
— М? — внимательно взглянула девушка на своего избранника из-за чашки с чаем.
— Я могу задать вопрос?
— Конечно, задавай. Отвечу, если смогу.
Грог вздохнул. Посмотрел куда-то в окно, и его взгляд был направлен в никуда.
— Если выяснится, что… Что бы ты сделала, узнай, что кто-то сделал что-то плохое твоим родным?
— Отомстила, — без раздумий ответила Нэвия.
— Я имею в виду, что когда-то в прошлом человеку, с которым ты общаешься, пришлось сделать что-то плохое твоим родным.
— Отомстила, — её ответ остался прежним.
— Отомстила… — повторил Грог медленно, и Нэвия почувствовала, что её ответ был слишком радикален, и одним словом здесь не обойдёшься. В кои-то веки Грог спрашивал у неё совета, и это явно его сильно волновало, раз он обратился к ней. — А если у него не было выбора?
— Ну… это сложный вопрос, Грог, — протянула она, отставив чашку. — Мне легко сказать отомстить, но… иногда есть моменты, когда лучше понять причину, почему человек это сделал.
— А если… хотя нет, забудь.
— Хорошо, — сразу согласилась Нэвия, пусть и сгорала от любопытства.
Но уже сам Грог не смог удержаться.
— А если вы близкие друзья? Это был приказ, и он лишь делал то, что ему сказали. Но он сделал то, что сделало плохо тем, кто тебе дорог. Что делать? — тут же вывалил он низким голосом.
— Грог, это… сложный вопрос, — мягко ответила она. — Пойми правильно, у нас, у аристократов принято мстить, если это было сделано против тебя. Но… это не всегда правильно.
— Не всегда правильно?
— Да. Иногда ты умом понимаешь, что у человека не было выбора, но вопрос чести и показательного наказания требует, чтобы ты ответил на это. Просто потому, что другие должны знать, что ты никогда не спустишь подобное с рук. Это ради того, чтобы в будущем предостеречь остальных от подобного. Но ты сказал, что это может быть гипотетически твой близкий друг, верно?
— Да.
— Он мог быть введён в заблуждение, когда делал это или участвовал в этом, так?
— Так.
— Я бы поговорила с ним на эту тему прямо, — пожала она плечами.
Казалось, что Грог совсем сник. Такой здоровяк, большой и непоколебимый, но сейчас он выглядел потерянным и маленьким, отчего в душе Нэвии появилось чувство уже самой защитить и помочь ему.
— Иногда достаточно просто поговорить на эту тему, Грог. Подойти и спросить прямо, высказать свои подозрения и свои претензии, чтобы всё решить.
— А если я не хочу?
— Не хочешь спрашивать?
— Да.
— Но почему?
— Боюсь узнать правду, — прогудел он слабо в ответ. — Пока я не знаю точно, то всё будет как и прежде. А узнаю и могу захотеть крови этого человека. И буду хотеть этого всегда.
Грог был необычайно красноречив. Обычно из него и слова не добьёшься, а тот он выдал монолог. И это лишь доказывало, что сам Грог запутался и попросту не понимал, что делать. И позвал он её сюда, чтобы попросить совета.
Нэвия положила ему ладошку на руку. На его фоне её рука была такой крохотной, что потребовалось бы две руки, что закрыть его ладонь. А ещё она испытывала желание помочь ему. Этого человека, казалось, ничего не могло сломить, а сейчас он был как потерянный ребёнок, который в первый раз в жизни столкнулся с моральной дилеммой и пытался найти помощи хоть у кого-то.
— Грог, милый, — тихо позвала она его, заставив взглянуть на себя. — Ты боишься, что возненавидишь его просто потому, что он участвовал в этом, да?
— Да.
— Ты сказал, что это твой лучший друг, верно?
— Верно, — прогудел он.
— Он совершил что-то ужасное, даже сам того не понимая. А ты боишься его возненавидеть за это, потому что узнаешь правду и поймёшь, что он действительно виноват, даже будучи в неведении.
Грог кивнул.
— Значит, ты уже знаешь правду и просто обманываешь себя. Ты уже не сможешь закрыть на это глаза. Месть, это хорошо, я не буду отрицать, однако… иногда надо просто поговорить. Кто сказал, что, поговорив с этим человеком, ты возненавидишь его? Ведь тебе уже всё известно, но ты пока его не ненавидишь. Может… может тебе станет легче оттого, что ты узнал правду? Может ты просто обретёшь внутренний покой, и тебе уже не будет нужно никому мстить? Ты просто сможешь простить его?
— А если я узнаю то, что он действительно виновен?
— Тогда ты всегда успеешь отомстить. Но если ты не поговоришь об этом, то придёт момент, когда перед тобой уже и не будет вариантов. И тогда уже спрашивать будет что-либо поздно.
Она негромко вздохнула.
— Я понимаю, иногда головой ты понимаешь одно, а душой чувствуешь другое. Вроде человека и не за что винить, а ты всё равно ненавидишь его. Это страшно и больно. Но делать вид, что ничего не произошло, будет наихудшим и вариантов. Да и тебя там не было, и ты сам точно не знаешь, что произошло, верно?
— Я знаю, что он там был.
— Но не знаешь подробностей. Поговори с ним. Если тебе будет спокойнее, держи его под прицелом и поговори. Пусть всё расскажет. А там ты сам поймёшь, действительно ли ты хочешь его смерти или нет. А будешь молчать… смерти его захочешь однозначно.
Грог вздохнул. Вздохнул так, будто его отправляли на смерть.
Нэвия была не так глупа, чтобы не догадываться, о ком может идти речь. И если предположить, что это правда, то для Грога такой разговор может оказаться действительно смертельным. Уж слишком много нехороших слухов ходит о том человеке. А
