— Отбой! Старый ублюдок свалил.
Вольнорожденных вдруг как подменили. До этого они сидели напряженные, будто манекены, с бесстрастными лицами. Теперь они задвигались, расслабились и стали походить на людей. Двое даже улыбнулись Эйдену. Один, правда, оставался довольно мрачным. Сидя на своей койке в дальнем углу барака" он пристально, не двигаясь, смотрел на Эйдена.
Вольнорожденный, подбегавший к дверям, подошел к Эйдену и протянул ему руку:
— Давай знакомиться. Меня зовут Том. Я здесь вроде как главный. Не бугор, а просто главный.
Эйдена предупреждали, что у вольнорожденных свой жаргон. Не доводись ему в свое время пообщаться с Кочевником, туго бы теперь пришлось. Но необходимость постоянно контролировать свою речь все равно осталась. Он теперь должен изображать вольнорожденного и быть, как они.
— Эта, рад встрече с тобой. Том.
— Стало быть, тебя зовут Хор-хе, воут?
— Ут. Еще меня звали Джорджем.
— Кто?
— Ребята из моего подразделения. Которые… которые погибли.
— Да, слышал. Трагедия, что и говорить.
— Да уж. Мне довелось все это видеть.
— Расскажи.
Том махнул рукой, подзывая остальных. Те двое, которые улыбались, подошли. Четвертый же не двинулся с места. Том кивнул в его сторону и сказал Эйдену:
— Это Жеребец. Не обращай внимания, он всегда такой мрачный. Жеребец — это его прозвище. У него есть и настоящее имя, только его никто не помнит. А сам он свернут на лошадях, отсюда и «Жеребец». А это Найджел, — Том показал на улыбчивого крепыша с шапкой рыжих волос и ярко-голубыми глазами. Эйдену никогда раньше не приходилось видеть таких голубых глаз. Обращал на себя внимание и рот парня — будто прорезанный по линейке, он придавал его лицу угрожающее выражение. Особенно это было заметно, когда Найджел улыбался.
— А это Спиро. — Том представил второго подошедшего. Во внешности Спиро не было ничего особенного. Темные волосы, карие глаза. Единственное, что выделяло его среди остальных, — это атлетическое сложение.
— Ну, рассказывай, — напомнил Эйдену Том.
— Что?
— О несчастном случае. Мы хотим знать.
Перед тем как отправить его сюда. Тер Рошах подробно, в деталях рассказал Эйдену о том, что произошло на полосе препятствий, не упомянув только о своем участии. Рошах также посвятил Эйдена в обстоятельства жизни Хорхе в погибшем подразделении. Поэтому теперь ему не составило труда рассказать все в подробностях. Вольнорожденные внимали ему с ужасом. Исключение составлял только Жеребец, который так и продолжал сидеть в своем углу, неотрывно глядя на Эйдена. Особенное впечатление на вольнорожденных произвел рассказ Эйдена о том, как ему чудом удалось избежать смерти. У Эйдена сложилось впечатление, что каждый из его слушателей мысленно будто бы пережил сцену собственной гибели.
Потом Том вкратце рассказал ему об их подразделении с момента прибытия на Железную Твердыню и вплоть до сегодняшнего дня.
Эйден был поражен дружелюбием и вежливостью этого парня. Он всегда считал вольнорожденных грубыми скотами, едва способными на членораздельную речь. И другие вернорожденные кадеты думали так же. Либо надо было признать, что Том разительно отличается от своих товарищей, либо…
Впрочем, вон Жеребец. Сидит себе в углу и молчит. Может быть, именно он — типичный вольнорожденный?
Вдвоем с Томом они сходили в подсобку и принесли оттуда койку, которую поставили в один ряд с остальными. Откуда-то явились Найджел и Спиро, держа в руках одеяла и амуницию. Жеребец не принимал в этом участия. Казалось, что он даже не пошевельнулся с тех пор, как новичок вошел в барак.
Как только Эйден разложил по местам свои вещи и наконец присел на койку, кто-то тронул его за плечо. Подняв глаза, он увидел Жеребца. У этого парня было обычное, ничем не примечательное лицо. И вместе с тем Эйдену оно казалось смутно знакомым. Будто прочтя его мысли. Жеребец произнес:
— Мы с тобой уже где-то встречались, а? Вот только не припомню где.
— Нет, я не помню тебя. Жеребец.
Эйден лгал. Он вспомнил этого молчаливого парня. Несмотря на то что Жеребец возмужал, раздался в плечах. Несмотря на длинные волосы, отпущенные в соответствии с модой вольнорожденных. Перед ним стоял тот самый парень, который в свое время опрокинул его боевого робота. Это Жеребец установил на роботе взрывной механизм, а потом, когда его затея не удалась, раскачал машину. Это Жеребец атаковал Эйдена, вооруженный самодельным ножом. Это его Эйден тогда едва не убил. Эйден ощутил, как пересохло вдруг у него в горле, когда он вспомнил ненависть в глазах уволакиваемого офицерами Жеребца и его слова: «Не радуйся раньше времени, ты, зачатый в помойном ведре!»
Очевидно, Тер Рошах не догадался поднять историю этого подразделения. Иначе он не направил бы Эйдена сюда. Остается уповать лишь на то, что теперь он мало похож на себя, тогдашнего. Это Джоанна настояла" чтобы внешность его была изменена. Следуя стилю вольнорожденных, Эйден отрастил себе длинные волосы, которые Джоанна осветлила, намазав ему голову какой-то вонючей дрянью и заставив сидеть в таком виде несколько часов подряд. Он тогда думал, что задохнется от запаха. Джоанна также приказала ему отпустить бороденку. Это тоже было принято у вольнорожденных. Взять, к примеру, Спиро.
— Что-то в тебе мне знакомо, а что-то нет, — задумчиво проговорил Жеребец.
— Этак про всякого можно сказать, парень, — отозвался Эйден. — Может, я напоминаю тебе кого-нибудь из тех мест, откуда ты родом?
— Нет. Я жил в маленькой деревушке и всех знал в лицо. Похожих на тебя там не было. Если я тебя видел, то только здесь, на Твердыне.
И хотя Эйден отлично знал, что на его лице не дрогнул ни один мускул, его не покидало ощущение, что он буквально извивается под пристальным взглядом Жеребца. К счастью, рядом с размаху плюхнулся Найджел.
— Слышь, Джорджи, ты, наверное, напоминаешь ему кого-то из его кошмаров. Кстати, не удивляйся, когда посреди ночи Жеребец заорет. С ним такое бывает.
— Хочешь скажу, о чем ты сейчас думаешь? — сказал Том, присаживаясь с другого бока.
Эйден испугался. Неужели Том сумел разгадать его мысли? Эйдену казалось, что его маскарад ни к черту не годится.
— Что? — спросил он, стараясь не выдать волнения.
— Ты думаешь: ну и угораздило же меня так влипнуть. Тут же одни мужики. И ты прав, приятель. С тех пор как Доминик и Кассандру вышибли, здесь стало совсем тоскливо. И вышибли их как-то сразу, почтя одновременно. Кстати, я слышал, что кое-кто из Сокольничих, когда подопрет, использует кадетов. У вас в подразделении так было, Хорхе?
