Уильям появлялся во многих моих сновидениях во время КМЖС в виде неясной фигуры где-то в толпе. Иногда там бывал и мой отец.
Мне сразу понравилась Шарна Тейлор — военный врач. Она ко всему относилась с насмешливым фатализмом и, пока находилась на Небесах, развлекалась до упора, нанимая одну за другой самых красивых девиц, охотно соглашавшихся помочь ей растратить весьма значительное состояние. Деньги у нее кончились за неделю до конца отпуска, и Шарне пришлось вернуться в Тресхолд, чтобы жить на армейском пайке и торчать от слабенькой наркоты, которую тут выдавали бесплатно. Ее трудно было назвать красивой — в результате страшного ранения она потеряла левую руку и грудь, а также левую часть лица. Все это Шарне вернули, но новые ткани не слишком хорошо сочетались со старыми.
Она относилась к этому просто, как и надлежало врачу, испытывая профессиональное восхищение перед чудесами, которые могла творить медицина: по календарному времени Шарна окончила медучилище 150 лет назад.
Ее КМЖС радикально отличалось от наших: она главным образом совершенствовалась в лечении раненых, а не в способах уничтожения людей. «Большая часть операций производится теперь машинами, а не хирургами»,— сказала она мне, когда мы без всякого удовольствия пощипывали нечто, весьма отдаленно похожее на пищу, каковое, как считалось, должно способствовать нашему быстрейшему выздоровлению. «Я могу обрабатывать раны на поле боя, стараясь сохранить жизнь человека до тех пор, пока он не будет отдан на попечение машин. Однако большинство современных видов вооружения не оставляет почти ничего, что стоило бы спасать». Тут Шарна криво улыбнулась.
— Мы не знаем, каковы будут наши нынешние противники,— сказала я,— хотя и подозреваю, что им не потребуется такая уж значительная модернизация, чтобы превратить нас в пар.
Мы захихикали, но тут же резко оборвали смех.
— Интересно, чем они нас сейчас пичкают,— вдруг сказала Шарна.— Это не похоже на напиток счастья. Я чувствую, как у меня чешутся подушечки пальцев и обостряется периферийное зрение.
— Временное воздействие на подсознание для улучшения настроя?
— Будем надеяться, что временное. Надо будет тут кое с кем перекинуться словечком.
Шарна выяснила, что в нашей пище просто содержалась добавка, вызывающая слабую эйфорию. Без этой добавки резкое прекращение КМЖС могло вызвать тяжелую депрессию. А я бы, подумала я, пожалуй, все же выбрала бы депрессию. Ведь в конце-то концов все мы тут обречены на гибель. Все, кроме одной, были участниками минимум одного сражения в войне, где средняя выживаемость в битве составляла примерно 34%.
Если даже очень верить в удачу, то все равно приходилось считаться с тем, что свои шансы выжить в будущей схватке мы уже почти исчерпали.
Космическая станция на ближайшие восемь дней была предоставлена в наше полное распоряжение. На десять офицеров приходилось тридцать человек обслуживающего персонала «Афины», и все это только для одной цели: вернуть нам силы. Постепенно налаживались дружеские отношения. Было очевидно, что в нескольких случаях они даже вышли за пределы просто дружеских. Чане Нгуен и Аурел-ло Моралес с первого дня почти не расставались и ходили как приклеенные.
Райза Дарни, Шарна и я, по логике вещей, были обречены образовать тесное дружеское трио. Главным было то, что все три не занимали командных должностей. Райза по возрасту немного превосходила нас с Шарной, она имела докторскую степень по инженерным системам. Выглядела же Райза молодо и казалась крутой, хотя родилась и воспитывалась на Небесах. Конечно, напомнила я себе, по-настоящему-то она не рождалась. И еще она не имела боевых ранений.
КМЖС у Райзы было по профилю сходным с моим, только ей оно казалось увлекательным, а не страшным. Странно, но она даже чуточку стыдилась этого. Дело в том, что, будучи с детства взращенной на применении психотропных средств, привыкнув к этому и к вытекающим из такой ситуации проблемам, Райза никак не соотносила кровавые схватки, снившиеся ей, со своим жизненным опытом.
Обе — и Райза и Шарна — обожали всяческую похабень, а поэтому моя гетеросексуальность их дико интриговала, так что, пока мы валялись в койках в состоянии легкой наркотической эйфории, они вытянули из меня почти весь запас информации, имевшейся у меня по данному вопросу.
Когда я впервые завербовалась в армию, мне пришлось подчиниться обычаю «трахаться по списочному составу». Так что я переспала с каждым рядовым в нашей роте уж никак не меньше одного раза. Хотя сам глагол «спать» в общем не подразумевает, что ты обязательно должна трахаться, но отказ партнеру считался неспортивным поведением. Ну а мужики они и есть мужики. Каждый считает своим мужским долгом влезть на бабу, даже если ему самому это дело до лампочки.
И на борту корабля, где обычай списочного состава переставал действовать, частая смена партнеров была делом обычным. Конечно, чаще всего я была с Уильямом, но ни я, ни он строгой верности друг другу не хранили, ибо у нашего поколения подобное поведение считалось по меньшей мере странным. Все мы были бесплодны, так что шансы на случайную беременность равнялись нулю.
Упоминание проблемы беременности чуть не довело Райзу и Шарну до рвоты. Ведь беременность — это такая штука, которая бывает только у животных. Шарна видела учебные фильмы, когда слушала курс истории медицины. Обо всех ужасающих подробностях данного процесса она шепотом сообщила нам. Мне пришлось сказать им, что меня родили именно таким способом и что хотя я причинила тем самым своей матери уйму неприятностей, но она все же почему-то простила меня.
Райза совершенно серьезно возразила, что виновником всего все же был мой отец. И нам показалось, что это невероятно смешно.
Однажды утром, когда мы сидели с Райзой вдвоем, любуясь от нечего делать из окна кают-компании видом на Небеса, она вдруг заговорила со мной о том, что и без того казалось очевидным.
— Ты об этом не упоминала, но я пришла к выводу, что ты никогда не любила женщину.— Она нервно откашлялась.— Я хочу сказать, что ты не была с ней в половой связи. Свою мать, как я поняла, ты обожала.
— Нет.— Я не знала, как выбраться из этой запутанной ситуации.— В наши времена такое было редкостью. Я хочу сказать, что, конечно, видела девушек и женщин, которые... бывали вместе. Ну в том смысле, что...
— Что ж,— она похлопала меня по руке,— тогда знай.
— О да... Я хочу сказать, что поняла. Спасибо, но...
— Я хотела сказать тебе, знаешь ли, что мы с тобой равны по чину. Так что это было бы вполне допустимо...— И она нервно хихикнула.— Хотя следует признаться, что, если бы и другие армейские правила нарушались с таким энтузиазмом, как это, армия давно превратилась бы в собрание непослушного сброда.
