Разведчики Гамбургера уже егозили в кабине продуктового фургона, когда до нас долетел рык дизеля. По крышам подсобки скользнул прожекторный луч.
— Сейчас, босс! Устраним!.. — отцепив от пояса гранаты, Дин растворился в темноте. А позади завелся наконец двигатель фургона. С автоматами в руках, продолжая озираться, бойцы заскакивали в черное нутро машины. Я тоже ухватился за поручень, но Гонтарь проявил неожиданную самостоятельность и придержал меня за плечо.
— Не спешите!..
На мой вопрошающий взгляд сухо пояснил:
— Пусть едут, мы пойдем пешком.
— Ты думаешь, что говоришь?!
— Думаю! По-моему, я за вас отвечаю, не так ли?
Он говорил зло, почти командовал, и я послушно выпустил из пальцев поручень. О моей незажившей ноге он знал и тем не менее навязывал собственное решение. Значит, был уверен в каких-то своих подозрениях. Внутренне ругнувшись, я подчинился. Как ни крути, а отвечал за мою драгоценную персону действительно он. Для того и был вызволен из мест не столь отдаленных.
Обежав машину кругом, Гонтарь уже шептался о чем-то с ребятками, что забрались в кабину.
— Все! — шумно выдохнул он, вернувшись. — А теперь за мной — и скоренько!
Грузовой фургон, развернувшись, вырулил на асфальтовую дорожку. Здесь, чуточку подрожав разогревающимся нутром, он ринулся разъяренным барашком на металлические ворота. Первый удар покачнул их, заставив накрениться. Второй со скрежетом повалил наземь. С основательно помятым передком фургон вырвался на волю. Мы выглянули следом и тотчас разглядели БТР. Броневичок взрыкивал двигателем возле перегораживающих дорогу бетонных блоков. Не уважающие бензиновый смрад жители квартала выстроили свою импровизированную баррикаду против вездесущих легковушек. Судя по всему, с задачей своей бетонные болванки успешно справлялись, однако мирные граждане не подозревали, что с упомянутым препятствием сойдется в единоборстве этот стальной зверь.
Один из блоков броневик уже сдвинул в сторону, через второй попросту перевалил с легкого разгона. В этот самый момент военные, должно быть, и узрели гибель ворот. Дизель устрашающе взревел, а прожектор, крутанувшись, попытался нагнать удаляющийся фургон. Крупнокалиберный пулемет коротко стрекотнул трассирующими. Ослепительный пунктир краешком достал грузовичок, и, убедившись в верности прицела, пулеметчик вдавил гашетку до упора. На наших глазах огненный жгут ударил в машину, кромсая ветхонькую жесть, безжалостно распарывая корпус. Разом спустили задние колеса, фургон со скрежетом опрокинулся. Но пулемет не собирался умолкать. Поверженного противника добивали расчетливыми очередями.
Кто-то яростно зарычал над нашими головами, а спустя пару секунд под днищем БТР блеснула ослепительная вспышка. Раз, другой и третий. Дин знал, как подбивать бронированных зверей. Справившись с бетонными баррикадами, БТР не справился с бывшим диверсантом. Из пробитых колес со свистом выходил воздух, помпа продолжала их подкачивать, но двигаться дальше боевой монстр не мог. Прицельная очередь с крыши разнесла вдребезги прожектор, погасила фары. Что-то там начинало, кажется, и дымить. На фоне черного неба мелькнула тень. Это сиганул с крыши Дин. Прокатившись по тротуару, он поднялся, прихрамывая заковылял в черноту улиц.
— Теперь пора и нам! — Гонтарь кивнул вслед Дину. — Он туда, а мы туда.
Отлипнув от забора, мы бегом припустили к ближайшим домам. Ногу при каждом толчке простреливало дикой болью, но о конечностях не думают, когда спасают жизнь. Ящерицы сбрасывают хвост, крабы расстаются с клешнями, я был из той же породы — и потому не отставал от Гонтаря ни на шаг. Свет в большинстве окон не горел, но, уверен, всполошенные граждане прижимались к стеклу лицами, силясь разглядеть в подробностях агонию некогда шумливого ресторанчика. Кто-то из них злорадствовал, кто-то испытывал страх. Последние имели все шансы благополучно дожить до старости. Ибо страх — еще и лучшее из всех продлевающих жизнь средств.
* * *
Собирались у Марьи на даче, хотя заранее подобный вариант не оговаривался. Дина-Гамбургера, пасмурного, как туча, привез Гоша-Кракен. Каптенармус, живой и невредимый, приехал сам. По идее, следовало бы его вздуть, однако, выслушав бессвязный доклад, как «те» поперли и как он тщетно пытался устоять, я апатично махнул рукой. Еще не веря в столь легкое прощение, бригадир поспешил убраться с моих глаз. Хасан, засевший в углу голодным богомолом, проводил его хищным взором, но ничего не сказал.
Сидели в маленьком зальчике, цедили кофе с коньяком, скупо закусывали. Здесь же над ногой Дина трудилась Томочка, рыженькая девица с тоненькими косичками. Дамочка работала под пятиклассницу, и получалось это у нее, кажется, неплохо. Когда-то — еще до Фимы она была у моих ребят признанной фавориткой. Увы, появление Фимочки потеснило ее с олимпа. Как выяснилось, ненадолго. Теперь эта девочка чувствовала, что судьба вновь ей улыбнулась, вернув пальмовую ветвь. Ногу Дину успели уже вправить, и сейчас Томочка осторожными движениями втирала в опухшую лодыжку какие-то пахучие мази. Согбенной позой она напоминая прилежную ученицу, пытающуюся вылепить из бесформенного пластилина нечто красивое и изящное. Над моей конечностью успели поработать еще раньше, и, судя по отдельным репликам, ногой Артур остался крайне недоволен. Что-то ему не понравилось в ее форме, и, напугав меня дюжиной словечек на латыни, он влепил мне с пяток уколов, закатав на этот раз в российский могучий гипс. Я заверил лепилу, что гангрены мои враги не дождутся, и Артура увезли в родную больничку.
Жутковато, но работы на сей раз ему и впрямь выпало немного. Все наши остались ТАМ. Дин потерял практически всю свою группу. В живых остались лишь те, кого он приберег в резерве да еще человека три или четыре. Половину ребят Каптенармуса тоже положили на месте, едва они заступили путь спецназу. Все прочие героев изображать не стали, тут же задали стрекача. Бригада Утюга в деле не участвовала, что, возможно, было и к лучшему. Не то пересчитывали бы сейчас и его покойничков.
Словом, подставили Ящера наилучшим образом! И подставил тот, на кого я и думать не мог. Верно говорят, старость — не радость, и, дожив до седин, Васильич все-таки осмелился сыграть роль хитроватого бонапарта. Заработав деньжат и новые погоны, надумал устранить все опасные фигуры разом. В сущности его можно было понять. Я держал его за кадычок уже на протяжении девяти лет. Обретший силу лось решил взбрыкнуть рогами и стряхнуть волка. Не его беда, что не вышло. Парни, подкатившие к ресторану на броневиках, действовали вполне решительно. Громил Каптенармуса они скорее всего не заметили, отмахнулись, как от мух. И не наткнись ребятки на снайперов Дина, на злой прицельный огонь, все бы, конечно, склеилось наилучшим образом, и не сидел бы сейчас Ящер на загородной даче у Марьи, выложив ноющую ногу на табурет. Некогда было Васильичу просчитывать лишние варианты, спешил старичок, да и не мог не спешить. Очень уж шустро я подгонял его в последние деньки. Потому и сел генерал в лужу. То есть должен был сесть. На этот случай как раз и были приглашены Каротин со своим замом. В эту самую минуту с ними обстоятельно беседовал Гонтарь. В скользких ситуациях удобнее держать адвокатов поблизости. Все равно как кастет в кармане в безлунную ночь. Все вместе они сочиняли красивую легенду, удобряя ее многочисленными алиби и лжесвидетелями. Зная, что с делом эта команда вундеркиндов справится, я полулежал в кресле, занимаясь своими невеселыми расчетами.
