Ознакомительная версия.
Это была гонка на выживание. Первый этап боя.
Борис уже знал, что ему нужно. Вон тот тесак, воткнутый в песок, самое то будет. Не очень длинный, но и не короткий. Обоюдоострый. С удлиненной рукоятью в виде шипастого кастета.
Однако схватить клинок Борис не успел. Толчок в спину отбросил его в сторону.
– Извини! – голос Георгия сзади. Рыжая шевелюра, мелькнувшая перед глазами.
Георгий подхватил приглянувшийся Борису меч.
Ясно… На арене борьба идет не только с вражеской командой. Со своими – тоже. Здесь как у хэдхантеров: есть групповые, а есть личные баллы. Для выживания важны и те и другие. Об этом Георгий рассказывать новичкам не стал. Да и остальные сокамерники не просветили.
Суки! Впрочем, тратить время на разборки Борис не стал. Слишком дорого оно стоит сейчас. Потом, все потом… Пока же нужно хватать то, что осталось. То, что еще можно схватить.
В нескольких шагах от него двое уже сцепились из-за узловатой палки с железным набалдашником. Там, где действуют звериные законы, люди быстро становятся зверьми. Зверь пробудился и в Борисе.
Он поступил так же, как Георгий поступил с ним. Прыгнул с разбега. Опрокинул обоих. Вырвал палицу из чьих-то потных рук. Извините ребята, ничего личного. Потом сочтемся. Если живы будем.
Обращаться с этой штукой его не учили. Но кого из тех, кто вышел сейчас на арену, учили обращаться с экзотическим гладиаторским оружием? Эту науку придется осваивать самому. И желательно побыстрее.
Злые взгляды двух пар глаз резанули его словно ножом. Но быстрыми взглядами, брошенными в его сторону, дело и ограничилось. Гладиаторы, дравшиеся из-за палицы, метнулись по арене в поисках другого оружия. Один, кажется, даже успел что-то подобрать.
Оружие расхватали в считанные секунды. Все, до последнего кинжальчика. Потом снова сбились в кучки, приготовились к схватке.
Зрители рвали глотки, зрители требовали крови.
Вместо музыки из динамиков доносился хриплый голос комментатора. Хотя кто его сейчас слушал?!
Драка началась не сразу. Не так сразу, как предполагал Борис. Пару мгновений, противники оценивающе присматривались друг к другу.
Борис тоже стрельнул взглядом по сторонам. Одному… Нет, двоим ничего не досталось. Нет, и вон там – еще один с пустыми руками. Безоружными остались трое. Двое не достаточно расторопных бойцов были из его группы. Один – из группы противников. Плохо… У врага уже преимущество.
А сколько их, врагов? Борис прикинул навскидку. Народу, вроде бы, столько же, сколько и в его группе. Лица злые, решительные, незнакомые.
Хотя нет, не все незнакомые.
Взгляд зацепился за горящие глаза, которые нельзя было не узнать. Чернявая!
И еще одни ненавидящие глаза… Ах да, бородатый дикий. Тот, кого Борис подстрелил в заброшенном Хуторе, и чья дочь выпрыгнула из окна пятиэтажки. У него тоже счеты к бывшему хэдхантеру.
Вот, значит, кому быть затравочными в драке. Ему и этим двоим.
Бородач был вооружен коротким изогнутым мечом, казавшимся в его огромных лапищах кинжалом. В тонких руках девчонки блестел длинный узкий стилет, который, наоборот больше походил на меч.
Дикарь и дикарка держались вместе. Подружились, что ли? Ну да, общий враг объединяет лучше, чем что-либо еще.
Парочка уже двинулась к нему. Оба шли не спеша, мягким кошачьим шагом. Зашевелились остальные. Две группы начали сближаться. Борис подался вперед. На месте стоять нельзя. Нельзя быть сейчас аутсайдером. Георгий рассказывал, как здесь подхлестывают отстающих. Борис невольно тронул гладиаторский ошейник. Рыжий, правда, повел себя на арене как последняя сволочь, но все же не верить ему оснований не было.
А те двое – все ближе, ближе. В глазах чернявой – ненависть и злорадство. «Я же обещала, что убью тебя, пятнистый» – говорили ее глаза, и Борис понимал все без слов.
В глазах бородатого – ненависть и…
И, похоже, безумие.
М-да, драться с сумасшедшим – не самое приятное занятие. А если при этом придется драться одному против двоих…
Борис понял: ему нужна помощь.
– Щерба! – позвал Борис.
Щерба стоял сзади как вкопанный. Ему достался маленький, чем-то смахивающий на железный клюв топорик. Но будет ли прок от бывшего сослуживца? Парень, скалясь по-звериному, смотрел не на противников, высыпавших на арену. Щерба смотрел за арену. Сквозь прозрачный пластик – на зрителей. Щерба тормозил совсем не по делу.
Зрители из VIP-зоны что-то возмущенно кричали, указывая на одинокую человеческую фигуру, отбившуюся от группы.
Борис оглянулся. Охранник с пультом внимательно наблюдал за Щербой, однако кнопки пока не нажимал.
А если нажмет? Пластиковая ограда с металлической сеткой поверху вряд ли защитит от импульса.
– Щерба! – рявкнул Борис. – Не стой столбом! Держись возле меня! Прикрывай спину!
Щерба его не услышал. Или не понял. Или просто не придал значения его словам.
Гул трибун нарастал. Зрители орали все громче. Хотя, казалось бы, куда уж громче-то!
Ох, и дурак же ты, Щерба! Борис почувствовал раздражение и злость. Убийственное сочетание глупости и упрямства злили его всегда. Думаешь, до тебя этого никто не пробовал! Прозрачную ограду украшали многочисленные царапины, но нигде не было видно ни трещинки.
Организаторы боев не идиоты, чтобы ограждать арену стеной, которую можно вот так просто разбить.
И все-таки…
На человека, пытавшегося проломить забор, смотрели уже не только зрители, за Щербой наблюдали и гладиаторы. Даже чернявая и бородач ненадолго отвели глаза от Бориса. Бойцы, уже изготовившиеся рвать друг друга, медлили. Бойцы ждали.
Щерба отскочил от ограды.
– Суки! – услышал Борис его яростный крик.
Топорик кувыркнулся в воздухе, словно индейский томагавк. Тряхнул натянутую над ареной металлическую сетку. Задел одну из видеокамер. Зацепился боевым клювом за широкие ячейки. Увяз. Качнулся, отцепился. Полетел вниз. Упал на песок.
Вот значит, зачем нужна сетка над ареной! Не для того, чтобы сдерживать рвущихся через ограду гладиаторов – через нее человеку все равно не перебраться. А для того, чтобы уберечь VIP-зону от таких как Щерба метателей.
Трибуны хохотали.
Борис увидел, как к топорику Щербы, словно голодный пес на подачку, прыгнул безоружный боец из их группы. Схватил. И ведь уже не отдаст.
А сам Щерба…
Его дикий пронзительный вопль на миг перекрыл гул колизея.
Схватившись за шею обоими руками, Щерба юлой завертелся на месте. Упал. Воя и визжа, забился в песке.
«Ошейник!» – понял Борис. Да, так и есть!
Щерба попытался просунуть под ошейник пальцы, но, обжегшись, непроизвольно отдернул руки.
Ознакомительная версия.
