– Привал, – согласился Дрей. – Привал, посмотрим, что вокруг. Потом пойдем обратно. По дуге, в обход места приземления.
И только после этого он взялся за рану в левой руке. Пуля прошла навылет, и отверстие давно перестало кровоточить. Но Дрей предпочел все-таки ее обработать. И перевязать белой тряпкой одежду. Красный цвет слишком сильно выделялся на белой материи.
Тимуру повезло меньше: две пули застряли у него в плече и предплечье. Пули вытащили, но было непонятно, сможет ли быстро зарасти раздробленная ключица.
– Я могу стрелять и левой, – буднично произнес нано, – пока не заживет, из пистолета.
– Левой, так левой, – легко согласился Дрей.
Все планы полетели к чертям. Никто не ожидал, что в секторе будет такое количество диких дронов. Никто этого не ожидал, никто об этом не предупреждал. И как прорваться к комплексу через подобное, Дрей не представлял.
Боевая нанокультура «Блоха», разработанная в институте «Ранней адаптации к современным угрозам», относилась к тем бланкам, что были полностью запрещены для исследования, разработки и производства Манчестерским протоколом. Блок параграфов протокола, не относящихся непосредственно к карантинной политике, носил название «вводных». В него, в частности, вошли и перетекшее из Оттавского договора ограничение на производство противопехотных мин. Впрочем, эти параграфы нарушались государствами и в дальнейшем секторами не менее успешно и не менее часто, чем карантинная часть.
На самом деле данная разработка не являлась уникальной, а была всего лишь навсего нелицензионной адаптацией кардиоводителей корпорации «Наноздоровье». Причем использовались одни из первых моделей, когда корпорация еще практиковала открытые патенты.
«Блоха» состояла из одного-единственного (в нескольких модификациях – нескольких дублирующих) бота достаточно крупных размеров. Попадая в кровь, бот симулировал работу кровяных пловцов в течение заданного промежутка времени. Но в точке Х (по внешней команде; по изначально заданной временной задержке; в редких случаях – при превышении нормального уровня определенного гормона в крови) превращался в механизм создания артериальных и венозных тромбов. В большинстве случаев внезапно возникающий и быстро прогрессирующий тромбоз приводил к смерти объекта нападения.
Одноразовые модификации «Блохи» были применены в ряде громких политических убийств начала Заката. Многоразовые модификации (значительно более сложные) предполагали, что бот должен покинуть очередной объект в предсмертном состоянии и перейти (воздушно-капельным путем) на следующую жертву. Создание многоразовых модификаций спонсировалось военными.
Мы вынуждены упомянуть, что свертывание создания и разработки семейства нанокультур класса «Блоха» произошло не из-за присоединения стран к Манчестерскому протоколу, а лишь после выпуска корпорацией «Наноздоровье» кровяных пловцов версии 3.0, способных как эффективно удалять отдельные тромбы, так и успешно бороться с врожденными, приобретенными и возрастными тромбозами. Несколько раньше раса экзо получила мутацию, оптимизирующую работу тромбоцитов и лейкоцитов (прежде всего), и так же, как и в случае с кровяными пловцами, позволяющую полностью избавиться от всего спектра болезней, связанных с образованием тромбов. Побочным эффектом появления на рынке кровяных пловцов версий 3.0 и выше стала полная неэффективность всех модификаций «Блохи».
(Библия Нано. Приложение 5. Культуры-наномодификаторы)
Его разбудила Илона. Не совсем разбудила – просто подошла к палатке, где он спал вповалку вместе с Джодо и Россом.
Она еще не коснулась полога, а Дрей уже открыл глаза. Приподнялся. Надо отдать должное – Росс и Джодо проснулись мгновенно. Сразу за ним. Как только он сел.
Илона не отошла от палатки, когда он вылезал. Даже подала ему руку, помогая подняться.
– Когда ты успела перекраситься? – искренне удивился Дрей.
Волосы Илоны неожиданно, за одну ночь, стали абсолютно белыми. Доставщик как-то не верил, что в ее возрасте она умудрилась поседеть.
– Долго ли… – беззаботно ответила блондинка. – Окраска волос от косметического направления «Наноздоровья». На этикетке было написано: «любой цвет в любой момент». Я даже многоцветными их могу сделать.
– Надеюсь, ты не пытаешься стать похожей на моих девчонок? – буркнул Дрей. – Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, но…
– Дрей, не сходи с ума. – Илона улыбнулась во весь рот. – Я перекрасилась под цвет снега. В маскировочных, так сказать, целях.
– А… – чувствуя себя слегка идиотом, только и смог сказать доставщик. – Извини.
Они шли длинной, растянутой по лесу цепочкой. Чтобы не проваливаться в сугробы, пришлось напялить на ноги то, что Алиса называла «галошами». Замечательная вещь, которую Дрей очень хотел бы припрятать после выполнения задания. Если оно вообще выполнимо. В тот момент, когда ступня касалась снега, механизм «галоши» моментально выбрасывал во все стороны металлизированные лепестки, практически утраивая площадь соприкосновения. А как только подошва отрывалась, быстро прятал эти лепестки обратно, так, чтобы они не мешали движению и не цеплялись за снег.
Дрей полагал, что эти штуки стали немаловажным фактором, поспособствовавшим тому, что вчера им удалось оторваться от дронов.
Цепочки не держались лишь Шалуны, вольно катаясь по сугробам то справа, то слева. То спереди, то сзади, иногда совсем исчезая из виду, а порой – наоборот, подкатываясь вплотную к Илоне и крутясь у нее под ногами. Дрей никогда не понимал заложенного в них алгоритма охраны, больше всего похожего на манеру поведения обычных собак, но алгоритм доказал свою эффективность, и этого ему было вполне достаточно.
Первым шел Мистер Тротил, но остановился не он, а Сонька.
Остановился, а потом сошел с тропы, проторенной Тротом, и двинулся в сторону. Дрей тут же понял куда. Хотя, возможно, если бы Сонька не изменил направления, он и пропустил бы мертвый остов дрона.
Потому что издали это был просто еще один сугроб в лесу. Слегка выделяющийся и не слишком похожий на очередной заваленный снегом куст, но и ничего особенного собой не представляющий. Наверное, и Сонька бы его пропустил, если бы снег не сдуло с куска обшивки: металл было видно, если приглядеться. А у Соньки, похоже, был нюх на все механическое, а не только на мины.
– Сюрпризов не боишься? – спросил Дрей.
– Боюсь, – кивнул Сонька, продолжая идти. И признался: – Я вообще здесь иду и боюсь. Не привык я так ходить, по незнакомому месту да напролом. И снег еще этот... Не видно же, что под ним. На периметре они для зимы специально чудилки разбросали. У них чувствительность повышается в разы, когда к зиме дело. Чисто механический процесс, никаких наворотов. Какой бы сугроб ни намело – чуют, заразы. Потом так же, как прыгуны, из сугроба выскакивают и шпигуют осколками. Вот… А тут мы идем – и совсем же не видим, что под нами. Зимой на периметр никто не ходил. Даже дети не играли. А дрон… я же его вижу. Если там и есть ловушки, то я сначала посмотрю.
