парадную красную форму с чёрным военным цилиндром на голове и пикой в руке.
Как по мне, никакой реальной угрозы они не несли. Скорее, как декорация, чем реальная охрана.
Держа под руку с одной стороны Марианетту, а с другой Катэрию, мы прошли через коридор до самых дверей, за которым начинался зал.
Большой зал. Я бы сказал золотой, так как что отделка стен, что пол из какого-то дерева, всё придавало этому месту небольшой золотой оттенок, который лишний раз напоминал о богатстве этой страны. Люди, коих здесь было немало, скорее выглядели неким дополнением к самому залу, чем гостями. Одетые пышно и богато, они были словно часть интерьера.
Высотой зал был во все три этажа, где на потолке были изображены какие-то картины то ли прошлого, то ли мифологии. Вниз свисали золотые люстры. Вдоль стен стояли кресла и диваны, предположу, что для отдыха, а один из углов был занят столами с закусками.
Собственно, туда я уже было и направился… когда меня буквально оттащила Марианетта.
— Это куда ты собрался?
— К еде, — лаконично ответил я.
— Никакой еды. Ты что, приходишь на балы, чтобы поесть?
— Да.
А зачем ещё? Танцевать? Общаться с теми, кого я не знаю, и кто меня не воспринимается серьёзно, пока я их не убиваю? Зачем и мне, и им доставлять неудобства, если можно вкусно поесть? Вон, я отсюда вижу, что здесь закуски заметно отличаются от тех, что подают в нашем регионе.
— Нет-нет, идём здороваться, — потащила она меня.
— Мы же никого здесь не знаем, — напомнил я хмуро.
— Как это, не знаем? А как же Вульфенберг? — указала она направление взглядом. — Лично я знакома с ним. Веди меня. Нельзя игнорировать их, к тому же нас уже заметили.
Я с лёгкой тоской проводил взглядом столы и направился к Вульфенбергу и его, как понимаю, супруге, которые уже чуть развернулись в нашу сторону, чтобы было удобно приветствовать.
Забавно то, что если мужчины были в строгих похожих друг на друга костюмах, то все женщины, были как пейкли. Пейкли — это птицы на планете Флора-два, где сплошные джунгли. Они были маленькими, яркими и разноцветными, кто на что способен.
И сейчас, глядя на женщин, я видел именно таких птиц. Все в разных платьях разных цветов, размеров и видов: у кого-то пышные, у кого-то обтягивающие так, что виден каждый изгиб тела, у кого-то что-то посередине. И ни одной в похожем.
— Добрый день, господин Вульфенберг, госпожа Вульфенбер, — первой поздоровалась Марианетта, кивнув им и улыбнувшись остальным.
— Давно же мы не виделись, госпожа Барбинери, — улыбнулась женщина. Остальные собеседники тоже повернулись к нам, одарив вежливой улыбкой. — А кто за юные дарования рядом с вами?
— Ох, я рада представить вам, — она слегка посторонилась, выставляя нас на всеобщее обозрение. — Это мой приёмный сын, Грант Барбинери, и его очаровательная невеста, Катэрия Голд.
После её слов повисла тишина, нарушаемая лишь лёгкой тихой музыкой и разговорами на стороне. Казалось, что все сейчас очень быстро пытаются прогрузить всю информацию, которая у них есть на нас. Но первым взял слово Вульфенберг.
— С Катэрией Голд мы лично знакомы, — улыбнулся он, слегка поклонившись. — И я хочу поздравить её. Уверен, что господин Барбинери будет для неё отличным мужем, учитывая, как много я о нём слышал. Кажется, вы встречались с моим сыном на одном из вечеров, верно? — посмотрел он на меня.
— Да, было дело, — кивнул я. — Он отличный собеседник и хороший человек.
— Приятно это слышать. Предположу, что вы лично не знакомы с моей женой. Галентия Вульфенберг, — представил он её нам.
— Приятно познакомиться, — слегка поклонился я, помня, что теперь угол поклона стал куда меньше. Так или иначе, мы теперь из одного сословия.
Рядом слегка поклонилась, сделав намёк на реверанс, Катэрия, негромко повторив за мной, словно тень.
— Мне тоже, — поклонилась женщина в ответ.
— Так же позвольте представить, — продолжил её муж, — господин Азар Фишмен, его очаровательная жена госпожа Пирерия Фишмен. Господин Кло Ронсерград, его старший сын Ришаль Ронсерград…
И так я здоровался с каждым, где мне вторила Катэрия. Утомительно, не нужно, слишком долго. Это больше походило на какой-то обряд, чем на встречу.
Пока Вульфенберг перечислял присутствующих, я внимательно пробегался по ним глазами, пытаясь запомнить каждого. Они отвечали тем же, однако смотрели на меня со взглядом учёных, которые пытаются понять, что я такое и какие опыты смогу пережить. Мне не нравится этот взгляд. Мне не нравятся они и, если зашла об этом речь, высшее общество, от которого я бы держался подальше.
Обсуждали что-то конкретно Барбинери и Вульфенберг, пока я и Катэрия стояли рядом. Я не знал, можно ли нам отлучиться или мы обязаны держаться вместе, поэтому просто стоял и делал вид, что внимательно слушаю. Я знал, что разговор очень плавно перейдёт и на меня, однако от этой участи нас спасла музыка, которая внезапно стала громче, привлекая всеобщее внимание и заставляя смолкнуть остальных.
Я заметил, как толпа начала расступаться, освобождая центральную часть зала. Там в круге света уже стоял какой-то мужчина, который громким голосом произнёс, когда освободилось место:
— Господа! Добро пожаловать на вечер во дворце, проводимый в честь Дня Доброй Охоты!
— Дня доброй охоты? — переспросил я шёпотом у Катэрии, пока мужчина разглагольствовал.
— Старый праздник, — тихо ответила она. — Его проводят каждый год, но в действительности это повод собрать всех вместе и посплетничать.
— Всех вместе? То есть тут не только охотники?
— Не только, — кивнула она. — Но преимущественно и даже те, кому бы здесь оказаться не светило.
— Например, нам.
— В том числе.
— Будут проблемы?
— А ты всегда ждёшь проблем?
— Нет, но я всегда к ним готов.
— Нет, проблем не будет. Сейчас будут танцы, а потом люди разойдутся по интересам в группы. Кто-то останется просто потанцевать и познакомиться с другими. Это хороший шанс завести полезные знакомства.
— Я понял. Я видел столик с закусками. Хочешь их попробовать?
— А ты?
— Я да.
— Тогда и я не имею ничего против.
— Идём?
— Идём.
Приятно, когда у тебя есть единомышленники, которые могут тебя поддержать на столь скучном мероприятии.
