— Направленный сигнал, — немедленно стал докладывать Герман. — Спектр аналогичный тому, что излучала РЛС, психотропного действия, сигнал остронаправленный, направление — практически на нас.
— Практически, но не на нас. — Малахов произнес это на повышающейся ноте, потому что мгновенно стало понятно, кому предназначался этот пси-посыл.
В нескольких десятках метров от детской площадки, с двух сторон огибая здание дома культуры, выползала толпа зомби. Толкая друг друга, они проходили через обшарпанную полукруглую колоннаду, просачиваясь сквозь плотный молодняк тополей, захватывая в клещи детский городок. Но главной целью этого нашествия были, несомненно, люди. Взвизгнула в боевом развороте резина «Патриота», внедорожник стал передней частью к наступающей биомассе. За последнее время у всех членов группы уже полностью пропали иллюзии о намерениях аборигенов Зоны. Никто не подумал сомневаться и выяснять их. Переведенный в полную боеготовность «Патриот» ощетинился всем своим вооружением. Через мгновение автомобиль окутался огнем из всех стволов. Заброшенная площадка аттракционов превратилась в ад. Близкая дистанция лишала группу маневра, а нападавших не интересовали ни собственные потери, ни огневая мощь противника. Стадо мейндаунов двигалось неотвратимо как саранча, топча окровавленные трупы тех, кто вышел на площадку первыми. Сомнамбулическая отрешенность на мертвых лицах, бессмысленные выкрики: «Эть! Эть!», сжатые в грязных, покрывшихся струпьями руках ветки с привязанными обрывками ткани, придававшие особый безумный вид нападающим, не оставляли никаких сомнений, что бой будет до последнего живого или зомби в городе. Давящее на мозг пси-поле превращало это кровавое побоище в тяжелую работу для людей, бессмысленную и беспощадную. Вадим и Сухой, выйдя из машины, ручным оружием помогали «Патриоту», ревущему огнем из всех штатных боевых систем. Но, топча горы растерзанного мяса, зомби неотвратимо сжимали смертельное кольцо. Когда, казалось, уже нужно было отступать, Гера закричал:
— Источник поля засечен, подавляю. — Не дожидаясь подтверждения, Герман выпустил в небо две ракеты.
Через секунду за зданием раздалось два глухих взрыва. Наступавшие разом, словно им отключили питание, обмякли и стали хаотически разбредаться по окрестностям, не обращая никакого внимания на людей. Только тихое ворчание и звуки бьющихся в конвульсиях висели над полем недавней битвы.
— Откуда шел сигнал? — Малахов протиснулся в салон «Патриота» и глянул на экран сканера. — Это что — наши новые гости? Когда они успели высадиться?
Сканер ближайшего пространства показывал, что ракеты поразили цель прямо за зданием ДК. На том месте сейчас курилась воронка, а вокруг были разбросаны обломки электронных устройств.
При осмотре частей расчлененного трупа каждая из них должна быть отмаркирована, сфотографирована, описана с обязательным указанием: анатомического характера, размеров и формы отчлененной части тела с характеристикой всех поверхностей, толщины подкожной жировой клетчатки, степени развития мышц.
Дипломная работа на тему «Особенности тактики расследования убийств с последующим расчленением трупа»
Зверь мчался через лес так, что казалось, земля летит ему под ноги сама по себе. Неведомая, непонятная ему сила гнала зверя вперед. Зверь чувствовал только голод и жажду, но тот, кто пытался овладеть его сознанием, побеждал, заставляя время от времени забывать обо всем, но все равно — зверя вели инстинкты. Бессознательные и смутные. Он знал, что надо бежать вперед, что там, за последней полосой леса, в городе, его ждет нечто очень важное. Зверь не знал слова «город», он вообще не знал слов, но смутный образ сидел в его мозгу. И все время хотелось есть. И то, что эта сила влекла его, не давая утолить голод, делала голод еще сильнее. Только раз, резко остановившись в своем непрерывном движении, он припал к роднику, бившему из земли посреди деревьев. Утолив жажду, от чего жрать захотелось еще сильнее, зверь опять бросился в направлении видневшихся впереди первых домов. Впрочем, для него они не были ни домами, ни жилищами, ничем. Просто тот, внутри, раньше видел это, и это его не беспокоило.
Мягкая земля сменилась твердым асфальтом. По нему сразу же заскрежетали когти. Бежать стало легче, но непривычнее, зверь теперь должен был следить, чтобы не потерять равновесие на поворотах, поскользнувшись на твердом покрытии. Путь к цели не был прямым, приходилось продираться сквозь стену отвратительной, неестественной вони, которая, казалось, была толще и тверже стен сгрудившихся вокруг зверя зданий. Но вдруг среди смрада он учуял тонкую нить запаха, который показался ему знакомым и приятным. Зверь, потеряв на мгновение осторожность, ринулся ему навстречу, но, словно ударившись о непреодолимое препятствие, остановился. Он почуял, что впереди, прямо за поворотом, находится враг. Страшный. Тот враг, которого надо уничтожить. Зверь, принюхавшись, припал брюхом к асфальту и стал красться осторожно и беззвучно. Он прижал голову к самой земле и практически распластался на дороге, сантиметр за сантиметром приближаясь к цели.
Майор Кроули нервничал. Во-первых, он очень боялся Зоны. Никто и никогда из его коллег не летал сюда, но легенды об этих местах ходили самые ужасные. О страшной радиоактивности, о том, что пьяные русские здесь бродят прямо по улицам, что озверелые мутанты охотятся за чистой плотью. Его беспокоило то, что десантная группа, которую он доставил, была вооружена до самых зубов так, словно тут ведутся открытые боевые действия. Кроме того, майор был крайне недоволен тем, что для охраны вертолета ему выделили только одного человека. Пусть этот лейтенант и был похож на дикую гориллу и не выпускал М16 из рук, но здесь, в Зоне, надеяться на безопасность не приходилось, и одного человека было явно мало. А еще майор все не мог успокоиться от того, что полетел он не со своим штурманом, а приданым, и что этот штурман, из тех же головорезов, что и остальная часть десанта, сейчас ушел с остальными. А случись что? Как без штурмана возвращаться? Хотя, конечно, можно обойтись и своими силами, но ведь Кроули не нанимался на подвиги и нарушения служебных инструкций.
— Эй, лейтенант. — Майор устал нервничать и решил поболтать. — Долго твои будут по городу рыскать? Не хотелось бы торчать до темноты.
— Да что там рыскать, у них дел-то на пять минут, — охотно отозвался лейтенант, он тоже нервничал, видимо, был недоволен своей участью в этой операции. Так простоишь на посту, а другие потом медали получат.
