Когда отряд приблизился к стене, то попытался обрушить ее, используя грубые формы, создающие воздушные удары или потряхивающие землю на небольшом промежутке. Противник сопротивлялся. Он ставил болванов, вытягивающих энергию, создавал круги опеки, пытался прерывать формы, атаковал непосредственно магов… я никогда не думал, что бывают такие размеренные основательные бои. Примерно за полчаса сражения потери с обоих сторон исчислялись единицами. Противник хранил самое главное - стену, а наши маги тщательно заботились о собственной шкуре.
Я допускаю, что рано или поздно стена бы пала под столь кропотливым напором, но неожиданно случилось самое плохое: враг снова контратаковал. Вот уж не знаю, где он взял силы, наверное, готовился заранее, загодя, однако патрули едва-едва успели подать сигнал трубами, как в нашем тылу появилась пара сотен отборнейших магов.
Нет смысла подробно описывать, как они сминали наш резерв, прорываясь к чудесной ярко-белой мишени - маркизу Ори. Мы не успели отозвать основные силы от стены, да и те все равно увязли там, сражаясь с противником, внезапно хлынувшим через открывшиеся ворота. К маркизу прорвались не все из двух сотен, но вполне достаточно, чтобы Ори лично принялся отдавать приказы.
Думаю, трудно будет угадать, каким был его первый приказ. Он смутил не только меня, но и опытных магов - я увидел, как изменились их лица. Приказ прозвучал как выстрел, но точные слова быстро забылись, поэтому передам лишь их смысл: маркиз распорядился, чтобы половина магов личной охраны защищала меня!
Я не сразу понял, в чем дело, забыв о мудрости многовекового существа, но когда понял, то восхитился. Суть приказа как раз была в том, чтобы избавить меня от защиты собственной персоны! Если я свободен от этого, то могу сосредоточиться на самом главном - том, что умею лучше всего - убивать чужие формы.
Три-четыре десятка магов бросились на нас и тут же обнаружили, что их первые ряды молчат. Они онемели, скованные мной, потерявшие способность беречь себя. Тут и там появились болваны, но наши маги расправлялись с ними издалека, одновременно выкашивая лишенный защиты авангард. Надо отдать должное противнику - на этот раз он сориентировался быстро и, презрев всякую опасность, ринулся на сближение. Его целью, наверное, был я, единственный маг со шпагой.
Из семидесяти двух разделов магии шпага нужна только трем разделам, один из которых изобретен губернатором. Думаю, маги при свете дня сразу раскрыли меня. Они рвались сюда так неистово, что вскоре все смешалось. Я успел прервать и отразить еще несколько форм, как оказался лицом к лицу с двумя противниками. Моя шпага замелькала, нанося удары, но вражеские маги вскоре настолько приблизились, что в борьбе с ними мог помочь разве что кинжал.
В рукопашной схватке без оружия я никогда не был особенно силен. Случилось ровно то же, что и в первое сражение: меня сбили с ног. На этот раз виновником было не бревно, а маг-гигант, одетый в порванный на груди зеленый плащ. Мои формы быстро закончились, а прерывать уже было толком нечего: маги не решались ни на что, кроме грубой схватки. Рядом с моим лицом мелькали чьи-то ноги, кто-то пнул меня, то ли намеренно, то ли случайно, а один пробежался по мне, будто по мягкой болотистой кочке.
В этот момент я решил, что мы проигрываем. Граф Хал оказался не лыком шит, собрал в кулак довольно большой отряд и сумел использовать его в нужном месте и в удачное время. Увы, я мало что мог сделать, даже моя шпага отлетела неизвестно куда еще при падении. Кругом был шумный хаос, создаваемый полуобезумевшими магами.
Я вновь подумал, что моя песенка спета. Если люди графа потеснят нас, то мне не жить. Наверное они знают, как бороться с такими, как я, - достаточно размозжить голову. Другой на моем месте может быть все-таки подождал бы, чем все закончится, но терпеливо ждать, валяясь на земле, как брошенная плюшевая игрушка, не в моем неуживчивом характере. Я слегка приподнялся, получил скользящий удар чьим-то башмаком в челюсть, но все-таки сделал последнее, что мог - использовал остатки энергии, чтобы поставить круг опеки.
Да-да, это был тот самый круг опеки, проламывающий землю в Лиме и призывающий старый город. Но мы были отнюдь не в Лиме, а далеко от него, и я понятия не имел, что случится. Может быть что-то, а может быть ничего - мне хотелось верить, что первое.
Круг опеки получился не очень сильным. Он словно светился коричневатым светом, исходящим из центра - оттуда, где лежал я. Пожалуй, мои плохие ожидания оказались верными: поначалу ничего не происходило. Надежда мелькнула и быстро погасла - так часто бывает, если ее не питает ничего, кроме бесплодных ожиданий. Я даже собрался сделать еще одну попытку и подняться в полный рост, чтобы встретить разгром лицом к лицу, в более достойном положении, чем находился сейчас.
Когда мои скрюченные пальцы уперлись в холодную землю, я сначала не связал вопль со своим кругом опеки. Однако крик неожиданно разросся, доносясь одновременно со всех сторон. Я изумленно повернул голову, с трудом двигая окоченевшей шеей, и увидел то, что, пожалуй, не смогу забыть до конца своих дней - из земли тянулись черные щупальца, похожие на дым от чадящей резины. Щупальца казались нематериальными, легко проходя сквозь предметы и тела, но отчего-то вызывали неистовый ужас.
Маги сразу же расступились, прекратив сражаться. Я остался один, окруженный извивающимися столбами черного дыма. Одно из щупалец коснулось моей руки, оставив такое ощущение будто подержал ладонь над кипящей водой.
Я оглянулся вокруг, увидев магов, стоящих неподалеку, и неожиданно поймал взгляд маркиза, чей сюртук белел в окружении фиолетово-золотых фигур телохранителей. Маркиз смотрел на меня так, как смотрит на ядовитую змею человек, неожиданно увидевший ее посредине мирной лужайки.
Трудно сказать, сколько продолжалось невольное перемирие. Щупальца постепенно истончались, теряя насыщенность черноты. К нам уже бежало подкрепление, сумевшее отбить атаку защитников городка.
Маги вновь сошлись, но на этот раз нас было больше. Я помогал как мог, прерывая формы и даже не пытаясь побыстрее накопить энергию. Мы опрокинули врага, мало кто ушел из осмелившихся атаковать маркиза. Вскоре наш лагерь был покрыт трупами, обильно залит кровью и чудилось, что здесь еще нескоро вырастет трава.
Маркиз подошел ко мне и, не обращая внимания на стоны раненых, отвел в сторону. Он выглядел не столь блестяще, как прежде: черные и серые пятна испортили белизну одеяния.
- Никогда больше не делайте так, господин Савьенов, - тихо произнес маркиз, глядя на меня пронзительными нехорошими глазами. - Никогда в моем присутствии! Я уже слишком похож на человека, чтобы достойно выдержать встречу со старым городом.
