Ознакомительная версия.
— Оно, конечно, хорошо бы. Только я трупака от живого пока еще различить могу. Симптомы, знаешь ли, различаются.
Оба опять погрузились в раздумье.
— Слушай, Ветал, а может наших в окрестных лесах не меряно отлеживается? Пол часика побродить, людей собрать. А там может, кто-то видел, знает что…
— По окрестным лесам можно бродить долго, да так никого и не найти. Точнее найти, но неприятности на свои задницы. Моя подсказывает мне, что линять отсюда нужно.
— Чувак, не дело это, своих бросать. Ведь наверняка есть кто-то в округе.
— Да никто не бросает. Идем по руслу ручья, выходим на речку. Там ищем место видное, ставим какой ни будь знак и ждем. Если кто-то остался здесь, он по любому пойдет вниз по речке. А там натолкнется на нас с тобой. Это намного реальнее, чем здешние леса прочесывать.
— Логично. Нифигасебе!!!
Ветал не понял в подоплеку этого высказывания, пока не увидел на месте закладки рюкзака небольшого, лысого и обрюзгшего человека в красной рясе. Занимался человек тем, что пытался открыть рюкзак, но в его хитросплетениях еще не разобрался и ничего у него не получалось.
— Мудак, ты что творишь?
Макс сработал более оперативно, треснув так и не понявшего ничего человека по голове поленом.
Странного человека в красной рясе перевернули на спину и стали рассматривать. Ряса, сандалии из кожи. Вроде как натуральная кожа. Жирок распределен неравномерно – на пузе слишком уж выпирает. Волосы цвета неизвестного – потому что брит наголо. Нос крючком. Кожа бледная и совсем не загорелая. Никаких предметов или карманов не видно. Больше всего заинтересовало состояние рясы: местами сгоревшая, где-то разорванная. Будто рядом с ним что то взорвалось… но на теле повреждений не видно. Странно.
— Это не наш. Не Сединец. У нас таких упырей не держат… разве что в управлении?
— Точно не наш – я в управлении всех знаю. Да и не ходят у нас в таком прикиде.
При этом Виталик немного неодобрительно посмотрел на Макса. Тот машинально поправил резинку на косичке.
— На меня чего уставился? Нормальный прикид. Ты на наших работяг лучше посмотри – кто в робе рабочей с ботинками, кто по цеху шляется в трико и тапках домашних на босу ногу. И все в масле. Перед делегациями иностранными стыдно.
— Ладно, ладно. Я сам не без греха, хотя и не полагается вроде как… этот тип – абориген по любому. Рожа незнакомая, ряса какая-то странная. Только почему он такой помятый?
Вопрос повис в воздухе. Ответа на него не было. Как не было ответов и на многие другие вопросы. Но в лице незнакомца замаячила надежда узнать. Мужика в рясе оттащили в сторонку и занялись приготовлением каши – организм то ли от переживаний, то ли от чего еще, очень сильно хотел кушать.
Рисовая каша, заправленная тушенкой – штука вкусная. Особенно на природе. Но человеку не сильно привычному с такой простой стряпней, она может показаться слишком уж простой и неказистой. В данном случае сказалось отсутствие хлеба, кетчупа, майонеза, салата, нормальных тарелок, индивидуальных столовых приборов и прочего и прочего. Макс наконец осознал, что кетчуп, как и другие радости цивилизации, он увидит еще не скоро, если вообще когда-то увидит. До этого момента происходящее казалось ему чем-то вроде пикника на природе с сопутствующими неувязками, недоразумениями и даже приключениями. Однако, вид расположившегося рядом «аборигена» заставлял идти мысли в другом направлении.
— Ветал, сколько живу, но таких клоунов лысых не видел. Ни по телевизору, ни в Интернете. И вообще, сейчас август. Не должны листья желтеть. Я, конечно, в биологии полный ламер, и вообще не во всем разбираюсь. Но по ходу мы попали. Не в смысле на деньги, а куда то далеко попали. Очень далеко. И хрен мы выберемся. Вот так вот.
Виталик в это время рассматривал ложку, которую смастерил для Макса из пустой банки тушенки. Его мысли были не радостны.
— Я тоже других вариантов тоже не вижу. Нет на Кавказе, да и вообще нигде нет таких вот уродов.
При этом указал рукой на кусты, метрах в тридцати от их стоянки. Над кустами виднелась голова с костяным гребнем и вытянутой костлявой рожей. Все это висело на сравнительно тонкой шее метрах в трех от земли. Голова с интересом рассматривала костер.
Прошло еще несколько мгновений, когда голова увидела, что стала центром внимания двух хомо сапиенсов и без церемоний удалилась.
— Что это, спрашивать не буду. Давно она на нас пялилась? Почему не предупредил?
— Да блин, я сам только что заметил, когда на тебя посмотрел.
— Все, мое терпение закончилось. Надо пытать аборигена, пусть он нам расскажет все тайны местного Пентагона.
— Пытки отменяются. С местными нужно быть аккуратней. Но расспросить нужно – уж мочи нет терпеть информационный голод!
Бомжик, как окрестили его товарищи, поднялся сразу же, как на него обратили внимание. До этого обморок он самым подлым образом симулировал. Но его внезапное «пробуждение» ничего это не дало – преградой на пути новых знаний стал языковой барьер. Для завязывания конструктивных отношений «языка» решили покормить остатками каши. Для гигиены и вообще повышения культуры взаимоотношений, Веталик смастерил «Бомжику» еще одну ложку.
— Ммда, совсем нехорошо.
— Что это за абракадабра? Никогда ничего подобного не слышал.
— Это тебе не код в проге править. Здесь филолог нужен, и хороший. Но на славном заводе «Седин» филологов нет. Это я знаю точно.
— Абр зин геворклин, жис мостолов. Хриган данте, ис мловаыт удоваинл.
— Ветал, а представляешь, Бомжик сейчас материт нас самыми страшными матюгами, которые сподобилась родить эта земля… а мы и не подозреваем об этом. Давай я его на всякий случай еще раз бревном по голове ударю?
— Идея богатая. А еще ноги в огонь, щепки под ногти. Только глупости все это. Нужно время, чтоб хоть немного разбирать, что он там лопочет. Но еда у нас закончится намного раньше… хреново. Двигать надо к людям, не один же здесь «бомжик» живет?! Будем собираться, я тебе в бэк выложу из рюкзака, что потяжелее – не все мне одному на себе переть.
— Логично.
— Ну и печка, я видел – она тебе с самого начала приглянулась…
— Да ну нафиг! Оставить ее здесь – и вся нелегкая. Не нужна она.
— Это там, в Краснодаре, она не нужна и вообще можно разбрасываться такими замечательными и полезными вещами, как эта печка. А здесь, может, стоит она сто тыщ мильонов местных тугриков!
— Твой сарказм не уместен. Если здешние обитатели хоть немного дружат с головой, цена этой печки – как той ложки, что ты для бомжика сделал.
Ознакомительная версия.
