Подбельский без возражений взял свой стакан…
Семь лет спустя, АТРИ, Ванавара-3
Беда любит приходить по ночам. Причем выбирает, подлюга, самый сладкий для сна час — предутренний, когда солдат расслаблен, грезятся ему приятные видения, а тут на тебе — визгливый вой сирены или, как сейчас, резкий телефонный звонок экстренной связи.
— Подбельский слушает. — Сознание еще спит, но голос бодр и движения точны, доведены до автоматизма. Взгляд на часы — 3:20. Одеяло в сторону, рука уже нащупывает сложенную рядом на стуле одежду.
— Андрюха, у нас ЧП! — На том конце провода Скворцов, теперь уже майор и руководитель группы технической поддержки.
За прошедшие семь лет Подбельский тоже успел получить майорскую звезду, а затем и погоны подполковника и занял должность руководителя в созданном все-таки два года назад Учебном Центре.
Несколько минут спустя после звонка Подбельский уже входил в технический отдел.
Помещение, под завязку заставленное компьютерами и всевозможным оборудованием, еле вмещало в себя пять человек. Четыре техника сидели на подвижных стульях, то и дело переезжая от одного монитора к другому, а между ними метался их руководитель Аркадий Скворцов.
— Аркадий Степанович, — заговорил с порога Подбельский, — доложи обстановку.
— А обстановка-то хреновая… — Скворцов застыл возле одного из мониторов и, не мигая, смотрел на экран, напряженно считывая колонки цифр и букв.
— Аномальная буря, товарищ подполковник, — пояснил сержант.
— Может, и не буря, — возразил Скворцов. — Там вообще какая-то чертовщина творится. Такого на моей памяти еще не было. Накрыло весь квадрат 23–12.
— Квадрат 23–12? — машинально переспросил Подбельский. — Это же завод «Октябренок»!
Два дня назад на маршрут ушла группа: два егеря-инструктора Учебного Центра и три стажера — новички из подразделения внутренних войск. На вторую ночевку группа планировала остановиться как раз в том квадрате.
— С группой есть связь?
— Нет связи, товарищ подполковник.
— А КИПы?
— Один по-прежнему регистрирует жизненную активность. Остальные зафиксировали смерть своих владельцев.
КИП — индивидуальный портативный компьютер, который настроен на конкретного владельца. Военные егеря, уходя на маршрут, надевают КИП на запястье левой руки, как часы, и не снимают ни при каких обстоятельствах. КИП служит одновременно маячком, средством связи наряду с рацией, имеет выход в интернет-сеть АТРИ, выполняет функции ряда приборов, вроде анализатора аномалий, а также посылает в автоматическом режиме сигнал в технический отдел, регистрируя физическое состояние егеря: сердечный пульс, давление.
— Кто?.. — Подбельский не договорил, но техники с полуслова поняли, что хотел спросить подполковник: «Кто из группы жив?»
— Если верить показаниям КИПов, в живых остался только Бедуин. Хотя… — Скворцов помялся.
— Что?
Вместо начальника ответил сержант:
— Бедуина тоже накрыло. По данным КИПа, у него сильный шок, возможна потеря сознания.
— Так… — Подбельский заложил руки за спину, что означало у него крайнюю степень сосредоточености. — Нефедову доложили?
— А как же. — Скворцов со злостью прищурил глаза. — Я вначале позвонил ему, а уж потом тебе.
— И?..
— Никакой спасательной операции не будет, если ты об этом. Я его сразу же прямо спросил, а он… ответил.
— Ясно… Ну-ка дай мне лист бумаги…
Подбельский пристроился за одним из столов, потеснив техника, и начал быстро писать крупным, размашистым почерком:
«Командиру ОБВЕ полковнику Нефедову
ДОКЛАДНАЯ
16 числа девятого месяца 2017 года в 3:05 по местному времени зафиксирована локальная аномальная буря в квадрате 23–12. В указанном районе находится группа капитана Потапова.
Состав группы:
Старший инструктор, капитан Алексей Потапов, позывной Потап;
Инструктор, капитан Сергей Рязанцев, позывной Бедуин;
Стажер, старший лейтенант Анатолий Лескин, позывной Летяга;
Стажер, старший лейтенант Амирхан Савоев, позывной Джигит;
Стажер, старший лейтенант Виталий Гурский, позывной Гаяр.
Прошу разрешения на проведение спасательной операции в указанном квадрате. Готов возглавить ее лично.
Руководитель Учебного Центра, подполковник Подбельский».
…Через некоторое время красный от бешенства Подбельский покинул кабинет Нефедова, вышел в колючую дождливую ночь и попытался закурить, но сигарета долго не желала выбиваться из пачки, а потом закапризничала безотказная до сих пор зажигалка. Подполковник раз за разом пытался высечь огонь, а в голове прокручивался только что состоявшийся разговор.
— Спасательная операция исключена, — решительно рубил ладонью воздух Нефедов. — Ты пойми, там уже некого спасать.
— Есть. Один жив, — возразил Подбельский.
— Вот именно: один! А я ради одного целую группу положить должен? На «Октябренке» аномальная активность сохраняется?
— Так точно.
— Значит, вертолеты исключаем.
— Можно высадиться чуть в стороне, а дальше по земле. Я сам поведу группу…
— Куда ты ее поведешь? Прямиком в аномальную бурю? Да там сейчас хуже, чем в аду! — Нефедов раздраженно посмотрел на подчиненного. — Андрей Анатольевич, мы оба понимаем, что твоего парня уже не спасти. Так какой смысл увеличивать потери?
Техники во главе со Скворцовым продолжали дежурить у приборов, отслеживая нетипичную для АТРИ аномальную бурю.
— Аркадий Степанович, посмотрите. — Сержант указал на экран, где отражались данные с КИПа Бедуина.
— Остановка сердца, — после паузы произнес Скворцов и посмотрел на часы. — С момента катастрофы он прожил сорок восемь минут.
— Спасатели все равно не успели бы.
— Пожалуй, — согласился Скворцов и выключил ненужный уже, как он думал, экран.
Если бы монитор продолжал работать, ровно через две минуты он зафиксировал бы возобновление работы сердца военного егеря, капитана Сергея Рязанцева по прозвищу Бедуин…
Из сборника заповедей военных егерей:
«Если егерь идет на маршрут, как на подвиг, значит, он к маршруту не готов».
Учебный маршрут был рассчитан на шесть дней. Первый из них сюрпризов не принес. Оно и понятно — за день мы отошли от Ванавары всего на тридцать километров.
Эти места считались довольно многолюдными. Здесь располагались одни из немногих уцелевших птичьих и скотных дворов, пашни и огороды. Была проложена бетонка — дорога из широких бетонных плит.
