Гадать можно до бесконечности. В любом случае была только одна вещь, которая всё это время была со мной…"
Отто Пельтц, скрестив ноги, опустился на траву и замер, глядя перед собой. Он допустил серьёзную ошибку. Первым делом следовало избавиться от тары, в которой хранились ценности.
"А когда я мог от неё избавиться? — напомнил он себе. — Разве у меня была хоть одна секунда, чтобы сделать это? Или следовало сказать: "Подождите, шеф, у меня тут бриллианты, украденные у бывшей любовницы, ныне покойной. Теперь, вот, следы заметаю…"
Он вспомнил тяжёлые грузила на концах шнура, которым был завязан мешочек с алмазами. В одном — аккумулятор, в другом — передатчик, сам шнур — и антенна, и питающий кабель.
Так что третья часть плана уже выполнена: в "Новых услугах" о нём забыли. Нет больше "Новых услуг". Только и Отто Пельтца тоже нет. Имя и фамилию лучше всего забыть. Навсегда…
Если бы всё было так просто! Сегодня идентификация личности превратилась в науку, с математической точностью оперирующей сотней признаков, среди которых отпечатки пальцев занимают неприлично скромное место, по сравнению с тем, как обстояло дело лет десять назад.
Без денег нечего и думать создать себе новую личность…
Есть, конечно, возможность прятаться в этой глуши двадцать пять лет. Потом у них чистка файлов, и можно будет появиться в приличном обществе. Это ему будет под шестьдесят… какой бред!
И Катерина тоже будет с ним здесь четверть века комаров кормить?
"Что-то неслышно насекомых, — он покрутил головой, — или действует инсектицид, которым пропитана одежда"?
Отто попытался вывести на экран телефона содержимое ячейки "13". Ничего не получилось.
"Ещё бы, я же не Мичурин, к сожалению". Хотя ещё неизвестно, в каких приключениях геройствовал этот Мичурин. Вполне возможно, — брат по несчастью, брошенный Шефом за проступки в открытое море информации.
Пора было подводить итоги. Он посмотрел на далёкий горизонт и провёл ладонью по ножам на поясе. Топор?
Отто строго взглянул на пояс. Ах, да! Топор он выбросил, когда драпал от стрекоз.
"Кстати, — он даже нахмурился. — Я должен был его увидеть, когда шёл по своим следам"!
Он ощупал карманы. Телефон? Подавив сильное желание выбросить мобилу, Отто положил аппарат обратно. Пеналы с аварийным питанием и аптечкой на месте, два ножа, руки-ноги целы. Как будто всё в порядке. Бриллиантов нет? И не надо! Будем считать, что это плата за освобождение от опеки "Новых услуг". Дороговато, конечно, но история знает примеры, когда люди платили за свободу много дороже…
Жизнь, например.
Сорвавшийся ветер зарябил податливой травой, и опять напомнил, что где-то рядом разлагался труп большого животного.
"Спешить некуда, — решил Отто. — Экспедицию проще будет найти вечером, ближе к ночи. Они разожгут костёр, а я взберусь на валун повыше. Местность плоская, так что если пилот не ошибся с выброской, свет их костра будет хорошо виден".
Отто вдруг вспомнил, что со вчерашнего дня ничего не ел. Чашка чая и пара бутербродов в самолёте не в счёт. Он встал на ноги, дождался очередного порыва ветра, и двинулся ему навстречу.
"А ведь с самолётом у них неувязочка вышла. — Отто нагнулся и сорвал длинный стебель травы: — Ишь, как вымахал! Шеф всегда пренебрегал деталями. Самолётик-то — древний Ан-24. Ему чтобы заправиться и прогреть двигатели что-то около часа нужно. А взлетели мы через сорок пять минут после взрыва. Выходит, Шеф точно знал, когда к дому клиента приедут "гости". Или ещё проще: надоело ему ждать, пока на Калиму выйдут, вот сам и навёл. А почему ему надоело ждать"?..
Неторопливый ход мысли вёл к очень неприятным выводам.
Отто остановился и прислушался. Ничего подозрительного, шорох травы, неподвижные кучки деревьев. У самых ног на тоненьких веточках гроздья оранжевых ягод.
"…потому что спонсоры экспедиции заволновались. Что же это за экспедиция, если из-за неё Шеф закладывает своего клиента? И вся суета из-за чего? Несколько суток нет связи. Мало ли почему: батарейки кончились, зарядное устройство вышло из строя, метеоусловия… "
Запах падали усилился. Отто достал оба ножа и, чуть согнувшись, двинулся на запах.
"Калима, Калима… красивая, умная. Богатая. Вот только полезла в дерьмо, которое мужчины между собой называют "политикой". Не успел заделаться продавцом, значит, стал товаром. Продали. Шеф и продал. А она-то, дурочка, о помощи просила…"
Теперь воняло невыносимо. Отто вернул нож из левой руки в ножны, достал из нагрудного кармана платок, присел на корточки и коротко, без замаха разрезал дёрн. Вверх взметнулись знакомые фонтанчики воды.
Оставив нож в траве, он тщательно намочил платок и, связав концы платка на затылке, полностью закрыл им нижнюю часть лица. Только после этого, выдернув из травы нож, выпрямился и внимательно осмотрелся в поисках источника зловония.
В шагах тридцати к западу, он разглядел тёмную тушу животного, мрачной, серой грудой возвышавшуюся примерно на метр над вечно колышущейся травой. Размеры у твари были внушительными, и у Отто резко обострилось чувство незащищённости.
"Как же этот слон тут двигался? — невесело подумал он, подходя ближе. — И как быть, если где-то неподалеку резвится отродье, которое этого слона завалило? А если их несколько?"
Он сделал ещё несколько шагов и остановился.
Это был не слон. Стоял яркий солнечный день, до изнывающей смрадом груды костей и мяса оставалось шагов пятнадцать, но он никак не мог узнать животного. Больше всего оно напоминало жерло потухшего вулкана: фиолетовые с зелёными пятнами склоны; коричневая, изрытая провалами ущелий вершина, за которой просматривается чёрное бездонное жерло.
Отто сделал ещё шаг, и у него подкосились ноги.
"Господи, Боже мой! — в ужасе прошептал он вслух под повязкой. — А вот и пропавшая экспедиция"!
С десяток мертвецов, опираясь друг о друга боками, казалось, мирно грелись на солнышке. От лиц мало что оставалось. Зеленоватые, с коричневыми вздутиями на месте губ и глаз, одинаковые маски.
Усилием воли Отто отвёл взгляд.
Не приближаясь к покойникам, непослушными ногами он обошёл кошмарную "ромашку" по дуге, вышел на наветренную сторону, прошёл ещё шагов тридцать, и мешком осел на траву.
"Там русский дух, там Русью пахнет…"
Когда он пришёл в себя, в окружающем мире ничего не изменилось. Небо не упало на землю, и облака, как и вчера, как и тысячу лет назад, неторопливо плыли в вышине, покорные воле ветра.
"Но это невозможно. Этого не может быть"!
Хотя солнце изо всех сил старалось успеть выполнить свою дневную работу, в глазах Отто стояла ночь.
