— Ты лучше золото мне в руку выкладывай, а не свои камни, — ухмыльнулся Хорт. — Ценности, это очень хорошо.
— Культурные, простите, ценности.
— Ну так а я о чем? Мы тут тоже люди культурные. Костлявый, вон, читать умеет, Гнебек — писать, а Айвен даже в сколярии учился. Ума, правда, так и не нажил, зато морду на сколярных харчах отрастил — ого-го!
— Чистили мы как-то дом одного историка, — хмыкнул Рыжий, — столько оружия, доспехов и золотых побрякушек оттуда вынесли, что еще три дня спинами маялись, надорвавшись.
— Золото, дед! — требовательно протянул руку Хорт.
Зуб его снова заныл. Старик, с извинениями, запустил руку под халат и вытащил еще один мешочек, на этот раз отозвавшийся звоном золота.
— Да поживее ты! — атаман нетерпеливо выхватил кошель из дрожащей руки, но, не удержав, выронил.
Осыпая неуклюжего деда, палящее солнце и всех богов проклятиями, атаман наклонился за выпавшим мешочком. Нащупав его под телегой, он резко выпрямился и, со всей силы, приложился головой о выпирающий кусок доски.
— Кабброво семя! — в глазах потемнело, и атаман начал заваливаться набок.
К нему на помощь шагнул было один из разбойников, но наступил на яблоко и рухнул как подкошенный. Он попытался ухватиться за стоящего впереди Костлявого, но лишь сильно толкнул того под правый локоть, вынудив полоснуть Бритву саблей по бедру.
— Какого мреля? — взревел раненый, разворачиваясь к обидчику и перебрасывая кинжал из руки в руку с такой скоростью, что между его ладонями словно выросла стальная лента.
— Я… Я не хотел… — попятился Костлявый, наступая на руку пытающегося встать на ноги атамана.
— Думаешь, я хочу это делать? — прошипел Бритва, поудобнее перехватывая кинжал.
— Господа, господа хорошие, прошу вас, не нужно смертоубийства! — вскочил на телеге старик. — Такой чудесный сегодня день, солнышко, опять же, светит… Не нужно омрачать его пролитой кровью!
Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не вмешался колдун:
— А ну все замерли, а не то нашлю разом зубного сверлильщика с челюстной ломотой! Бритва, убирай свою зубочистку и живо ко мне, рану твою почищу. Ты и ты, — выбрал он двоих, — помогите атаману подняться, не видите, худо ему?
— Эй, здесь и впрямь книги! А еще черепки какие-то, в тряпки завернутые, — раздался голос Айвена, который уже успел вскрыть одну из коробок, стоявших на телеге.
— А что в других коробках? — пришедший в себя Хорт вытащил из ножен мечи приставил его к стариковской шее.
— Вон в тех и тех — книги, на том краю всякие образцы…
— Айвен и Хабар — проверить, — коротко скомандовал атаман. — Что за образцы?
— Разное. Глиняная посуда, древние медные украшения, холстяная одежда хионитов и рурариев… Только умоляю, поосторожнее с ними! Это все очень древние и очень хрупкие вещи!
С громким треском сорвав крышку, Айвен сунул голову в коробку.
— А… а… апчхи! Дед правду говорит, тут тряпки пыльные и железки какие-то.
— Золото? Оружие?
— Нет, какие-то клещи, пара гвоздей гнутых, гребень бабский и просто куски. Наверное, обломки. Каббров мусор, в общем.
— Это не мусор! Это уникальные находки большой культурной ценности! — воскликнул историк.
— Хабар, что там у тебя?
— Книги, атаман. Как дед и сказал, во всех коробках книги и какие-то свитки.
— Магические? Переплеты золотом тисненые?
— Старые книги, языка этого я не знаю.
Хорт повернулся к Белому Клыку, но колдун лишь мотнул головой: следов магии нету.
— А в том сундуке что? — кивнул атаман в сторону второй телеги, на которой стоял один лишь сундук, примотанный тонкой цепью.
— Э… Там… Там тоже книги, — почему-то замялся дед.
— Да? Эй, Бритва, пока Ловкач Гарри в холодной яме сидит на крысиной диете, ты у нас за замочного мастера. Ну-ка, поковыряй замок и проверь, что там за книги такие.
— Я… Простите, может лучше не надо? — попытался было возразить историк, но было уже поздно.
Бритва вытащил из кармана увесистую связку отмычек всевозможных форм и размеров. Внимательно осмотрел замок и выбрал среди отмычек что-то, больше напоминавшее кривой штопор, чем ключ. Поплевав на кончики пальцев, взломщик взялся за дело.
— Мне кажется, лучше этого не делать, дело в том, что этот сундук является собственностью Ригийской Академии Магии, и вполне возможно, что… — снова заговорил старик, но закончить свою мысль не успел.
Позади обоза раздался громкий треск, и в спертом от жары воздухе запахло весенней грозой. Пораженный ударом молнии, ударившей из замка, Бритва отлетел в придорожную траву и катался по ней, корчась от боли.
— Да что ж это за день сегодня такой каббров!? — отчаянно воскликнул Хорт. — А ты за каким каббром молчал?
— Но позвольте! Я-то как раз и пытался предупредить, но вы даже слушать не стали!
— Что ты там насчет магов шептал?
— Этот сундук и его содержимое принадлежат Ригийским архимагам. Наверняка на нем есть защитные чары.
— И что в нем такого важного?
— Я не знаю. Мне его передали уже в запечатанном виде и сказали, что внутри находятся ценные книги.
— Эй, Малыш, ну-ка… — дал знак атаман одному из разбойников — широкоплечему детине, на добрых полголовы выше самого Хорта, которого можно было с легкостью принять за подмастерье кузнеца.
Громила подошел к массивному на вид сундуку и с легкостью приподнял его над телегой.
— Легкий, атаман. Точно не золото.
— Ладно, проверьте, как там наш цирюльник, не помер еще?
— Жив я, жив, — раздался стон Бритвы. — Я уже привыкший. Руки только трясутся, так что не скоро я за ножницы да бритву возьмусь.
Глядя на этого лысого, как колено, увальня было сложно поверить, что он когда-то считался одним из лучших цирюльников Кияжа. Если бы не его страсть к спиртному да хорошей драке, то был бы сейчас он не Бритвою, разбойником с большой дороги, а хозяином какой-нибудь стригарни в столице. Но после того, как цирюльник едва насмерть не прирезал сына одного дворянчика, осмелившегося насмехаться над лысиной Бритвы, дорога в большие люди ему была заказана. Хорошо еще, если удавалось хотя бы на малый сезон наняться в какую-нибудь цирюльню подмастерьем. К счастью, встреча с Хортом стала для него той самой соломинкой для утопающего, а виртуозное владение холодным оружием не раз и не два спасало жизнь как самому Бритве, так его собратьям по придорожному ремеслу.
— Может, кувалдой его? — хмуро предположил Бритва, со злобою косясь на сундук. — Хороший удар любую волшбу сплющит-покорежит.
— Если господа позволят то у меня будет другое предложение, — робко вмешался историк.
