— Ты будешь драить сортир всю эту чертову операцию.
Нервный смех прошелестел по рядам. Винтнерс побледнел и плотно поджал губы. Вульфе почти не замечал их перебранки. Он внимательно наблюдал за мужчиной, сидевшим на крайнем левом сиденье. Он рассматривал черты его ястребиного лица и следил за тем, как тот двигал губами, тихо переговариваясь с членами своего экипажа.
Это был капрал Ведер Ленк. Двадцать восемь лет от роду, командир «Лемана Русса» класса «Экстерминатор». Имя танка — «Новый чемпион Церберы». Высокий, стройный и смуглый мужчина. Симпатичный. Хоть сейчас на плакат. Такие парни всегда неплохо выглядят: легкие улыбки, теплые рукопожатия. Но Вульфе не обманешь! Он презирал банду пугливых льстецов, прилипшую к Ленку после того, как его перевели в их полк. Оскар все еще не понимал, почему новобранцы стайкой вились вокруг капрала. Рассуди нас Трон! Ведь парень прибыл из резерва. Ну чем тут было восхищаться? Значит, следовало признать, что Ленк обладал неординарными качествами. Прежде всего, у него имелся опыт в танковом деле. Возможно, в этом и заключалась причина его популярности? Он считался в полку таким же новичком, как и остальное «свежее мясо», но тем не менее слыл опытным танкистом. Пока это было лучшим объяснением из тех, что приходили Вульфе в голову.
В архивных записях указывалось, что раньше Ленк служил сержантом. Затем что-то пошло не так. Ему предъявили обвинение. По приговору военно-полевого суда парня продержали под арестом тридцать дней и в конце концов разжаловали в капралы. Лишь штабные офицеры знали суть его проступка, но они не говорили об этом. Вульфе планировал выяснить правду.
В день их первой встречи на борту «Руки сияния» Оскар посмотрел на Ведера и увидел в его глазах с пурпурной радужной оболочкой суровый холод непокорности. Парень ничего не делал, чтобы вызвать неприязнь, но Вульфе знал, что рано или поздно между ними возникнет конфликт. Все это усугублялось сходством Ленка с одним криминальным подонком — кадийским каторжником по имени Виктор Данст. Данст и его банда татуированных наркоманов однажды попытались ограбить Вульфе на нижних улицах Каср Гера. В то время Оскар был белощитником — молодым кадетом и выпускником базовых курсов. Он значительно уступал им в силе, но, подобно многим Белым щитам, твердо верил в свою непобедимость. Он даже не подумал о бегстве. Когда Вульфе посоветовал бандитам сдаться, Данст поклялся убить его. Лишь случайное вмешательство патрульного отряда из Общества гражданского принуждения спасло Оскару жизнь в тот день. Нож Данста вошел в его грудь всего на пару сантиметров. Ему тогда здорово повезло.
Пока Вульфе рассматривал Ленка, тот, видимо, понял, что за ним наблюдают. Он не стал поворачивать голову и обмениваться взглядами, но все же показал свое пренебрежение к сопернику. Оскар увидел усмешку, промелькнувшую на лице новобранца. Он почувствовал огромное желание встать и ударить его. Вульфе представил себе удовольствие, которое он испытал бы в то мгновение, когда кости Ленка затрещали бы под его кулаками. В отличие от многих знакомых гвардейцев, Вульфе не был скандалистом, но и тихим мальчиком его никто не называл. Оскар не сомневался, что, если бы дело дошло до драки, он без труда побил бы Ленка, хотя, судя по виду, этот парень вряд ли дрался бы честно. Жаль, что их поединок был невозможен, поскольку из-за разницы в звании Ленк, ударив Вульфе, совершил бы уголовное преступление. И все же, думал Оскар, если отбросить их звания в сторону…
Динамики на потолке затрещали снова:
— Силовые щиты сохраняют мощность в пределах восьмидесяти процентов. Вход в стратосферу через десять, девять, восемь…
Все шутки и комментарии, которые могли бы последовать за этим объявлением, застряли в глотках бойцов. Посадочный бот начал трястись и вибрировать. Лица многих гвардейцев исказились от испуга. Некоторые из новичков побледнели и поджали губы, как будто их могло стошнить.
— Джентльмены, — обращаясь к экипажу, произнес Вульфе, — пора вставить амортизаторы.
Он сунул руку в правый карман штанов и вытащил небольшую прозрачную дугу из твердой резины. Это была капа, которую гвардейцы использовали во время учебных поединков. Кивнув, Мецгер, Сиглер и Хольц вытащили из карманов идентичные предметы и вставили их между зубами. Все ветераны в пассажирском отсеке сделали то же самое. «Свежее мясо» смотрели на них с выражением смиренного ужаса.
— Клянусь кровавым Оком! — заголосил круглолицый боец, сидевший через десять сидений справа от Оскара. — Почему никто не предупредил нас о том, что нужно взять капы?
Он был новобранцем в экипаже сержанта Раймеса, и именно Раймес — закаленный в боях командир «Лемана Русса» с названием «Старая костедробилка» — ответил ему, на секунду вынув капу изо рта:
— Это ротная традиция, клоповья еда.
Он усмехнулся, смяв кожу вокруг широкого шрама, пробегавшего от левого глаза до уха. Термин «клоповья еда» был его личным выражением симпатии к вновь прибывшим новичкам, и, произнося эти слова, он умудрялся делать их похожими на такие банальные определения, как «тупой идиот» или «ослиная задница». Некоторые ветераны уже начинали использовать его идиому в своей речи — причем не только в Десятой роте.
— Ты останешься целкой до тех пор, пока не сломаешь зубы при высадке на планету.
Ошеломленный боец открыл было рот в наивном недоверии, но затем начал рыться в карманах, надеясь найти какую-нибудь замену капе. Он вытащил мятый кусок ветоши, которым, наверное, чистил ботинки или пуговицы перед строевыми проверками. Затолкав тряпку в рот, он с жалобным выражением прикусил ее зубами. Вульфе предполагал, что она отдает политурой. Уголком глаза он увидел, как Раймес кивнул новичку.
— Хорошая мысль, сынок. Башка у тебя варит. Мы еще сделаем из тебя настоящего гвардейца.
— …Три, две, одну секунду, — жужжал с потолка механический голос. — Вход в тропосферу достигнут. Высота девять тысяч метров. Всему личному составу приготовиться к атмосферной болтанке. Примерное время посадки через девятнадцать минут. Производится деактивация бортовых гравитационных систем. Переход на местную гравитацию произойдет через три, две, одну секунду…
Второй раз с тех пор, как Оскар зашел на палубу бота, момент гравитационного наложения заставил его почувствовать удвоенную тяжесть тела. Некоторые бойцы застонали, когда их кости заскрипели от внезапного напряжения мышц. Но после того как гравипластины под их ногами перестали действовать, они почти не заметили разницы в силе тяжести.
Согласно толстой пачке обзорных документов, выданных каждому гвардейцу (хотя лишь несколько парней в полку ознакомились с ними), гравитация на поверхности Голгофы была вполне терпимой — 1,12 g. Вульфе, который обычно весил около восьмидесяти пяти килограммов, при увеличении массы на двенадцать процентов тянул теперь на девяносто пять кило. Это мало беспокоило его. Технари на борту «Руки сияния» позаботились об акклиматизации. После бегства с Палмероса они ежедневно и постепенно увеличивали гравитацию на борту корабля, ненавязчиво подготавливая солдат к условиям их последующего наземного дислоцирования. Люди, подобные Сиглеру и сержанту Раймесу, не слишком крепкие желудком, закалились уже через несколько месяцев. Вульфе почувствовал небольшое улучшение аппетита и заметил, что его одежда стала плотнее облегать руки, ноги и грудь. Тело быстро привыкло к новой силе тяжести. Теперь, когда гравитация планеты действовала напрямую, он ощущал себя таким же, как обычно. Хотя для танков эти перемены были ощутимыми. Они влияли на потребление горючего и дальность стрельбы, на траекторию и скорость снарядов, на прочность и износ материалов. Такие вопросы требовали адекватных решений, поэтому полковым инженерам технических команд нечасто удавалось выспаться.
