Машину загрузили, как рог изобилия. Товаров было столько, что стало непонятно, куда они направляются: на пикник, или корпоративную вечеринку. Место в автомобиле оставалось, только для одного человека, и было принято решение вызывать подмогу. Гружёный катафалк отправили на прикол, так как до поры, до времени, нужды в запасах не было.
— Ну и не беда, если лишнего взяли, — снова запричитал Комбат извиняющимся тоном, но с интонацией убеждения. — Не пропадёт харч, в случае чего.
— Да успокойся ты, Ком! — не выдержал Доцент. — Конечно, не пропадёт. Что им будет, консервам и прочим сушёностям. Едешь на день — запасайся на неделю. Неистребимый и точный принцип.
— Леденцы забыли — «Ландрин»! — вспомнил про оплошность Крон. — Выдавать довольствие некурящим. Да и с чаем пойдёт, вприкуску.
— Сахаром получат! — недовольно отозвался Комбат. — Это энергия — углеводы. Сахароза для меня, имеет такое же значение, как для акулы — тюлений жир.
— А я, всё-таки, куплю пару банок, — не согласился любитель леденцов. — Воспоминания из детства, иногда придают больше сил, чем сам препарат, тем более что это — тот же самый сахар но, переплавленный.
— Слушай, Крон, если ты по поводу каждого покупаемого продукта, начнёшь рассказывать истории, то мы до утра не отоваримся, — беззлобно заметил Доцент.
— Ну, и что с того? Сейчас круглосуточные магазины есть, а нам, главное культтовары не пропустить — это в первую очередь.
Крон огляделся по сторонам, видимо, в поисках желанного заведения.
— А что ты там хочешь приобрести? — задал Комбат, вполне невинный вопрос но, с ноткой подозрения в голосе.
— Не знаю, точно. Наверное — батарейки и прочие безделушки.
— Ясно! Китайские погремушки. Сразу видно, что ты уже несколько лет не был, в путной вылазке. Светодиодный налобный фонарик, годится только для поиска валенок в сарае, или подсветки интимных мест — там же. Или в поддувале печки, к примеру.
Знаток снаряжения вынес свой неумолимый вердикт, но успокоил:
— Я достал настоящее шахтёрское снаряжение, а может быть, даже спецназовское. Верёвки, топор и пилу, каждому носить необязательно. Ножи — вещь индивидуальная. Аптечки и другие медикаменты — закуплены. Кроме того, я достал десяток качественных противогазов, на всякий случай и запасные фильтры к ним, потому что реактивацией угля заниматься будет некогда и негде. В кустарных условиях, сие действие, практически невозможно.
— Так! — Доцент напрягся и как-то, весь сжался в комок, обомлевая от таких повестей. — Ком, мне уже не по себе. Неужели, правда в том, что мы не просто отсидим своё у костра, да и вернёмся домой — счастливые?
— Ну, не всё так страшно, но готовым надо быть ко всему, хоть я и сам уже сомневаюсь, в правдивости информации. Повторяю: с нашей неустроенностью, может быть всё, что угодно. А противогазы — ну, достал, и достал… Можно, в случае чего, через активированный уголь воду гонять, или самогон. В обморок не падайте: я ещё ранцы выменял, у нужных людей — с замкнутой системой дыхания. Для полного комплекта — кучу регенеративных патронов и мешок регенерации.
— А это что за дрянь? — не понял Доцент.
— Сухой кислород, — ответил Крон за Комбата. — Во всех системах восстановления воздуха применяется, в том числе, и на подводных лодках.
— Я готовлюсь к худшему, — махнул Док рукой и обречённо вздохнул.
Закупив всё остальное и отправив товар на базу, компания вернулась к машине. Комбат открыл багажник и указал рукой на цветастую коробку:
— А это — моя гордость! Последнее приобретение у цивилизации: переносной генератор, работающий на бензине. В наше время, каких только нет на прилавках: от совсем маленьких экземпляров, до промышленных гигантов.
Изучив надписи на ярком бумажном ящике, пахнущем свежей упаковкой, Крон тихо засмеялся:
— Ком, мы что, едем дом строить? Судя по рекламной инструкции, он имеет такие возможности, что смело можно посёлок возвести. Ну, ты даёшь!
— Посёлок, не посёлок, но инструмент имеется, — невозмутимо парировал Комбат, провокационный вопрос. — Есть дрель — перфоратор, «Болгарка», циркулярная пила и ещё, кое-что. На машине, не на себе! А уж про то, что можно лампочку подключить, и не одну — я, вообще промолчу.
Вечерняя улица тонула в огнях рекламы, которые не могли заглушить даже уличные фонари, стоящие на страже освещения, как стойкие бетонные солдатики. Солдаты иногда не выдерживали постоянной нагрузки непосильной службы, и с тяжёлым глухим стоном падали, как подкошенные, сражённые невидимой рукой. В связи с этими обстоятельствами, собирались представители других служб, но к нашей истории, это не имеет никакого отношения.
Бар «Блицкриг» сиял неоновой вывеской, видимой за версту.
— Интересно, какие методы, в поглощении горячительных напитков, используются в этих стенах, чтобы соответствовать названию, — то ли просто так, то ли имея личную заинтересованность, спросил Крон, с вожделением посматривая в сторону забегаловки.
— Торопыги! — согласился Комбат, поддавшись всеобщему позыву и невольно, подавшись корпусом в сторону входных дверей.
— Вон человек идёт — он только что вышел из бара, — показал Доцент рукой в сторону бедолаги, еле волочившего ноги, вследствие чего, его походка приобрела ползуче — танцующее состояние. — На вскидку, можно сказать, что ему там здорово досталось.
— Что — лицо набили? — недоверчиво спросил Комбат, — но на нём не видно, никаких следов насилия!
— Они появятся потом, после побоев сковородкой и, последующим прочтение лекции, — мрачно заметил Крон. — Так как, он обязательно возразит, пару раз, избиение усилится многократно.
Доцент засиял, как весеннее солнышко, и добавил:
— Полно тебе, Ком! В этих стенах, мужика встретили, как родного: напоили, накормили, но первого действа оказалось больше.
В это время, обсуждаемый сделал очередное усилие, направленное на преодоление земного притяжения, но не смог противостоять возросшей нагрузки и непременно упал бы в лужу, если бы не близстоящий бетонный страж. Его мужик обхватил обеими руками с такой страстью, как будто не видел с детства, или это была любовь всей его жизни.
— Интересно, — задумчиво спросил пустоту Крон, — у него зубы целые, остались?
— Да, — поддакнул Доцент. — Вон, как обрадовался.
— Всё, по пьяни перепутал! — вторил друзьям Комбат. — Столб недавно вкопали, вместо свалившегося коллеги.
Внутри помещения, сизый табачный дым, стоял коромыслом, несмотря на запрещающую надпись, написанную от руки. Замызганный клочок бумаги сиротливо висел на стене, никак не походя на грозное предупреждение. Даже тройной восклицательный знак, добавленный в конце короткого предложения, не возымел должного действия, а дублирующая надпись на английском языке, не воспаляла воображение. Большинство посетителей, из числа завсегдатаев, не догадывалась о том, что это перевод на иностранный язык предыдущего высказывания, а раз мы не заграницей, то нас сие — не касается. Барменша, в грязном переднике, время от времени, пыталась озвучить грозный запрет, но её голос тонул, в звоне пивных кружек. Стаканы не могли звенеть, так как давно вошли в обиход их пластиковые собратья, по определению лишённые права голоса, чего нельзя сказать о пол-литровой посуде. Некоторые, из числа старожилов, ещё помнят те времена, когда пивные кружки, советского образца вышли из обихода: то ли их побили, то ли растащили по домам — обе стороны участников питейного процесса. Трудно, конечно, себе представить, что можно запросто разбить толстенное стекло, или то, что всевозможные тёти Клавы унесли посуду к себе домой. Более правдоподобной, кажется версия клиентского следа, но откуда тогда, взялось повальное воровство, на протяжении десятков лет, никак себя не проявлявшее. Тем не менее, факт остаётся фактом: было время, когда разливное пиво употребляли из пол-литровых банок, предназначенных для маринования огурцов, помидоров и прочих солёностей. Но и тут, дошло до того, что клиенты стали обслуживаться только в том случае, если у них с собой есть собственная тара. Некоторые, не мудрствуя лукаво, пользовались трёхлитровыми образцами посуды. Есть посетители, способные вспомнить, что в те времена, и бар не был баром, и назывался по-другому: «Соки — воды», кажется…
