Меня тоже интересует ответ на этот вопрос.
Глава 2.
Это сладкое слово – «хочется»
В подвале тускло светится пыльная лампочка. Смахнуть пыль и паутину здесь никто и не подумает. За столом с фанерной столешницей двое – я и Сидор Лютый. На табурете в углу сидит третий – телохранитель, а рожа у него такая, что хоть сейчас в комикс или на экран, тупых злодеев изображать. Надбровным дугам позавидовал бы неандерталец, а объему черепной коробки – разве что микроцефал. Мне нет дела до его рожи, но есть дело до «узи» на его коленях. Это немного нервирует. В сущности, глупо Сидору телохраняться – большей глупостью была бы лишь моя попытка взять его в заложники. Тогда мне точно каюк при любом раскладе. Уж на два-то хода вперед я просчитывать варианты умею, а потому не собираюсь делать резких телодвижений. Но Сидор в своем праве, он тут хозяин, а кто я – пока не известно.
Вычет остался наверху – скучает и мается, в ужасе глядя на моих бывших дружков. Правильно себя поведет – ничего ему не сделают, даже морду не набьют. Сейчас его морда мало меня интересует – я выцарапываю жизнь нам обоим.
Сидор глядит на меня почти ласково. Я знаю: он ищет решение. Наиболее очевидное из решений уже давно сидит в его голове: уничтожить нас тем или иным способом, и лучше не самолично. И не в лагере. Но он не спешит. Как истый купец, он должен прежде обдумать иные варианты.
– Хабар есть? – так начинает он разговор, едва кивнув мне в знак приветствия. Как будто не было моего трехлетнего отсутствия.
– Нет.
– Совсем ничего?
– Слезы, а не хабар. Одна «медуза».
– Бывает… – Сидор не выглядит расстроенным. – Зашел, значит, на огонек к старым друзьям… Просто так зашел или надо чего?
– Переночевать.
– А еще?
– Еды, водки и кое-какого снаряжения. В долг.
– Зачем? Уж не к Монолиту ли решил прогуляться?
– К нему. – Мне нет смысла врать.
Крякнув, Сидор достает из-под стола бутылку водки, режет на газетке колбасу. Старая сталкерская привычка решать проблемы за выпивкой. А голова у него крепкая.
Появляются стаканы. Летит и дребезжит по цементному полу крышка с банки маринованных огурцов.
– «Медузу» бармену сдашь. А это – так, угощаю…
– Твое здоровье.
– Ты бы лучше за свое выпил. Что с тобой творится, а, Чемодан? Не расскажешь?
Что ж, можно. Я излагаю с самого начала – как, покинув Зону, нашел Аду и осел у моря, как заскучал, как нашел родственника с проблемами и понял, что вдвоем в Зоне мы составим неплохую команду…
– А это не вы пытались долететь до ЧАЭС на параплане с моторчиком? – перебивает Сидор.
– Было такое дело.
– А потом приплыли по реке на байдарке и хотели высадиться ниже Припяти?
– Тоже мы.
Кажется, Сидор доволен: я ему не вру. Но следующий вопрос он, по-видимому, сам считает чисто риторическим:
– Ну и на хрена?
Как объяснить ему, что Вычет непременно хотел сначала испробовать пути, кажущиеся ему – ему! – самыми простыми и очевидными? Лишь тот, кто сидит вдали от Зоны, может позволить себе увлечься такими фантазиями.
И как объяснить, почему я пошел у Вычета на поводу?
Не знаю.
– Понимаю, глупо… – Вздыхаю с сокрушенным видом, ерошу волосы. – А с другой стороны, почему не попробовать? Давно уж никто не пробовал. Вдруг что-то изменилось?
– А оно изменилось? – ухмыляется Сидор.
– Служивые не меняются. Оба раза нас засекли, оба раза мы сделали ноги. Чудом, кстати сказать. И в третий раз уже пошли, как ходят все нормальные люди…
Другой бы на месте Сидора сострил, что зря меня Чемоданом зовут – надо бы Бледнолицым. Ибо только он, согласно анекдоту, может наступить два раза на одни и те же грабли.
– Слушай, Сидор, – говорю я задушевно, – мы идем к Монолиту. Хочешь верь, хочешь не верь. Да, я псих. И дурак. И так далее. Но мы идем к Монолиту, и этот парень – не «отмычка». Я его доведу, если смогу. Ему надо.
Сидор молчит, но и молча умеет вытягивать слова. А мне наплевать. Я говорю чистую правду, и в этом, возможно, наш единственный шанс.
– Жена у него умерла. Недавно. Лейкемия.
– Просить идет? – Сидор поднимает бровь.
– Нет, блин, на прогулку вышел! Вопросы, извини, у тебя… Конечно, просить идет, зачем же еще?
Остро чувствую недоверие. Нет, в том, что Вычет идет просить Исполнитель Желаний вернуть любимую, Сидор не сомневается – повидал уже таких на своем веку. Экскурсанты в один конец. Он не Вычету – он мне не верит. Я никогда не был самоубийцей, я всегда был очень осторожен, так чего ради сейчас я по своей охоте готов пойти туда, откуда не возвращаются? Или я баки ему забиваю?
– Знаешь, что о вас рассказывают? – говорит Сидор. – Твой парнишка идет на Зов. И ты идешь. Но ты Зоне не нужен, а он нужен. Ты только средство доставки, а вот он – интересная личность. Кому надо, тот давно навел справки. Пинский Ростислав Эдуардович, он же Вычет, двадцать семь лет, из вундеркиндов, математик, автор таких-то и сяких-то научных работ, без пяти минут доктор наук, восходящее светило мировой науки и так далее… Усек?
– Быстро работают… Интересно, кто?
– Кому надо, тот и работает. Мне тоже наводка на тебя пришла. Пол-Зоны о вас уже знает, а еще день-два пройдет – шагу ступить не дадут. Зона абы кого к себе не зовет, ей твой Вычет нужен. Чего ради?
– Ты прямо как дитя малое, – бурчу я, – в Зов веришь. А в лешего и кикимору ты случайно не веришь? Нет никакого Зова!
Сидор не обращает внимания на мои слова.
– Умный совет хочешь? Завтра придет дрезина, я тебя на ней за Периметр отправлю. Вместе с Вычетом твоим. Убирайтесь из Зоны, пока целы, дело говорю. Потом сам спасибо скажешь.
Я медленно качаю головой.
– Не хочешь? – усмехается Сидор. – И после этого ты не под Зобом?
– Я не под Зовом. Я сам по себе.
– Сам по себе ты никогда не пошел бы на это! – Сидор фыркает. – Что я, не знаю тебя, что ли? За три года человек не мог так перемениться. Ладно, слушай. Про «О-сознание» слыхал когда-нибудь?
Теперь фыркаю я.
– Байка это.
– Может, байка, а может, и нет. Мифы, знаешь ли, тоже не всегда на пустом месте рождаются. Была, короче, группа ученых, поддержанная то ли олигархами, то ли еще кем…
– Жидомасонами, – глумливо перебиваю я.
– Заткнись. Крупным капиталом, короче. Цель проекта: влияние на ноосферу, приспособление ее… к определенным нуждам отдельных лиц. Тут у научников с олигархами взгляды, естественно, несколько разошлись, но уболтать яйцеголовых – не ахти какая проблема. Легенда, как ты знаешь, гласит, что эти умники обосновались возле Саркофага и при помощи неких технических средств умудрились объединить свои мозги в единую систему – этакий Сверхразум. Если фигурально, то Второй взрыв был первым криком младенца-Сверхразума, а Зона и все ее шалости – частью продукт его жизнедеятельности, частью защита. И ты знаешь, что говорят о Монолите – липа, мол, фикция, отвлекающий объект и ловушка для самых настырных и везучих дураков. Между прочим, похоже на правду. – Сидор наставительно поднимает кверху огурец, словно указательный палец. – Теперь смотри, как все складывается. Защита у Сверхразума хорошая, но не идеальная, так? Его влияние на ноосферу что-то не очень ощущается, так? А что такое идеальная, с его точки зрения, Зона? Пустое, недоступное пространство с центром в Четвертом энергоблоке. Так? Чего не хватает Сверхразуму, чтобы окончательно закуклиться и управлять из недоступного убежища всей жизнью на Земле? Элементарно, Ватсон: мощности ему не хватает. Не знаю, как там у них с машинерией, а интеллектуальную мощь нарастить очень просто: надо заманить в зону одного или нескольких молодых гениев и подключить их мозги к Сверхразуму. Ну? Понял теперь, зачем Зоне нужен Вычет? И зачем ты? И во что может превратиться Зона?
