Хэн приподнял оружие, прикидывая его вес.
— Я чувствую их, — он обернулся и заключил Маллу в объятия, хотя его макушка едва доставала до подбородка женщины — вуки. — Я буду бережно хранить его.
Вару протянул Хэну патронную сумку, сделанную из кожи.
— Это также принадлежало моему отцу. Уверен, он был бы рад, если бы теперь все это было бы передано тебе.
Хэн перекинул патронташ себе через плечо, прекрасно осознавая, что края этой гигантской сумки будут свешиваться ему ниже колен. Малла, Вару, Лобакка и остальные оглушительным гиканьем выразили восторг этим зрелищем. Неся в руках поднос с едой, подошла и Джайна и тоже присоединилась к всеобщему веселью.
— Если бы только Чуи мог сейчас тебя видеть, — сказала она, впервые за этот день расплывшись в улыбке.
Хэн стер запястьем слезу с левой щеки и тоже улыбнулся, обняв дочку за талию.
— Половичок надорвал бы живот от смеха.
Джоудррл, каштановошкурая кузина Чубакки, рыкнула что-то в адрес Маллы, но смысла слов Хэн уловить не сумел. Заметив написанное на его лице любопытство, Малла пояснила:
— Джоудррл интересуется, когда ты и твоя семья планируете вернуться на Корускант.
Хэн и Джайна пожали плечами.
— Я еще не задумывался над этим, — изрек Хэн. — Завтра, возможно.
Джоудррл задумчиво зарычала.
— Я спрашиваю только потому, что нам с Драйантой необходимо немного времени, чтобы подготовиться.
На лице Хэна отразилось замешательство.
— Подготовиться к чему? Вы собираетесь с нами на Корускант?
Отец Чубакки, Аттичитчук, издал многозначительный вой.
— Джоудррл и Драйанта готовят большой пир в честь расставания с Вару и Лобаккой.
— Вару и Лобакка, — нервно повторил Хэн.
— Они берут долг жизни Чубакки на себя.
Хэн был выбит из колеи. В нарастающем смятении он оглядел одного вуки за другим.
— Но… вы не можете. Чуи мертв. Его долги умерли вместе с ним.
Аттичитчук огласил окрестности длительным басовым рыком.
— Смерть лишь погасила дерзкий огонь в сердце моего сына, но наш долг к тебе будет жив до тех пор, пока не погаснет твой.
Сжав нижнюю губу между зубами, Джайна успокаивающе положила ладонь на руку отца, но тот только отмахнулся. Хэн растерянно покачивал головой из стороны в сторону.
— Нет, нет, я не могу принять этого. Чуи уже с десяток раз спасал мою жизнь. Он погиб, спасая жизнь Анакина, — с каждым словом его возбуждение нарастало. — Помимо всего прочего, это именно я — тот человек, который задолжал вам всем, — он нашел взглядом темно-коричневого вуки, сына Дюланнымапии. — Твоя мама была добрее ко мне, чем только можно себе представить.
Он нашел в толпе Горрлин.
— Твой муж, Салпорин, отдал свою жизнь, защищая Лею от убийц ногри, — он воззвал к Джоудррл и Драйанте. — Ваш кузен Шоран погиб на борту «Гордости Йеветы», спасая меня!
— Как и ты отдал бы жизнь за них, — громыхнул Аттичитчук, чуть не оскалив клыки. — Таков долг жизни.
Малла также сердито разглядывала Хэна.
— Ты ведь не опорочишь память Чубакки, не позволив в дальнейшем чтить его долг?
Джайна громко сглотнула.
— Папа и не подразумевал никакого бесчестья, — она взглянула на отца. — Ведь так, пап?
Хэн пристально рассматривал ее, по-прежнему держа рот слегка приоткрытым Гулкий рев Маллы напомнил ему о тех днях, которые последовали за свадьбой вуки, когда Хэн пытался убедить Чубакку остаться со своей новоиспеченной женой, вместо того чтобы отправляться с Хэном обратно на Нар Шаддаа — Он вспомнил также о Грознике, вуки, который привязался к пилоту Разбойного эскадрона Эльскол Лоро, жене человека по имени Тром, к которому у Грозника как раз и имелся долг жизни.
— Все так, правильно, — наконец вымолвил он, переводя взгляд с Джайны на Маллу. — Я отрублю себе руку, прежде чем я каким-либо образом опорочу память о Чубакке. И вы все это знаете. Просто…
Все ждали.
— Просто я еще не готов, — он мотнул головой, будто бы надеясь очистить ее от всякого хлама, затем посмотрел на Аттичитчука и остальных. — Чуи попрежнему жив в моем сердце. Я просто не могу согласиться на то, чтобы его… заменили. Вы должны понять это. Он был для меня больше, чем хранитель и защитник. Он был моим близким другом.
Вуки обменялись сочувствующими взглядами и неразборчивым рычанием.
— Он цепляется за любые воспоминания о моем муже, — печально заметила Малла.
— Ему нужно время, — рыкнул Аттичитчук, каким-то образом убрав угрозу из своего голоса.
— Именно так, — уцепился Хэн за спасительную соломинку. — Мне просто нужно время.
После паузы, которая показалась Хэну вечностью, отец Чубакки кивнул тяжелой головой.
— Тогда мы дадим тебе время. Долг жизни — это не просто предоставление охраны и убежища. Он подразумевает собой и укрепление духа охраняемого тоже.
Хэн почувствовал истину в его словах.
— Я хочу, чтобы так все и было.
Малла водрузила свои гигантские лапы ему на плечи:
— Значит, так все и будет.
Голографические изображения звездных систем и целых галактических секторов мерцали в серо-голубых лучах отбрасываемого проектором света. Мелькающее переплетение линий отображало гиперпространственные маршруты, соединяющие друг с другом удаленные утолки космоса. Было достаточно дотронуться пальцем до сенсорного экрана, чтобы получить более подробные сведения по отдельным мирам, звездам или сверхсветовым трассам. В воздухе высвечивалась информация по расам и культурам, планетарной топографии и состоянию населения, а в некоторых случаях и по оборонным потенциалам конкретных планет.
— Меня глубоко печалит, что приходится подвергать вас воздействию этих чужеродных технологий, ваше преосвященство, — рассыпался в извинениях боевой тактик командующего Тла, — но мы так и не обнаружили способа извлечь информацию из этих металлических ящиков, ее содержащих. И пока наши виллипы не будут в состоянии впитать в себя все захваченные сведения, у нас нет выбора, кроме как иметь дело с этими вражескими машинами. Каждая из них была соответствующим образом очищена, но, боюсь, не существует способа каким-либо образом скрыть их отсутствие духа.
Испытывая стойкую неприязнь к предложенным ему на рассмотрение устройствам, Харрар тем не менее одарил военного тактика прощением за этот грех.
— Питать к какой-то вещи отвращение из невежества — это значит бояться ее. Более глубокое понимание природы машин только утвердит меня в стремлении к их уничтожению, — он сделал взмах своей трехпалой рукой. — Продолжай.
Тактик, юужань-вонг по имени Рафф, почтительно склонил татуированную голову, затем простер затянутую в перчатку костлявую руку в сторону голограммы:
