Ознакомительная версия.
– Все? – переспрашивает Дамбо и хмурится. – Но Рингер говорила, что они не собираются уничтожать города.
– Что ж, значит, она ошибалась. Или Уокер соврал. Натрепал о том, что надо подождать, пока не эвакуируют всех глушителей. Знаешь, что я решил, рядовой? Я больше не стану терять время и париться из-за вещей, которых не понимаю.
Дамбо трясет головой. Услышанное никак не укладывается у него в голове.
– Все-все города на Земле?
– Да, все, вплоть до последнего занюханного городишки с одним единственным светофором.
– Как?
– Корабль-носитель. Через четыре дня он совершит один большой оборот вокруг Земли. И будет бомбить. Если только Уокер не успеет его взорвать, а в это я слабо верю.
– Почему?
– Потому что слабо верю в Уокера.
– Я все равно не понимаю, Зомби. Почему они так долго ждали? Могли бы сразу бомбить.
Дамбо всего трясет, включая голос. Он вот-вот сорвется. Я беру его за плечи и заставляю посмотреть мне в глаза.
– Я тебе говорил. Они эвакуируют глушителей. Посылают капсулы за каждым инвазированным. Операторы типа Воша не в счет. После эвакуации они уничтожат города. Выжившим будет негде прятаться, они превратятся в легкие мишени, и бедняги с промытыми мозгами закончат начатое. Пятая волна. Теперь понятно?
Дамбо качает головой:
– Мне все равно. Куда ты, туда и я, сержант.
За спиной Дамбо мелькает чья-то тень. Чертова тень Наггетса. Ну вот, дождался.
– Зомби?
Я обреченно вздыхаю:
– Ладно, Дамбо, дай нам минуту.
Дамбо бормочет себе под нос одно-единственное слово: «Дубук!» – и выходит из кухни. Я остаюсь один на один с Наггетсом. Я не хотел этого, но нельзя убежать от всего на свете. Так не бывает. Все движется по кругу. Рингер пыталась мне это объяснить: не важно, как далеко и как быстро ты бежишь; раньше или позже ты вернешься в исходную точку. Я психанул, когда Салливан напомнила мне о сестре. Но мы оба знали, что она права. Сисси умерла. Сисси никогда не умрет. Я всегда буду тянуться к ней, а она – ускользать. И в руке у меня останется только порванная цепочка.
– Где рядовые Рингер и Чашка? – спрашиваю я Наггетса.
Он поднимает ко мне умытое лицо и выпячивает нижнюю губу.
– Не знаю.
– И я тоже. Так что мы с Дамбо собираемся пойти и найти их.
– Я с вами.
– Нет, рядовой, это не обсуждается. Ты должен остаться и присмотреть за сестрой.
– Я ей не нужен. У нее есть он.
Я даже не пытаюсь с ним спорить. Он слишком умен, его не обманешь.
– Ладно, тогда я приказываю тебе позаботиться о Меган.
– Ты говорил, что мы всегда будем вместе. Что бы ни случилось.
Я опускаюсь перед ним на одно колено. Глаза Наггетса блестят от слез, но он не плачет. Этот маленький сукин сын – крепкий парень, и он гораздо старше своих лет.
– Я вернусь через пару дней.
Эффект дежавю: именно эти слова произнесла перед уходом Рингер.
– Обещаешь?
Именно так и я отреагировал на ее слова. Рингер не стала ничего обещать. Она-то знала цену обещаниям. А я – нет. Я не такой умный.
– Я хоть раз нарушил слово? – Я беру Наггетса за руку, разжимаю ему пальцы и вкладываю в ладонь медальон Сисси. – Сохрани его.
Наггетс смотрит на поблескивающий металл:
– А что это?
– Часть цепи.
– Какой еще цепи?
– Той, которая держит нас вместе.
Наггетс трясет головой, ему трудно это уразуметь.
Да и мне тоже. Я сам не понимаю, о чем сказал и зачем. Это медальон, дешевая бижутерия. Мне казалось, что я храню его из чувства вины, чтобы не забывать о своем поражении и вообще обо всем, чего не смог сделать. Но возможно, есть другая причина, и я не могу ее сформулировать, потому что мне просто не хватает словарного запаса. А может, и причин никаких нет.
Наггетс плетется за мной в гостиную.
– Бен, тебе стоит еще раз все хорошо обдумать, – говорит Уокер.
С того момента, как я ушел из гостиной, он не сдвинулся с места. Так и торчит у входной двери. Салливан стоит напротив камина, обхватив себя за плечи. Я пропускаю слова Уокера мимо ушей и обращаюсь к Салливан:
– Они либо в пещерах, либо нет. Если они там, мы приведем их обратно. А нет так нет.
– Мы отсиживаемся здесь уже недель шесть, – встревает Уокер. – Мы еще живы лишь потому, что нейтрализовали агента, который патрулировал данный сектор.
Кэсси решает выступить переводчиком для такого тормоза, как я:
– Агент – это Грейс. Чтобы добраться до пещер, тебе придется пересечь три…
– Два, – поправляет ее Уокер.
Кэсси закатывает глаза: «Какая, к чертям, разница».
– Два сектора патрулируют глушители вроде него. – Тут она мельком глядит на Уокера. – Ну, или не совсем такие, как он. Не хорошие глушители, а по-настоящему плохие, которые очень даже хорошо глушат.
– Возможно, тебе повезет и мимо одного ты проскользнешь, – говорит Уокер. – Но двух тебе не пройти.
– Но если подождать, то не будет никаких глушителей. И тебе не придется проскальзывать мимо них. – Кэсси уже рядом со мной, трогает за руку. – Все они вернутся на корабль-носитель. Эван сделает свое дело, и тогда ты сможешь… – Она замолкает, ей не хватает запала, чтобы переубедить меня.
Я не смотрю на нее, я смотрю на Уокера. Я знаю, что он собирается сказать, потому что и сам бы это сказал. Если у нас с Дамбо нет шансов добраться до пещер, то и у Рингер с Чашкой их тоже не было.
– Ты не знаешь Рингер, – говорю я Уокеру. – Если кто-то и может туда попасть, то это она.
Уокер кивает. Но он соглашается только с моим первым утверждением, а не со вторым.
– После пробуждения нас усовершенствовали с помощью технологии, благодаря которой мы стали практически неуязвимыми. Мы превратились в машины для убийства, Бен. – Тупой урод делает глубокий вдох и все-таки произносит это вслух: – У них не было шансов продержаться так долго. Только не против нас. Твои друзья уже мертвы.
Я все равно уйду. Пошел он к черту. Пошли они все. Мне надоело торчать тут без дела в ожидании конца света.
Рингер не сдержала слова, – что ж, я сделаю это за нее.
Часовые ждут меня у ворот. Меня немедленно ведут к сторожевой вышке с видом на летное поле. Еще один круг замкнулся. Там меня ждет Вош. Кажется, что последние сорок дней он не двигался с места.
– Зомби жив, – сообщила я, глянула вниз и увидела, что стою на кровавом пятне.
Здесь упал Бритва. А в нескольких шагах от этого места, у пульта управления, пуля Бритвы убила Чашку.
Чашка.
Вош пожал плечами:
– Это неизвестно.
– Ладно, может быть, не Зомби, но кто-то знающий меня.
Вош промолчал.
«Это может быть Салливан, – подумала я. – С моим везением это, скорее всего, она».
– Вы знаете, что мне не подобраться к Уокеру, если за меня не поручится тот, кому он доверяет.
Вош скрестил на груди длинные сильные руки и свысока внимательно посмотрел на меня поблескивающими птичьими глазами.
– Ты так и не ответила на мой вопрос. Я человек?
Я ни секунды не колебалась:
– Да.
Вош улыбнулся.
– И ты до сих пор считаешь, что этот факт не оставляет надежды? – Он не стал дожидаться ответа. – Я надежда этого мира. Судьба человечества в моих руках.
– Должно быть, тяжкое бремя, – заметила я.
– Шутки шутишь.
– Им нужны такие, как вы. Организаторы и менеджеры, которые в курсе, зачем они пришли и чего хотят.
Вош кивнул и просветлел лицом. Он был доволен мной и доволен собой, потому что выбрал меня.
– У них не было выбора, Марика. Естественно, это означает, что выбора не было и у нас. Мы при любом раскладе обречены на самоуничтожение. Единственное решение – радикальная интервенция. Уничтожить деревню ради ее спасения.
– И убить семь миллиардов было недостаточно, – подхватила я.
– Конечно. В противном случае им хватило бы одного большого камня. Нет, лучшее решение – ребенок на пшеничном поле.
У меня даже желудок свело, когда я вспомнила эту картинку. Малыш бредет по полю мертвой пшеницы. Его подбирает небольшая группа выживших. Последние остатки доверия уничтожила зеленая вспышка адского света.
В день нашего знакомства я, как любой новобранец, прослушала целую речь.
«Последняя битва на Земле случится не на равнине, не в пустыне и не на вершине горы…»
Я прикоснулась к груди:
– Вот – поле битвы.
– Да. Иначе все может повториться.
– И потому так важен Уокер.
– Программа, которую в него установили, рухнула. Ты прекрасно понимаешь, что нам необходимо выяснить почему. И сделать это можно только одним способом.
Вош нажал кнопку на консоли. Дверь у меня за спиной открылась, и в комнату вошла женщина средних лет, с лейтенантскими нашивками на воротнике. Она улыбалась. У нее были идеально ровные и очень крупные зубы. Глаза серые. Светло-желтые волосы стянуты в тугой узел на затылке. Она мне сразу не понравилась. Я нутром почувствовала в ней врага.
– Лейтенант, препроводите рядовую Рингер в изолятор для предварительного осмотра. В четыре ноль-ноль жду вас в конференц-зале «Браво», – распорядился Вош и отвернулся. Я его больше не интересовала. Пока.
Ознакомительная версия.
