Мерзкое, раскромсанное тело набрало скорость и бросилось на меня, сбивая с ног, обдавая липкой кровью и запахом гнили.
Я снова закричал, рефлекторно выпуская парализующие тело эмоции.
Костлявые, словно скрученные артрозом твёрдые пальцы с жёлтыми ногтями, в кровоподтёках с силой вцепились мне в бок. Я почувствовал, что они уже внутри: ухватили и с силой вытягивают из меня ребро. Снова крик, полный безумия и отчаяния.
– Штрих, прекрати орать! – приказал труп, но я продолжал, отталкивая от себя мерзкую тварь. – Штрих, ядрёный корень, очнись!
Тут же труп Селесты отвесил мне пощёчину, но я продолжал отдирать его от себя. Кажется, получалось. Ещё немного, и я смогу убежать отсюда.
– Штрих! – Затылок смачно припечатался о деревянный пол, пространство слилось, и труп отступил, а я продолжал дрыгать руками и ногами, чтобы в случае чего быстро откинуть тварь.
Тряхнул головой, чтобы остановить мельтешение цветных пятен перед глазами и увидел Селесту, склонившуюся надо мной в кружевном пеньюаре. От непонимания происходящего быстро поднялся на ноги и вжался в стену, двигаясь в сторону от неё. Девушка испуганно за мной наблюдала, а я запоздало понял, что нахожусь в холле. Когда я удалился на несколько шагов от целой и невредимой шаманки, она осторожно спросила:
– Ты как?
– Не знаю, – признался я, тараща на неё глаза. Холод внутри от произошедшего со мной не отпускал, с трудом верилось, что всё это было кошмаром. – Почему… Почему я здесь, а не в спальне?
– Ну… – неуверенно начала девушка. – Мне тоже интересно, что сподвигло тебя заснуть на пороге. Сама вот задремала на кухне, проснулась от твоих диких криков. Хотя подожди, – Селеста набрала побольше воздуха в грудь и крикнула: – Слушай, мерзкое отродье! А ну покажись!
Дом наполнил нервный смешок, непонятно откуда издающийся: то ли со второго этажа, то ли с подвала, то ли вообще с кухни. Мы с шаманкой завертели головами, не понимая, где искать шутника. Через некоторое время смех стих и снова воцарилась тишина. Я даже успел отойти от жестокого морока: сердце стало биться ровно, дыхание, которое до этого было словно у загнанного зверя, стало более размеренным и спокойным.
– Значит, слышит, – задумчиво протянула Селеста и обратилась ко мне: – Достань мне бубен с колотушкой, пожалуйста. Я без них как без рук.
– Может, посох? – осторожно спросил я, понимая, что до этого момента она ни разу не брала в руки новую оснастку.
– Нет, колотушку, – шаманка требовательно протянула руку.
Пока я возился с интерфейсом, открывая инвентарь, подошв ног коснулось что-то тёплое. Мимоходом глянул вниз: из щелей в полу, медленно заливая доски, сочилась кровь. Косо глянул на Селесту, та лишь тряхнула протянутой рукой: мол, доставай быстрее.
Гриб-Хранилище выплюнул атрибуты камлания, и моя спутница начала отстукивать ритм. Приторный запах коснулся ноздрей, я вжался в стену: стало дурно. Кровища начала прибывать с колоссальной скоростью: ступни почти скрылись в тёмно-красной тёплой жидкости.
Селеста под стук колотушки начала бубнить заклинание грубым гортанным голосом, нараспев протягивая гласные. В меня её речитатив и невозмутимый вид вселяли уверенность в благополучный исход. И всё же напугала меня эта тварь знатно.
Спустя минуту непрерывного танца с бубном кровища, которая уже достигла середины голени, поблекла и начала растворяться, унося с собой прочь все неприятные ощущения и запахи.
Когда иллюзия отступила, шаманка устало осела на чистый пол, прислоняясь спиной к стене. Я посмотрел на себя и Селесту: мы оба были чистыми, ни намёка на то, что здесь происходил кровавый потоп, не было.
– Слышишь меня, шутник недоделанный? – громко отчеканила девушка. – У тебя сейчас есть выбор. Либо валить отсюда куда-нибудь подальше, либо дружить по-хорошему. – Раздался глумливый хохот вновь без определённой точки локализации. – Ну-ну. Посмотрим кто из нас посмеётся, когда я проведу обряд изгнания. – Дух и не думал прекращать жуткие звуковые спецэффекты. Селеста говорила спокойно, с полной уверенностью. Не знаю, как там чувствовало себя привидение, но меня её тон откровенно подкупал. – Думаешь, так здорово и хорошо старому привидению не иметь своего угла?
Привидение продолжало хохотать, и если быть честным, этот дикий ржач меня начал порядком раздражать. Вышла из себя и Селеста. Девушка подскочила на ноги, вновь выстукивая на бубне ритм.
– Сейчас я быстренько тебя выкурю, болезный. Виджраб! – каркнула шаманка и снова начала петь.
Смех прекратился, весь дом замер. От бубнежа Селесты становилось жутко. Это было похоже на смесь латыни с немецким: как раз, чтобы призвать какого-нибудь демона или самого князя тьмы. Спустя полминуты спокойствие дома пронзил жалобный вопль.
Шаманка читала громче и громче. Вой, крики боли, духу, похоже, очень несладко.
Осторожно подошёл к Селесте и попросил прекратить. Она удивлённо на меня воззрилась. Зачем ещё?
Потянулся к стеллажам с бутыльками и взял одну склянку. Откупорив пробку, поставил флакон на стойку.
– Давай по-хорошему, страшилкин. Ты с нами прекращаешь воевать, а мы тебе подарим новое тело. Времени на раздумья у тебя немного. Либо лезь во флакон, либо моя прекрасная повелительница духов тебя уничтожит. – Я уставился на стеклянный шарик. Время тянулось медленно, и я с трудом верил в успех затеи. Наконец заметил пятно искажённого, будто над костром воздуха. Оно медленно проплыло с лестницы и зависло над склянкой. Привидение втянулось, упаковалось во флакон, услужливо подобрав и закрыв за собой пробку.
Я подобрал флакон, который от необычного жильца начал светиться перламутром и убрал его в Хранилище. Туда же закинул бубен с колотушкой – шаманке они сегодня больше не понадобятся. Да и мало ли, вдруг нагрянет стража, а Селеста будет во всеоружии. Мне не нужно, чтобы ещё и она с казематами Алесуна знакомилась.
– Слушай, а не обманули я подлого духа? Получится его переродить?
– В душе не знаю. Ты так уверенно говорил, что я подумала, будто ты действительно чувствуешь в себе такую Силу, – удивилась шаманка. – Выпустишь над алтарём, а там посмотрим, в кого он превратится. Или подождём, пока придёт гневная Богиня. Заметила, ты у неё пользуешься благосклонностью.
— Мы, кстати, так и познакомились с Редаей.
— Знаю, — заулыбалась Селеста. — Мне Дафния в красках поведала о твоём нестандартном мышлении в тяжёлых ситуациях.
— Я вот здесь не понял, — посуровел я. — Ты сейчас хамишь своему лорду?
— Нет-нет, — сложив ладошки, ласково промурлыкала шаманка. — Просто к слову вспомнилось. Здорово, что получилось его завербовать. Я бы, наверное, смогла только уничтожить, – резко сменила тему, подмазываясь сладкими речами. Она сделала шаг навстречу, покачивая бёдрами. – И, раз уж все наши дела на сегодня закончены, как насчёт страстного вечера перед сном?
Кружевной халат, шурша по коже Селесты, упал на пол. Шаманка осталась в прозрачных вышитых золотом чёрных трусиках на кокетливых завязках.
Я притянул её к себе, поцеловал в трепетные, чувственные губы. Девушка обвила мою шею руками, прижимаясь всем телом. Разгулявшееся воображение тут же подкинуло её образ, без волос, перекрученную словно поломанная кукла. Отстранился и поднял с пола халатик, аккуратно надевая его обратно на Селесту.
– Прости, моя хорошая, но сегодня слишком много впечатлений.
Шаманка надулась, обижаясь отказу. Губы сложились в тонкую, почти побелевшую нить, моя прелестница разозлилась отсутствию близости не на шутку, наверняка предполагая, что в Доме Небесного Танца я уже развлёкся.
– Тогда хоть Охотника мне призови, а то грустно-то нетраханной спать ложиться! Я ждала, готовилась, а ты… – Меня от подобной просьбы, похоже, перекосило. С недоумением уставился на Селесту, и та как-то мгновенно стушевалась под моим строгим взглядом. – Нет, я, конечно, пошутила, но ты так жесток ко мне!
– На это есть свои причины, – процедил я. – А Охотника призвать не могу. Я его продал в сексуальное рабство. Пойдём спать, моя сладкая. Устал как собака, давай обо всём завтра.
