нас что-то поломалось в машинке. Вы не поможете нам с подругой. Мы будем о-очень вам благодарны, — последнюю фразу прямо-таки промурлыкав и облизнув свои полные губы, с нарочито глуповатым видом выдала эта «бимба», как только завидела крепкого мужчину из дверей черного авто.
Мужчина вдруг стал каким-то рассеянным и задумчивым.
— Да? А я смотрю, у вас масло капает, и чадит что-то. Дай, думаю, остановлюсь и помогу, — очень артистично пропыхтел «простак» из дорогой немецкой машины, которому для успеха у Станиславского все же стоило бы остановить свой выбор на отечественном автопроме, либо реплику поменять на более уместную.
Мужчина хоть и вел себя словно колхозник перед микроскопом, но двигался не менее показательно для опытной обладательницы декольте. А рука его также скрывала за спиной нечто не менее тяжелое и смертоносное.
Но развязку в стиле какого-нибудь боевика Джона Ву предотвратила пуля снайпера, произведшего результативный выстрел из напрочь затонированного «бусика», что остановился метрах в стапятидесяти, не доезжая до описанного места встречи двух «актеров». Дозвуковой боеприпас надёжно сделал свое дело, и красивая девушка неуклюже завалилась бездыханной куклой. Мужчина же резко сблизился с ней и произвел контроль из своего явно не отечественного пистолета с наверченым глушителем.
Наблюдавший за всем этим из салона своего ультрамаринового авто Кротов содрогнулся в момент выстрелов гада, добившего Ирэн. Почему-то в этот момент он думал не о том, как спасать свою шкуру, а о том, почему так громко? Ведь в кино всегда показывают: КАК должен стрелять пистолет с глушителем, и это должно быть привычное «пфить-пфить». А тут что?
— Кротов? — резко и с давящим железом в голосе спросил убийца Ирочки.
— Д-да-а-а, — проблеял этот «Господин», прежде чем двойка в грудь, а после и в лицо, поставили жирную и кровавую точку в существовании данного господина.
«Крот — всё. Повторяю. Крот — всё. Уходим», — пробубнил в гарнитуру киллер и стремительно направился к своему черному, как надгробие, авто.
ГЛАВА 3
Миша решительной походкой направлялся в отдел кадров с целью расторгнуть договор и прекратить трудовые отношения с местом, в котором проработал всю свою, недолгую еще, жизнь.
— Ань, привет, как жизнь, дети?
— Здравствуй Миша, — как всегда добродушно, но неуловимо устало ответила будущая жертва кольца. — Все хорошо. Дети здоровы, учатся.
Миша решил ускорить свое увольнение, а для этого придется прибегнуть к услугам кольца. Заодно и помочь одинокой вдове с ее половой жизнью.
— Слушаю, Господин, — привычно ответила на коварное прикосновение новая рабыня.
— Замкни кабинет и идем со мной.
Спустя какое-то время, голая Анна Соколова стояла рядом с такой же Светланой Стёпиной, в том же месте, где давеча они с Мишей уже предавались всей полноте половых отношений в рамках своего биологического вида, так сказать.
Аня была хороша. Это прям какая-то Настенька из той криповой сказки Морозко. Не такая, разумеется, рафинированная, как там, но очень близко. Тяжелая коса, огроменные чистые глаза, субтильная конституция тела, но, и это прям невероятно, с полной, хоть и небольшой грудью да с ровными ножками. В свои 32 Аня выглядела всё еще как девочка-подросток. Понятно, что это всё из-за ее полу детской мордашки, когда как и кожа уже не та, и грудь более не стремится, а лишь возлежит.
Узким, так сказать, местом нашей «Настеньки» были ее узкие бедра. Мда. Ну ничего. У нее полно других достоинств, а за широкими обильными бедрами — домой.
Так рассуждал Миша, откровенно любуясь своим новым приобретением.
— Почему, Ань? — решил он прояснить для себя давно волновавший вопрос. — Виктора ведь уже не вернешь.
— Я не люблю мужчин.
— Э-э, чё?
— Витя был хороший, и детки от него замечательные, но я ОЧЕНЬ не люблю мужиков.
— Лесбиянка, что ли?
— Наверное.
— Эм... А ты ни с кем, в смысле с женщиной*, не пробовала, что ли?
— Нет.
— Так, — начал мысленно отгонять очевидное развитие ситуации Миша, переваривая вновь услышанное.
* Автор остро и резко осуждает любые нетрадиционные половые отношения! Он ни к чему не призывает, не агитирует, не учит, не советует, не предлагает попробовать. Наоборот, здесь жестко высмеивается и беспощадно критикуется вся эта, фу, мерзость. Аминь, товарищи!
«Как будто специально все сложилось, блин, — задумался Михаил. — А ведь просто-напросто редкопосещаемая Светкина комнатка больше всего подходила для задуманного, поэтому и привел Аньку сюда. Но раз так...»
— Свет, ты как? Попробовать, в смысле.
— Я с одногруппницей уже пробовала, — ответила молодая юристка.
— И?
— Ну такоеэ-э. Когда с мужчиной, мне больше нравится.
— Так, Анна, ты будешь мамой, а ты, Светлана — дочкой, — деловито взялся за дело начинающий порно-режиссер, взбудораженный новыми фантазиями. — Ты получила сегодня двойку по музыке и мамочка тебя накажет. Очень развратно накажет, поняла Ань? Так, дальше. Вы должны получить удовольствие, поэтому действуйте на ваше усмотрение. Всё, поехали. Мотор!
И Миша начал снимать разворачивающееся действо на свой неновый смартфон средней ценовой категории.
— На колени, дрянь! — впервые Селин услышал командный голос этой, с виду такой милой «Настеньки», а как оказалось, той ещё доминаторши.
— Да, мамочка, — артистичная и выразительная Светочка самоотверженно принялась старательно подыгрывать Ане.
— Ты — мерзавка! — прям разошлась кадровичка. — Пока я весь день всячески ублажаю достопочтенных господ в дорогом публичном доме, всё это, чтобы было чем платит за твою гимназию, и тебе в последствии не пришлось повторить мой путь, так вот, тем временем ты, гадость мелкая, позволяешь себе, вместо того чтобы старательно подудеть на этой гребучей флейте в классе, бегать по кабакам с молодыми господами. Тебе хочется потом всю жизнь дуть в дудки, только уже мясные?
«О-хре-неть... — Миша сейчас просто выпал в осадок и стек по креслу, осмысливая увиденное. — Вот это сценка. Это ж надо, такую дичь завертеть, вместо того чтобы просто покривляться кое-как, да и приступить уже к сладкому».
— Прости, мамочка, — полила откровенные слезы Светка. — Я все сделаю, умоляю, прости.
— На четвереньки, потаскуха! Повернись! Раз не хочешь быть достойной молодой барышней, а так жаждешь поскорее испытать всю ту грязь, через которую пришлось пройти мне, то пусть лучше я преподам тебе этот урок, а не беспощадная жизнь.
Сказав это, Аня решительной и такой крышесносной походкой прошла мимо Миши, что тот
