Никто не собирается отказываться ни от земель, ин от людей или предприятий. — успокоил я первую супругу. — Мы используем все ресурсы, которые находятся в нашем распоряжении, иначе и быть не может. Я уже отдал распоряжение создать группу проверяющих, после мы сами сможем с ними пообщаться. Но на данный момент все что нам нужно — это добраться до этой точки и проверить есть там что-нибудь или нет.
— А это точное местоположение? — уточнила Ангелина, склонившись над картой. — Лезть в зону диссонанса — чистое самоубийство. По крайней мере нам так рассказывали на уроках в интернате. Что оттуда никто не возвращается.
— Ну не то чтобы никто, но зона диссонанса и в самом деле проблема. — поправила ее Мария. — Я слышала, что чем ближе к ее центру — тем больше помехи в работе техники. На расстоянии сто-сто пятьдесят километров от края зоны уже не работают резонансные реакторы, а люди и животные начинают меняться. Искаженные…
— Так далеко нам не надо. — успокоил я супруг. — Но замечание о работе техники важное. Значит придется рассчитывать на обычные вездеходы, и приобретать топливо про запас. Дополнительные расходы. А еще как-то придется обеспечивать город электричеством, едой и теплом.
— Город? — удивленно посмотрели на меня обе девушки.
— Если расчёты геологов верны, там не маленькое месторождение. Пока говорить рано, но для добычи понадобится целое поселение. И если в начале мы можем гарантировать его безопасность просто сев Черепахой, то потом его все равно придется отстраивать. — ответил я с улыбкой заметив, как девушки переглянулись. — Если нам повезет, мы сможем обеспечить империю алмазами, и перестанем быть зависимы от иностранцев. Если нет… нам все равно найдется чем там заняться.
— Город для добычи алмазов. — проговорила, не веря Ангелина.
— Скрыть подобное невозможно, а значит придется где-то брать охрану, рабочих, инженеров, стройматериалы… да просто всё! — встревоженно сказала Мария. — Если мы и в самом деле найдем там алмазы в том количестве, на которое ты рассчитываешь, это будет важнейший для империи источник. Как мы его удержим?
— Вообще — никак. Как только производство будет налажено, я собираюсь передать его в казну, вместе со всеми доходами и тратами. — ответил я, заставив первую супругу нахмурится. — Как ты и сказала, это будет задача государственной важности. Ну а пока — тайна, которая может и не подтвердится.
В этот момент у меня завибрировал коммуникатор, и взглянув на экран я увидел лаконичное сообщение: «мы пришли».
— Всё. На этом пока закончим. — сказал я супругам, поднимаясь. — Подумайте пока, а мне нужно пообщаться с Геной, и решить, что с ним делать.
Спустившись в подсобные помещения, я увидел Михаила и стоящего с ним рядом Герба, хотя и не узнал в начале старого знакомого. За лето парень еще больше вытянулся, похудел, и сейчас почти не напоминал того горделивого подростка, каким я его запомнил.
— Ваше императорское высочество. — тут же сказал он, склонившись по пояс.
— Михаил — свободен. — сказал я, и дождавшись, когда Гаубицев нехотя выйдет посмотрел на все еще стоящего в поклоне знакомого. — Присаживайся, Геннадий. Нам о многом предстоит поговорить.
— Мне особенно нечего рассказывать, ваше высочество. Я хотел лишь извиниться и заслужить прощение. Я вел себя как последний идиот. — не распрямляясь ответил Гена.
— С этим спорить не буду, но что сделано-то сделано. Садись. — еще раз, настойчивее сказал я, и Беляков, подобравшись, сел на простую табуретку. — Итак, ты уже четыре месяца помогаешь Михаилу?
— Пять, ваше высочество. — ответил Геннадий, когда я взял паузу.
— Ну да, пять. — чуть нахмурившись кивнул я. — Роман не говорил мне что ты сбежал. Впрочем, я и не спрашивал. Однако твой выбор и настойчивость меня удивили. На сколько я помню, раньше ты был сторонником Меньшиковых?
— Я был подающим надежды студентом, и заплатил этими надеждами за собственную спесь и гордыню. — ответил Беляков.
— Хватит посыпать голову пеплом. То, что ты раскаиваешься я уже понял, молодец. Как и то, что помогаешь Михаилу. — сказал я, глядя в глаза парню. — Вопрос только чего ты хочешь этим добиться.
— Прощения. — просто ответил тот. — Мне больше ничего не нужно. Да и… я прекрасно понимаю, что о большем не могу и мечтать. Я простолюдин без особых способностей и с минимальным военным образованием. Что меня ждет? Должность ефрейтора в артиллерии и сухопутных войсках? Наводчика? Уж лучше я буду помогать Михаилу Ивановичу и вам.
— Лучше для кого? Для тебя? — усмехнулся я, и Геннадий впервые за разговор нахмурился. — Ну вот, предположим, я тебя прощаю. Честно говоря, ты сам себе злобный буратино, не я довел тебя до такого состояния. Но лишившись всех способностей и даже камня резонанса ты сам подписал себе приговор. Больше ты мне ничего не должен.
— Вы меня прогоняете? — еще больше нахмурившись спросил Геннадий.
— А что, если так? Если я запрещу тебе работать с Михаилом и где-то упоминать что ты был с ним связан? — с насмешкой поинтересовался я. — Ты свободен, можешь идти на все четыре стороны и долгов у тебя передо мной нет. Разве что перед Суворовыми, которые за тебя попросили и приютили тебя даже после потери способностей, но ты же от них сбежал.
— Я… я думал, что принесу так больше пользы. И вам и стране. Прошу, не выгоняйте меня. — эти слова дались ему с огромным трудом. Похоже даже раскаявшись он до сих пор не мог избавиться от остатков былой гордости. Ну еще бы, лучший студент курса, надежда академии и главный претендент на роль наследника Суворовых.
— Ты свободен. Я тебя прощаю и отпускаю на все четыре стороны. — повторил я, и в глазах Геннадия на мгновение блеснула искорка гнева, но почти мгновенно она сменилась обреченностью и жуткой, неестественной тоской. — Иди.
— Как прикажете, ваше императорское высочество. — глухо проговорил он, поднявшись. Руки его повисли плетьми вдоль тела, спина сгорбилась. И я чувствовал, что он не играет, в самом деле — до последнего хотел заслужить прощения. Вот только это в нем вновь говорила гордыня. Та же, что довела его до сражения со мной под боевыми наркотиками.
— Стой. — приказал я, когда Геннадий уже стоял у дверей. —
