аппаратам жизнеобеспечения мозаику, истекающую мочой, сукровицей и желчью. Состояние было тяжелым, врачи прогнозировали десятки месяцев восстановления.
Высшее звено Бюро не могло позволить себе потерять ведущего специалиста на такое время. С разрешения супруги, Клэр Девонской, применили экспериментальную генную терапию. Точнее, целую группу новых методов и препаратов – генные инженеры Бюро словно с цепи сорвались и извлекли из закромов лабораторий все свои проекты независимо от того, на какой стадии испытаний они находились. Карт-бланш на применение их на живом человеке так манил новыми грантами, что дышащий через ИВЛ кусок мяса, ранее бывший Девонским, превратился в полигон и биологическую выставку достижений.
Теломераза, модифицированные блокаторы миостатина от военных лабораторий, какие-то молекулярные шапероны, аденовирусы с новыми цепочками генов на борту. Заодно подшаманили микробиом, там-сям… И это дало результат: прошло две недели, а Платон был практически в добром здравии, в отличной физической форме. Сегодня он должен приступить к работе.
«Где здесь туалет?» – первым делом спросил Платон, оказавшись за воротами КПП. Амнезия, к ужасному разочарованию владельцев Бюро, делала стремительное выздоровление Девонского бесполезным. Его блестящий ум был затуманен провалами в памяти, постоянной мигренью и депрессивным настроением.
Сегодняшнюю встречу с главой совета Бюро посвятили выработке стратегии того, что же делать дальше. Платон из контекста понял, что до аварии на нем висела какая-то особая задача и ради ее выполнения руководство пойдет на все. Экспериментальная терапия была еще цветочками. Какие еще способы возрождения интеллектуальных способностей в голове Девонского припасены у технократов?..
Платон вздрогнул от холодной воды из умывальника. Он стоял в туалете и смотрел в зеркало – генная инженерия изменила его. Из отражения глазел нестарый мужчина, лет под сорок, хотя самому Девонскому исполнилось пятьдесят два. Цвет глаз изменился с зеленого на карий. Худосочное раньше тело бугрилось мышцами, как у атлета, из-за чего невысокий Платон казался тумбочкообразным. Из-за новой мышечной массы на Платона не налезала прежняя одежда. Сборы на остров вышли стремительными – пришлось взять завалявшиеся старые вещи. И вот Девонский стоял здесь в потертых джинсах, коричневом заношенном свитере, растянутом на локтях, и кожаной косухе из неформального студенческого прошлого. Косуха эта, как и многое другое тогда, донашивалась за тучным старшим братом и была размера на три больше. Но сейчас она сидела как влитая. Обритая врачами голова со шрамами от операций, сломанный подушкой безопасности нос. Интеллигентный ученый теперь больше напоминал вышибалу из провинциального ночного клуба. Даже взгляд из-за амнезии стал как будто телячьим: широко открытые глаза и вздернутые в каком-то удивлении брови. По сути, от прежнего Платона остались только сжатые в нитку тонкие губы, постоянно напряженная жилистая шея, стиснутая угловатая челюсть и белая, ни кровинки, кожа.
До встречи оставался час. Мазаев провел экскурсию по Бюро. Вся территория скрывалась в чаще леса, за могучей стеной древнего форта, сложенной из каменных глыб. Стену оставили в историческом виде, настолько капитальной была эта постройка. Из современного добавили только наблюдательные бронированные вышки и здание контрольно-пропускного пункта. По периметру форта лес вырубили на двести метров и забетонировали, чтобы прилегающая территория лучше просматривалась.
Бюро состояло из административной части, научно-исследовательского института, дата-центра, завода по производству дронов и общежития. Площадь бывшего форта была небольшой, в три-четыре футбольных поля. Поэтому все постройки в Бюро были многоэтажными, даже служебными, например, госпиталь или резервная подстанция. Издалека весь форт с высотками внутри напоминал стакан с карандашами.
Администрация занимала множество кабинетов: кабинет A, кабинет Б… и так до кабинета X. В них работали сотрудники ФСБ, небольшая команда контрразведчиков и хакерские группы. Хакеры защищали всю систему Каиссы и внутренние сети Бюро от кибератак. Эфэсбэшники разбирали инциденты, контрразведчики обрабатывали информацию об иностранных гражданах и съемки дронов с границ.
Работа велась так: на материке, то есть по всей России, видеокамеры, дроны, прослушивающие устройства, кассы, оборудование операторов связи и Интернета – все-все устройства, собирающие любую информацию, – транслировали данные в дата-центр. Эта информация поступала на серверы через сеть дронов, на борту которых были передатчики. Такие же передатчики стояли на всех устройствах в стране. Сеть квадрокоптеров была децентрализована, от одного к другому информация передавалась мгновенно. Туча из дронов висела в воздухе над Финским заливом, от материка до острова. Через нее потоком текла в дата-центр информация о том, что происходило с каждым гражданином.
На материке дроны сновали над улицами, лишь изредка залетая в станции на крышах домов для подзарядки. Как пчелки, они подлетали к уличным банкоматам и статичным камерам, получали от них пыльцу из байтов и по цепочке из других дронов передавали в свой улей на Котлин. Всю сеть страховал резервный спутниковый канал, который нагружался разве что в очень плохую погоду, когда дроны прятались от ненастья.
Дата-центр на Котлине был самым большим в Европе, двадцать этажей высотой. На каждом этаже стояли тысячи серверов, и на каждом сервере крутилась нейронная сеть, кирпичик глобального искусственного интеллекта «Каисса-2», названного в честь богини шахмат. Вся прибывающая информация растекалась по серверам и обрабатывалась. Каисса-2 искала в этих данных все подозрительное и незаконное и формировала сигналы, которые затем поступали в кабинеты администрации. Сотрудники разбирали отчеты от Каиссы-2 и реагировали. В основном это были сообщения об эпидемиях, действиях террористических групп, взяточниках и намечавшихся митингах. Данные о криминале и правонарушениях Каисса-2 распознавала сама и ретранслировала уже в органы правопорядка, ближайшие к инциденту. Также Каисса-2 сама управляла сетью дронов.
Научно-исследовательский институт совмещал в себе кафедры нескольких университетов, центры статистики, лаборатории, научно-производственные объединения и другие группы ученых и инженеров, а также медицинскую профессуру. Вообще, в России самые крупные исследования проводились в Сколково, Новосибирске, Дубне… Но ученые с Котлина имели доступ к озеру данных Каиссы-2 и ее возможностям.
Платон мало запомнил из того, что говорил Арсений. Но восхитился проектом Метавселенной Наблюдения: собираемая дронами видеоинформация поступала в удивительно подробную трехмерную модель. Можно было надеть шлем виртуальной реальности, оказаться в реальном времени в любой точке России и призраком бродить по улицам, заходить в подъезды, наблюдая и подслушивая. Арсений сказал, что совсем скоро Метавселенную введут в эксплуатацию и дружинники смогут работать полностью удаленно и еще лучше выявлять неблагонадежных элементов и плохие поступки, за которые можно понизить рейтинг.
Напоследок Мазаев – в очередной раз – напомнил Платону, пристально глядя в глаза и тщательно, как для ребенка, проговаривая каждое слово: его зовут Платон Александрович Девонский, он занимается Каиссой с самого начала проекта, с две тысячи тридцатого года, с семнадцати лет. Он вундеркинд, в пятнадцать лет уже имел степень доктора физико-математических
