Он должен был упасть в обморок от счастья, что им заинтересовалась такая красотка.
— Аяко, — девушка протянула изящную руку, унизанную металлическими браслетами.
— Кенджи. Почему вы так смотрите?
Аяко кокетливо улыбнулась.
— Как?
— Пристально.
Девушка поспешно рассмеялась.
Альбинос отхлебнул пива, не сводя с неё глаз. Было в его взгляде что-то странное, совсем не свойственное семнадцатилетнему парню.
— Часто здесь бываете? — поинтересовалась Аяко, чувствуя себя слегка сбитой с толку.
Она была уверена, что всё пройдёт, как по маслу. Но этот Исикава не казался готовым кинуться головой в омут из-за смазливой девчонки. Так как же себя вести? Как со взрослым? Он же не взрослый!
— Второй раз, — ответил альбинос. — Меня приятель пригласил.
— Повезло. Сегодня фестиваль, так что билеты, говорят, разобрали в момент. Перед кассами такая очередь! — Аяко сделала большие глаза.
Исикава равнодушно пожал плечами. Вот гад!
— Ему клиенты на работе прислали бесплатные пригласительные.
— Ого! — притворно восхитилась Аяко.
А может, парень гей?! Могли коллеги пропустить этот момент? Он, конечно, встречался с Эйко, но это ничего не значило.
— Вам-то что беспокоиться, Аяко-сан? — спросил альбинос. — Вы ведь здесь, а не снаружи. Значит, усели билет купить.
Девушка промолчала. Сказать было особо нечего: парень прав, а она несла чушь. Так, а ну, соберись!
Альбинос отвернулся, поглядывая на улицу. На контакт идти явно не стремился. Интересно…
Аяко потянулась к Кава-Мидзу, пользуясь тем, что парень смотрел в сторону. Очертания его ауры проступили не сразу — словно прорвались сквозь мутную пелену. Они нахлынули на девушку ослепительным потоком, и она едва удержалась, чтобы не выскочить из Кава-Мидзу. Аура альбиноса полыхала алым, она казалась маленьким солнцем, в корону которого вплетены искрящиеся голубые молнии, тянущиеся во все стороны, пронизывая ткань волшебной реки. А вокруг Исикавы была тьма! Она постепенно сгущалась по мере отдаления, постепенно превращаясь в абсолютную черноту.
— Что с вами?! — тревожно позвал парень, заметив направленный на него остекленевший взгляд. — Аяко-сан! — он чуть подался вперёд.
Девушка поспешно улыбнулась, сбрасывая оцепенение и стараясь быстрее побороть охвативший её ужас. Бесконечные просторы Кава-Мидзу и так всегда вызывали у неё трепет, а зрелище стоящего посреди космической тьмы альбиноса, охваченного огненной аурой, совершенно выбило девушку из колеи.
— Всё отлично! — проговорила она, моргая и надеясь, что парень не принял её за наркоманку. — Просто… не люблю грозу.
— Зачем же пришли? Сидели бы дома.
— Ну, вы тоже не очень похожи на человека, получающего здесь удовольствие, — парировала Аяко.
— Я хотел развеяться.
— Получается?
— Пока нет. Надежда лишь на то, что вы не ошиблись.
— В чём? — удивилась Аяко.
— В том, что день может кончиться лучше, чем начался, — напомнил Исикава.
Девушка заставила себя рассмеяться. Сейчас альбинос ничего, кроме жути, у неё не вызывал. Впрочем, нет. Масштабность открывшейся картины по-настоящему впечатляла. «Это как наблюдать за тайфуном, наводнением или землетрясением, — решила Аяко. — Ну, или за большим пожаром».
Парень изучающе смотрел на новую знакомую.
Аяко сообразила, что в её глазах смешались тревога и откровенное восхищение, которые собеседник никак не мог объяснить.
— Что такое? — спросила она смущённо.
Взять себя в руки, девочка!
Исикава отодвинулся на спинку стула.
— Да нет, ничего, — проговорил он.
В этот момент в шатёр ввалился приятель альбиноса в сопровождении своей девицы. Оба были мокрые, хотя и держали над головами зонтики. Аяко досадливо поморщилась. Вот только этих не хватало! Как они вообще тут оказались?!
— Куда ты делся?! — набросился на меня Фудо, с громким щелчком складывая свой зонт. — Мы едва успели за тобой выйти, иначе вообще потеряли бы!
— Захотел прогуляться, — пожал я плечами.
Вообще, пора было сливаться. Я в парк не развлекаться приехал. Но вокруг меня вдруг оказалось слишком много народу. Ещё и девица эта присоединилась.
— Мог бы и предупредить! — буркнул Фудо. — Ладно, проехали, — он перевёл взгляд на Аяко. — Привет.
— Добрый вечер, — улыбнулась девушка.
— Знакомьтесь — это Аяко-сан, — представил я. — Фудо, Нацуко.
О, я всё-таки запомнил её имя. Подружка толстяка буквально пожирала меня глазами, а на Аяко бросала полные ненависти взгляды.
— Очень приятно, — моя новая знакомая вновь продемонстрировала ряд белоснежных зубок.
Она пересела, освобождая место парочке и при этом оказавшись рядом со мной.
Я слегка подвинулся. От девушки пахло чем-то необычным. Аромат был слабым, но пьянил так, что у меня на миг закружилась голова, а перед глазами всё поплыло. Чёрт, что происходит?!
Аяко осматривалась, словно что-то искала. Вдруг она указала на видневшийся метрах в двадцати от шатра аттракцион — большую карусель с двойными люльками. Она вначале раскручивалась до приличной скорости, а затем начинала подниматься, постепенно увеличивая угол наклона так, что люльки и люди в них оказывались в положении, почти вертикальном по отношению к земле.
— Я ужасно хочу прокатиться вон на той карусели, — заявила Аяко, интимно наклонившись ко мне. — Но одна боюсь, — девушка была так близко, что рыжие волосы коснулись моего лица, обдав меня новой волной удивительного аромата. — Вы не составите мне компанию?
— Да! — неожиданно для самого себя выпалил я, хотя меньше всего, отправляясь на фестиваль, я собирался кататься на карусели.
И вообще, надо уходить. Придумать повод и слиться. Но я не мог заставить себя сделать это. Мир вокруг словно размылся, как задний фон на фотографии, оставив в поле зрения только новую знакомую.
— Тогда пошли! — Аяко решительно встала из-за стола.
Я поднялся, словно под гипнозом. Так, взять себя в руки и решительно отбрехаться от дурацкой карусели!
— Мы ненадолго, — улыбнулась девушка Фудо и его подружке. — Прокатимся на карусели.
— Ну, это… удачи, типа, — проговорил толстяк, заметно удивлённый.
— Может, и мы? — быстро спросила его Нацуко.
Ей явно не хотелось оставлять нас вдвоём. Фудо решительно покачал головой.
— Ну, нет, я не хочу проблеваться! В последний раз, когда…
Аяко уже тащила меня за руку, так что дослушать рассказ Фудо не удалось.
Выйдя на улицу, Аяко потащила меня к кассе, возле которой
