какая-то сила вжала в кресла. Моргнул… и, отпустив Эфир, тихо выматерился.
— Прошу прощения, вспылил, был неправ, — пробормотал я, глядя, как приводят себя в порядок мои безопасники.
— Уф, это было… внушительно! — поправив короткую причёску и окинув свое отражение в зеркале придирчивым взглядом, произнесла Мария. Гдовицкой же, отлипнув от спинки кресла, как ни в чём ни бывало навёл порядок на, к счастью, почти пустом рабочем столе и невозмутимо кивнул.
— Кирилл, я взял на себя смелость связаться с Еленой Павловной, и она обещала проверить эту информацию через своего старого друга, предводителя тульского боярства, некоего Владимира Демидовича Пенко, — проговорил Самурай, откидываясь на спинку жалобно скрипнувшего кресла. — Кстати, сама боярыня была совсем не в восторге от наших новостей. Что, в свою очередь, полагаю, уже не придётся по вкусу её тульскому приятелю.
— Скажу честно, Владимир Александрович, — проговорил я в ответ. — Мне дела нет до того, насколько рад будет господин Пенко беседе с Великой Мегерой. Куда больше меня беспокоит присутствие неизвестных лиц с неустановленными целями на территории моей базы. И я бы очень хотел исключить любые неожиданности с их стороны. Да хоть в одном из свободных боксов их запереть, до выяснения!
— Понимаю и разделяю твоё беспокойство, — кивнул Гдовицкой, — но я бы не рекомендовал торопиться. В конце концов, по отзывам командиров, воюют эти бойцы не хуже прочих. От боя не бегут, пулям не кланяются, и других дружинников прикрывают, как своих. К тому же, до сих пор никаких проблем они нам не доставляли, если не считать попытки добраться до мастерских, ни одна из которых, между прочим, так и не увенчалась успехом!
— Будем ждать, пока они туда всё же доберутся? — натянув самый радушный из своих оскалов, мирно осведомился я. Ну, постарался… да.
— Ну… это было бы идеально, конечно, — протянул начальник нашей службы безопасности, а у меня дёрнулся глаз.
— Владимир Александрович, вы это всерьёз говорите или просто хотите меня разозлить? — спросил я, когда смог перевести дух и чуть-чуть успокоиться. Тот молча вздохнул, но взгляда не отвёл. — Если всерьёз, то я сейчас кусаться начну, для полной абсурдности картинки. А если хотите разозлить… Поздравляю, у вас уже это получилось. Только один вопрос, прежде чем я начну буянить и самодурствовать: а зачем вам это?
— Кирилл, ну, в самом деле! — вступила Мария. — Надо же нам разобраться, кто это такие и зачем им понадобились наши мастерские?
— А если это люди Вышневецких, — фыркнул я в ответ, — то мы узнаем, что им нужно в боксах, когда Апецка взлетит на воздух. Так что ли⁈
— Для этого им нужно снаряжение и взрывчатка, — ровным тоном отозвался Гдовицкой. — А всё вооружение дружинников по твоему приказу находится в запертых оружейках под присмотром «Гремлинов». Чем, кстати говоря, наши гости до сих пор недовольны.
— Проблемы негров шерифа не… — я осёкся, глянув на Машу. — На моей базе вооружёнными могут быть только люди, которым я доверяю… или плачу деньги за охрану. И как показывает нынешняя ситуация, это правильное решение.
— Я не спорю, Кирилл, — тяжело вздохнул Гдовицкой. — Если помнишь, я был первым, кто поддержал это твоё решение.
— И то хлеб, — фыркнул я. — Но вот только что высказанная вами идея…
— Да что могут сделать безоружные подсылы в наших мастерских? Заснять процесс сборки СЭМов⁈ Велик секрет! Даже на Гром-заводах сборочные цеха боевых комплексов так не секретят. Боевых, Кирилл! А не безбронных игрушек для мажоров! — неожиданно вспылил мой собеседник. — А нам их визит, зафиксированный соответствующим образом, даст возможность для манёвра в дальнейшем.
— Я понял вашу позицию, Владимир Александрович, — в противовес разъярившемуся Гдовицкому я как-то неожиданно успокоился. — А теперь слушайте моё решение. Ловлю на живца запрещаю. Игры в шпионов с подсылами тоже. От вас жду усиления наблюдения за всеми выявленными фигурантами, а так же восстановления… слышите меня? Поминутного восстановления всех их перемещений по базе и вокруг неё. И ещё одно: сегодня же довести до всех наших «гостей» информацию об ужесточении контрольно-пропускного режима. Можете даже объяснить им, кому именно дружинники за это обязаны. Так вот, отныне любое постороннее лицо, обнаруженное за пределами разрешённых к пребыванию «гостей» территорий и помещений, будет помещено под арест до выяснения причин нарушения запрета. И постарайтесь их убедить в том, что я ОБЯЗАТЕЛЬНО выясню эти самые причины. Любыми доступными мне методами!
— Поссоримся со служилыми, — хмуро заметил Гдовицкой.
— Их проблемы. Гостеприимство — это хорошо, но и гости должны совесть иметь, а у них она явно атрофировалась. За ненадобностью, очевидно, — ощерился я в ответ и, встав с кресла, двинулся к выходу. Но на пороге на миг задержался. — И да, Владимир Александрович, по готовности жду от вас доклад по всей этой ситуации.
— Слушаюсь, — глухо отозвался тот, и я уж было хотел выйти за дверь, когда та отворилась и на пороге возникли Мила с Линой. Злые, растрёпанные и чуть ли не искрящие.
— Вла… Кир, и ты здесь! Удачно! — воскликнула Мила.
— Замечательно! — присоединилась к ней сестра, но тут же переключила своё внимание на Гдовицкого. — Владимир Александрович, прошу вас, закройте наш полигон для посещений посторонними. Достали!
— О как, — протянул я и, подхватив близняшек под руки, подвёл их к столу нашего безопасника, — Ну-ка, подруги, рассказывайте.
И они рассказали. Собственно, от жалоб Ольги их повествование отличалось только тем, что сегодня был всего лишь третий случай визита гостей на полигон для отработки стихийных и эфирных техник. Но если предыдущие два раза дружинники ограничивались молчаливым наблюдением за тренировками сестёр Громовых, то сегодня кто-то из них решил принять участие в этом действе. С предсказуемым итогом, конечно.
— Надеюсь, они живы? — не сводя взгляда с Гдовицкого, спросил я Милу.
— Лиза уже латает, — отмахнулась та.
— Нет, в самом деле, там ничего страшного, Кирилл, — пояснила Лина. — Просто пара-тройка поверхностных ожогов, не больше. Они даже сами до медблока добрались.
— Вот так, Владимир Александрович, — протянул я, — А теперь представьте, что случилось бы с этими… смертниками, попытайся они влезть в мою тренировку? А если бы я в это время вёл занятие?
— Я понял, Кирилл, понял, — скривился
