— Слушаюсь. — Поручик козырнул. — Четвёртый взвод, ружья из бушматов долой! За мной, рысью!
Три десятка всадников отделились от основного отряда и понеслись по дороге.
«Казачий разъезд с персами схлестнулся, колонна егерей место дислокации меняет или это фуражирский обоз грабят? — мелькали мысли в голове у Тимофея. — Скоро увидим, в любом случае впереди кипит бой, и одна из сторон там наша». Он дал шенкелей Зорьке и вслед за Копорским выскочил на прямой участок дороги.
— Всё-таки фуражиры!
Около речки, составив повозки в некое подобие круга, от крутившихся вокруг на конях и спешенных всадников отбивался небольшой русский отряд. Сейчас бой шёл уже внутри импровизированных укреплений. Среди повозок мелькали фигуры, громыхали выстрелы, и до драгун долетали приглушённые расстоянием вопли.
— Побьют наших, вашблагородие! — выкрикнул, волнуясь, Тимофей. — Уже внутри бой идёт! Всем бо́шки сейчас порубят, гады!
Сознание выхватило из памяти картину нападения месячной давности. Бьющаяся в конвульсиях Чайка, толпа орущих бородачей, крики, выстрелы и катящаяся на обочину голова Антипа, разбрызгивающая кровь.
— Бей их, ребята! — рявкнул он, не дожидаясь команды, и дал Зорьке шенкелей.
— Взвод, вперёд, в атаку! — скомандовал уже за его спиной Копорский.
Ружьё в конной сечи было бесполезно, и, сунув его в бушмат Гончаров выхватил из ножен саблю.
— Ура-а! — Три десятка всадников обрушились на не ожидавшего нападения врага. Первого бородатого воина Тимофей срубил с ходу, сзади. Сабля ещё не успела просечь ему хребет, а он уже, вырвав её, ударил боковым хлёстом второго. Опытная Зорька каким-то образом умудрилась отскочить, и остриё копья третьего прошло впритирку у самого бока. Резкий взмах, удар — и в руках у ханца остался лишь обрубок древка. Ещё один удар — и он валится с лошади с рассечённой головой.
— Подмогу! Подмогу! Прошу подмогу! — выдувал сигнал трубач, а три десятка фланкёров рубились с опешившими от неожиданности ханскими конными. Находящиеся внутри укреплений из выставленных повозок солдаты ободрились и с воинственным криком ринулись в атаку на спешенных всадников. Вражеский сотник дал команду, и вслед за ним понеслись прочь все те, кто был на конях. Спешенных же продолжали рубить саблями драгуны, колоть штыками и бить прикладами, оглоблями солдаты и нестроевые обозники.
Утомлённая долгим переходом и яростной сшибкой Зорька проскакала пару сотен саженей вдогон за ханцами и перешла на шаг. Тимофей выхватил из бушмата мушкет и выстрелил в уносящихся прочь. Мимо! Для гладкого ствола тут было слишком далеко. Он спрыгнул на землю и стоя оглаживал кобыле морду и гриву.
— Молодец, Зоренька! Умница ты моя! — бубнил он ей на ухо. — Как же ты меня выручила. С меня угощение, как только в аул приедем.
Зорька, словно понимая, мотнула мордой и громко фыркнула, из пасти её вылетали хлопья пены, мокрые от пота бока тряслись и ходили ходуном.
— Устала, совсем умоталась, моя старушка, — нежно проговорил Гончаров. — Пошли, нельзя тебе стоять, походим немного. — И, взяв за уздечку, повёл её неспешным шагом к повозкам.
Здесь уже царила рабочая суета, солдаты оттаскивали и складывали в ряд павших, отдельно своих, отдельно ханских. Ставили на колёса перевёрнутую арбу. Отстёгивали, освобождали из упряжи убитых лошадей. Драгуны спешились и тоже внесли свою лепту во всю эту суету.
— Тимка, Тимоха, ты?! — крикнул сидевший на земле солдат с окровавленной головой. Товарищ делал ему перевязку, и он, оттолкнув его, встал на ноги. — Ну-у, ты чего, не узнал, что ли?!
— Ванька! Бородавкин! — воскликнул, расширив глаза, Гончаров. — Вот дела! Вот так встреча!
Земляки обнялись, а Бородавкин всё причитал, сжимая плечи Тимофея:
— А я ведь, ещё когда с этими бился, мельком тебя увида́л, да думал, что почудилось! Ну откуда же тут Тимохе-то взяться?! Он же драгун, он с полком у Эривани сейчас стоит! А мне тут саблей по башке бам! И в глазах потемнело.
— Ваня, Ванёк, дай я получше замотаю. — Товарищ пехотинец похлопал его по плечу. — Ну ты юшкой своей весь мундир драгуну заляпал. Тебя шатает вон!
— Да обожди ты, Егор, сейчас я, земляк ведь! — отмахивался тот.
К ним подбежал Блохин и тоже обнял раненого.
— Бра-атцы! — улыбаясь, протянул счастливый Бородавкин. — Как я рад вас видеть.
Мушкетёра повело вбок, и драгуны подхватили его под руки.
— Ну я же говорил, что нужно рану перевязать, — бубнил Егор. — Из него крови жуть сколько вышло. А ещё, видать, и башку хорошо тряхануло. Ладно хоть, кость не пробило. Сиди, не дёргайся теперь, дурила! — И начал мотать холщовый самодельный бинт.
Пару часов простоял полуэскадрон у реки. Уцелевший поручик из охраны фуражиров не рискнул продолжать путь с наполовину выбитым отрядом и решил вернуться к аулу вместе с драгунами.
— По коням! — разнеслась команда, и кавалеристы поспешили вскочить в сёдла. — Фланкёры первого эскадрона идут передовым дозором, второго — позади колонны в охранении!
— Взвод, принять вправо! — крикнул Копорский, и мимо потянулись повозки обоза. — Гончаров, а ну-ка подъедь ко мне поближе.
Тон командира не предвещал ничего хорошего, и Тимофей, вздохнув, тронул поводья. Зорька пристроилась рядом с командирским жеребцом и мирно стояла, мотая мордой, а её хозяин все десять минут, пока мимо проходила колонна, выслушивал нотации от поручика…
— И в следующий раз не посмотрю на всё, что у нас с тобой было, и что ты герой с крестом, получишь по полной! Отправлю вон из фланкёров в охрану полкового обоза, командуй там этими обормотами себе на здоровье! А в моём взводе я командир! Понятно?!
— Так точно, ваше благородие! — Гончаров вскинул ладонь к козырьку каски. — Виноват, не удержался, погорячился!
— Не удержался он, погорячился! — продолжал ворчать взводный. — А если бы там ещё на прикрытии ханская сотня стояла, а ты, не разглядев всё как следует, с ходу взвод в атаку бросил?! Посекли бы и нас, и другие взводы, что потом на выручку бросились. Думать нужно всегда прежде, Тимофей, а не горячиться! Да и какое ко мне уважение у драгун будет, если какой-то унтер офицером пренебрегает?
— Ва-аше благородие, Пё-ётр Сергеевич, ну что вы такое говорите? — протянул, краснея, Гончаров. — Ну я же вас так уважаю, так уважаю! Виноват, простите великодушно дурака! Обещаю, более такого впредь никогда не повторится.
— Ну ладно, дело молодое, — сменил тон командир. — А так-то лихо ты взвод в атаку бросил. Я ещё и рот открыть не успел, а тут: «Бей их, ребята!» И главное, все как один за тобой ринулись! Я уж потом для приличия команду дал. Мы тут переговорили с егерским поручиком, интересные новости он нам поведал. Якобы генерал Небольсин со своим отрядом разбил Аббас-Мирзу и занял Нахичевань. Теперь осталось только лишь Эривань приступом взять, и тогда тут можно на зимние квартиры вставать, и не придётся даже по заснеженным перевалам обратно в Тифлис идти. Ну да это начальству, конечно, уже решать, а нам пока до аула добраться да дозорный выезд завершить.
Прогромыхала по дорожным ухабам последняя повозка, процокали копыта основного отряда и, отпустив обоз на пару сотен саженей, Копорский дал команду к движению. Три десятка драгун с ружьями в руках пошли в замыкающем охранении.
Исполняя предписание главнокомандующего, генерал-майор Небольсин выступил из Карабаха в начале октября в сторону Нахичевани. Под его началом был отряд в три тысячи человек при девяти орудиях. Позднее время года, проливные осенние дожди и уже заваленные снегом горные перевалы — всё это настолько затрудняло движение, что авангард под началом Лисаневича, состоящий из одного егерского батальона и казачьего полка, достиг границ Нахичеванского ханства у селения Карабаба только лишь двадцать седьмого октября. Этому слабому авангарду пришлось здесь выдержать нападение целой армии Аббас-Мирзы, у которого было десять тысяч конницы, более трёх тысяч пехоты, двенадцать орудий и шестьдесят фальконетов. Но в русских рядах были Лисаневич, Котляревский и герои-егеря уже почившего к этому времени Карягина. Участь боя была предрешена. Аббас-Мирза, желая отрезать авангард от основных сил Небольсина, повёл конницу в обход обоих его флангов. Этим неудачным манёвром не преминул воспользоваться не боящийся принимать самостоятельные решения Лисаневич. Видя ослабленный центр противника и ожидая подхода с минуты на минуту главных сил, он сам перешёл в наступление и стремительно атаковал наиболее слабый, центральный участок боевого расположения персов. Последние оказались между двух огней. С одной стороны их громил в центре Лисаневич, на левом фланге — Котляревский, а к правому уже подходила колонна Небольсина. Полчища персов охватила паника! Бросая оружие, обоз и орудия, они ринулись в сторону Нахичевани. Небольсин повёл энергичное преследование и первого ноября при содействии хана Ших-Али-бека занял Нахичевань без боя, где и остановился, принявшись за обеспечение своего отряда необходимыми припасами и восстановление порядка в области.
