— Ну, и правильно, — широко улыбнулся амбал. — Раз помирать не будешь, давай тогда знакомиться.
— Владимир Стельмашок, ходок, — представился Володя.
Громила обернулся к машине и крикнул кому-то, сидящему на переднем пассажирском сиденье:
— Курсант, свяжись с местными, пусть подтвердят личность!
— Лады! — донеслось оттуда.
Пока таинственный Курсант что-то бормотал в рацию, Володя смирно стоял, закинув на плечо автомат, а бугай разглядывал его, весело щуря свои карие, чуть раскосые глаза.
— Прозвище у тебя какое, ходок? — снова донеслось из УАЗа.
— Малек.
— Все нормально, командир, и прозвище совпало, и по описанию — похож.
— Ну, что ж, Вова, будем знакомы, — великан в черной косынке снова подмигнул и протянул устрашающих размеров ладонь. — Михаил Тюкалов, позывной — Чужой. Значит, говоришь, ходок?
— Угу, — мотнул головой Володя и снова поймал на себе веселый и немного скептический взгляд.
— А не слишком ты, друг, молод… — начал было представившийся Михаилом амбал, но вдруг резко осекся и, несколько секунд помолчав, вдруг выдал:
— Понял тебя, Коваль, тогда возвращайся, собираем трофеи и — на базу.
«Он что, контуженный что ли?» — мелькнула в Володиной голове испуганная мысль. А что, если на голову ушибленный и заговариваться начал, так сейчас пальнет из своего понтового автомата, и все, поминай как звали… И лишь через секунду ходок сообразил, что сказано это все было вовсе не ему. Он разглядел торчащий в ухе Михаила маленький наушник с уходящим от него куда-то за плечо витым проводочком. Вот это да! Точно, крутые до безобразия, какое уж там кино. Про такие вот примочки к радиостанциям он только от Рыжего да его друзей слышал, когда они, немного выпив, начинали прошлые, еще довоенные времена вспоминать. Правда, вживую увидал впервые, ни у «погранцов», ни в Бригаде таких игрушек ни у кого не было.
— Так о чем это я? — снова обратился к ходоку Тюкалов. — А, ну да, не слишком ли ты, парень, молод для такой работенки? Тебе лет-то сколько вообще?
— Восемнадцать, — выпалил Володя и тут же стушевался под будто насквозь просвечивающим его взглядом наемника. — Ну, будет… Скоро…
— Скоро — это когда?
— Весной следующей, — обреченно махнул рукой ходок.
— Значит, только-только семнадцать стукнуло? Ну, и кой черт тебя, стручок ты зеленый, гороховый, в такую даль одного понес, да еще в такое время?
— А чего делать-то! — с вызовом поднял на Михаила глаза Стельмашок. — Жрать хочется. И не только мне одному.
— Семья? — понимающе поинтересовался Тюкалов.
— Сестренка младшая, десять лет.
— Тогда ясно… Не зря хоть сходил?
— Не-е-е, — кивнул в сторону по-прежнему лежащего возле пролома рюкзака Володя. — Нормально прибарахлился, если сдам все по нормальной цене — месяца на полтора хватит, ну, экономно если.
— Ничего, не переживай, за тобою еще шмотки вон того гаврика, — Тюкалов махнул рукой в сторону распластавшегося под стеной грудой вонючего тряпья бредуна. — Не ахти что, но все же.
Сзади вдруг громко рыкнул мощный дизель, Володя чуть не подпрыгнул от неожиданности. С севера, со стороны окраины к месту боя неспешно и с достоинством пылил БТР-80, на броне которого сидели еще двое в черных косынках. Один с пулеметом, у второго — низенького, похожего то ли на киргиза, то ли на калмыка, в руках была очень необычная и красивая снайперская винтовка. Ну да, теперь понятно, чего бредуны так вопили. Какой бы ты больной на всю башню ни был — подыхать никому не хочется. Когда тебе пути к отступлению такая дурында отрезает, сразу ясно становится — дрянь дело.
— Ну, чего, Рус? — поинтересовался в висящий на тонком проводочке миниатюрный микрофон Тюкалов.
Азиат со «снайперкой» не стал отвечать по станции, а просто сделал красноречивый жест, чиркнув себе ладонью на уровне кадыка. Ну, да, куда уж понятнее. Михаил только кивнул в ответ и снова повернулся в сторону страхолюдных УАЗов.
— Шуруп, как вы там?
С противоположной стороны улицы к Тюкалову тут же подскочил невысокий крепкий парень, у которого из-под сдвинутой со лба вверх черной косынки выбивался наружу рыжий вихор.
— Все, командир, шмон закончили: пятнадцать тушек, с них — четыре автомата, не поверишь — два ППС и два «калаша», да не абы каких, а раритетных, которые «образца сорок седьмого года». Где только выкопали такие? Один «ручник», три карабина СКС, «мосинских» винтовок семь штук. Пистолетов всего три, два ТТ и один ПММ. Боеприпасов немного. Гранат пяток. Сейчас Рус с Ковалем подъедут, глянем, что у тех, которые в бега подались, было.
— Счетчиком трофеи проверили? — спросил Михаил. — Еще не хватало радиоактивное «железо» в своих машинах возить. На дозиметрическом посту Бригады такой хай подымут — век не расплюемся.
— Обижаешь, командир. Нам позориться перед местными ни к чему, да и так… Вредно оно, — ответил рыжий Шуруп.
— Ну, и ладненько, — кивнул Тюкалов, а потом ткнул пальцем в сторону убитого Володей бредуна. — Так, Саня, все, что вон с того орла комнатного сняли, — парнишке отдайте. Его трофей, законный.
— Да мы и не претендуем, — хитро подмигнул Стельмашку Саня Шуруп. — Что с бою взято — то свято! Пошли, гроза пустошей, трофеи тебе твои выдам.
Володя, уже поняв, что Тюкалов тут самый старший и на любое действие не мешало бы спросить его разрешения, вопросительно взглянул на Михаила. Тот только коротко кивнул и пошел в сторону остановившегося неподалеку бэтээра, с которого ему навстречу уже соскочили азиат-снайпер и средних лет крепкий мужик с «Печенегом». Подобрав с земли свой мешок, ходок направился вслед за Сашей Шурупом к сложенным кучей оружию и снаряжению убитых бредунов.
Отправив под присмотром Шурупа мальчишку-ходока, совершенно ошалевшего от внезапного спасения и свалившихся на него «златых гор» в виде старенького ТТ, вполне еще приличного СКС и полусотни патронов в обоймах к нему, в БТР, я уселся за руль своего УАЗа и, поставив автомат в специально для него сделанное крепление справа от водительского сиденья, дал команду на выдвижение. Бдевший у турельного ПКМС Курсант к своим обязанностям наблюдателя относился очень серьезно, да и сидевший на переднем пассажирском сиденье Руслан, аккуратно пристроивший свою винтовку между колен, осматривал окрестности внимательным и цепким взглядом снайпера. Кроме того, уж во что я точно не поверю, так это в наличие еще одной группы совершенно «потерявших берега» от собственной наглости налетчиков-бредунов в радиусе хотя бы сотни ближайших километров. Словом, подчиненные несут службу в полном соответствии с Уставом гарнизонной и караульной, а ведущий машину командир вполне может немного расслабиться. Машину я вел, что называется, рефлекторно: руки и ноги сами делали свою работу, а вот мысли были где-то очень далеко.
